Это цитата сообщения Wild_Katze Оригинальное сообщение

Ошибка в ДНК

Источник http://www.business-magazine.ru/profiles/opinions/pub283811

Автор: Анатолий Вассерман,
опубликовано в журнале "Бизнес-журнал" №9 от 04 Мая 2007 года.

Наш закон велит указывать на любом продовольствии сведения о содержании генно-модифицированного сырья, если оно превышает 1%. Предел уже не раз пытались ужесточить. Так, мэр Москвы требует указывать любое ненулевое содержание. Что на практике затронет всю нашу еду: скажем, сою без генных модификаций давно не выращивают практически нигде в мире.

Коммерсанты саботируют норматив, а запуганный народ страшится «пищи зомби». Но, боюсь, юристы, чуя поживу, добьют коммерцию — и люди будут шарахаться от любой расфасованной пищи. Но есть ли от чего шарахаться?

Вся наша еда сделана из культурных сортов растений и животных. Эти сорта — плод многолетнего (а то и многовекового) отбора результатов удачных мутаций, скрещивания разных образцов для выделения оптимальных сочетаний таких мутаций (по отдельности они иной раз вовсе не благоприятны ни для своих носителей, ни для нас) и прочих манипуляций над генами, постоянно модифицируемыми самой природой.

Генные технологии отличаются от классической селекции только тем, что нужные гены можно взять не только от организмов, скрещивающихся естественным путем. Хотя привычные нам гибриды тоже не слишком естественны: так, технология производства мулов — издревле предмет ехидных шуток.

Добыть из полярной рыбы ген природного антифриза и включить его в томат, чтобы новый сорт стал устойчивым к заморозкам, — задача сложная: надо разобраться, какой из многих тысяч генов отвечает именно за морозостойкость. Но от классики отличие только одно: не нужны миллионы неудачных проб и ошибок. Поэтому нынешние способы несравненно быстрее, а значит, дешевле старых. И при этом ничуть не опаснее, ибо основаны на тех же принципах.

Правда, в новой работе и ошибки случаются новые. Однажды в сою — бедную аминокислотой метионином — ввели ген из бразильского ореха, ответственный за выработку белка, содержащего очень много метионина. Но как раз этот белок вызывает у некоторых людей сильную аллергию. Сорт сои был кормовой, но производители побоялись, что ее по ошибке употребят в составе еды для людей, и сняли с производства. Соответственно изменены и правила генных «манипуляций»: теперь гены, связанные с веществами, потенциально вредными для человека, вовсе нельзя переносить во что-то съедобное. Хотя тот же бразильский орех в чистом виде продается свободно: те, кто склонен к аллергии, просто избегают его. Да и природная соя — аллерген покруче бразильского ореха — потребляется (в чистом виде или в добавках к другой пище) большей частью человечества.

Этот пример доказал: результаты генных технологий проверяются несравненно жестче продуктов классической селекции. Если бы Лев Платонович Симиренко в конце XIX века вынужден был проходить нынешние тесты, любимый мною сорт яблок (более известный как Granny Smith — «Бабушка Смит») мог вовсе не поступить в продажу: слишком кислый, да и хранится подозрительно долго.

Более того, во многих естественных продуктах есть явно опасные вещества. Так, каждый тысячный европеец плохо переваривает белок глиадин, содержащийся почти во всех злаках (кроме гречихи, кукурузы и риса). Без генной инженерии устранить подобные опасности вряд ли удастся.

Увы, никакие проверки не способны гарантировать абсолютную безопасность: если люди ухитряются давиться сливовыми косточками — косточки генно-модифицированной сливы сработают ничуть не хуже. Но генные модификации по крайней мере не опаснее «природных» (то есть выведенных привычной нам селекцией) пород и сортов.

Впрочем, один несчастный случай все же был. Аминокислоту триптофан, выработанную модифицированными бактериями, плохо очистили от питательного бульона для этих бактерий — и несколько человек, из-за редкой мутации чувствительных к одной из примесей, заболели. Пришлось срочно совершенствовать технологию очистки.

Рассказывают о страшных угрозах много и сенсационно. Профессор Пуштай обнаружил: если месяцами подряд кормить крыс одним генно-модифицированным картофелем, они почувствуют себя хуже. На простейшую мысль — накормить контрольную группу крыс обычным картофелем и убедиться, что всеядным животным плохо от любой монотонной диеты — мудрости уже не хватило. Нейрофизиолог Ирина Ермакова догадалась завести три группы крыс: одну кормила стандартной лабораторной диетой, второй добавляла обычную сою, третьей — модифицированную. Но во всех публикациях она сравнивает только первую и третью группы, а о второй молчит: ведь общеизвестно — крысы плохо переносят любую сою!

Страшилки о генных технологиях — клевета, злостная и беспроигрышная: пустил слушок в два слова — а опровергать надо горами статей. Проплачивают ее прежде всего производители ядохимикатов и удобрений: ведь главная ныне задача генных инженеров — совершенствование естественной защиты растений от вредных факторов. Еще один источник финансирования клеветы — Евросоюз, чьи фермеры вроде Жозе Бове безнадежно проиграли конкурентам из Нового Света и давно выпрашивают казенные подачки. Третий генератор клеветы — политики, поддерживающие отсталость сельского хозяйства «третьего мира», дабы голодающая Африка зависела от подкормки из-за океана.

Искренние же адепты панического «эколожества» напрашиваются на реплику, популярную еще в мою бытность программистом. В особо безнадежных случаях на вопрос коллеги «Где тут ошибка?» до сих пор принято отвечать — «В ДНК».