Не представляю, сколько лет этот кортик прятался по пыльным и грязным углам чердаков. Сколько лет заколоченные окна не показывали его солнцу.
Держать его в руках - все равно что держать в руках историю. Это невообразимо. Держать в руках свою историю.
Этот кортик принадлежал моего прадеду. Его звали Павлом и он прошел три войны. ... После первой же войны он стал одержимым - не удивительно. Из всей роты остался жив после налета он и пара контуженных друзей.
...я читала его письма - он стал помешанным. Психопатия, паранойя, приступы агрессии и невероятная жестокость - этот человек ... Это моя кровь. моя.
Ему везде мерещились враги, и, как говорят, этот кортик ему подарил какой-то моряк, жизнь которого он спас.
Этот кортик стал любимой вещью прадеда. ...
Скольких человек он убил - сейчас уже не сосчитать.

И столько лет спустя, мы с отцом нашли осколок нашей сущности в закоулках семейных альбомов.
В течении часа я чистила его. От чужой крови. От чужой боли. От чужой жизни.
А пока я тщательно смывала все следы убийств, отец рассказывал мне - рассказывал все, что знал.
Все то, чем он боялся стать.

Все то, чем, он боится, стану я. Убийцей. Психопаткой.
Вполне возможно, папа. Вполне возможно. Этот кортик - как-будто продолжение меня - его так уютно держать в руках. Он завораживает.

Сколько лет прошло, сколько крови - его лезвие зеркально и до сих пор острое. Теперь мои руки пахнут чужой кровью и на самом кончике пальца застыла испуганная капля крови.

Это моя история