[159x201]
***
Я входил вместо дикого зверя в клетку,
Выжигал свой срок и кликуху гвоздем в бараке
Жил у моря, играл в рулетку,
Обедал черт знает с кем во фраке.
С высоты ледника я озирал полмира,
Трижды тонул, дважды бывал распорот.
Бросил страну, что меня вскормила.
Из забывших меня можно составить город.
Я слонялся в степях, помнязих вопл гунна,
Надевал на себя что сызнова входит в моду,
Сеял рожь, покрывал черной толью гунна
И не пил только сухую воду
Я впустил в свои сны вороненый зрачок конвоя,
Жрал хлеб изгнанья, не оставляя корок
Позволял своим связкам все звуки, помимо воя,
Перешел на шепот. Теперь мне сорок.
Что сказать мне о жизни? Что оказалась длинной
Только с горем я чувствую солидарность.
Но пока мне рот не забили глиной,
Из него раздаваться будет лишь благодарность.
24 мая 1980 года

Пилигримы
Мимо ристалищ, капищ,
Мимо храмов и баров,
Мимо шикарных кладбищ,
Мимо больших базаров,
Мира и горя мимо,
Мимо Мекки и Рима,
Синим солнцем палимы,
Идут по земле пилигримы.
Увечны они, горбаты,
Голодны, полуодеты,
Глаза их полны заката,
Сердца их полны рассвета.
За ними ноют пустыни,
Вспыхивают зарницы,
Звезды встают над ними,
И хрипло кричат им птицы:
Что мир останется прежним,
Да, останется прежним,
Ослепительно снежным
И сомнительно нежным,
Мир останется лживым,
Мир останется вечным,
Может быть, постижимым,
Но все-таки бесконечным.
И, значит, не будет толка
От веры в себя да в Бога.
...И, значит, остались только
Иллюзия и дорога.

И быть над землей закатам,
И быть над землей рассветам.
Удобрить ее солдатам.
Одобрить ее поэтам.
1958 год