В ту пору я был полон амбициозных планов в своей творческой карьере. Казалось, еще немного и наступит то утро, когда я проснусь знаменитым…

   Никогда не считал себя фанатом Мадонны, из всего ее репертуара, лишь одна «песенка» смогла тронуть меня до глубины души. До сих пор у меня нет ни одного ее альбома, ни одной видео или аудиозаписи. Но ее провокационное поведение, заставляло меня  всегда пристально следить за тем, как обыкновенная провинциальная девчонка из вульгарной клубной певички превращается в Мега Звезду Вселенского масштаба.

   Не знаю, кто вложил мне в голову мысль о том, что однажды она приедет в Россию, и я непременно попаду на ее единственный концерт, чтобы подарить ей свою картину (эдакий подхалимаж для пользы собственного благополучия). Сюжет для картины возник довольно легко и был так же провокационен, как и та, ради которой это все затевалось. Сначала полностью были вылеплены все персонажи и декорации будущей картины, чтобы наилучшим образом подобрать ракурс и композицию. Затем предстояло провести костюмированную съемку с фотомоделями.

   Свет поставлен, модели на местах, аппаратура настроена, все сосредоточены…(десять минут – полет нормальный). Первая половина съемок прошла на ура. Меняем освещение и декорации, модели переодеваются. Продолжаем съемку. Беру в руки фотокамеру и вдруг обнаруживаю, что она открылась. Кровь приливает к голове, пальцы коченеют. Я знаю, что к ней никто не прикасался, и как это случилось, до сих пор остается загадкой. Тем не менее, аккуратно извлекаю из нее пленку в надежде что-то еще спасти.

   Оставалось отснять кадров пятнадцать крупных планов лиц, кистей рук и драпировок, но взрывается осветительный прибор, а в камере «слетает» затвор... В голове уже роятся скверные мысли.

  Мне бы смириться с провалом сей затеи, но я утешаю и подбадриваю себя тем, что «путь к Звездам тернист» и иду дальше, готовлю холст, делаю эскизы (вживаюсь в образы). Вот уже и подмалевок готов, начинаю прописывать детали, но кисть не слушается, валится из рук, ни как не могу сдвинуться с мертвой точки. Об ощущении полета остается только мечтать, решаю отложить работу на некоторое время.

   Проходит месяц, другой. Каждый день смотрю на «не рожденное дитя» и чувствую, как интерес к ней постепенно угасает. Замысел уже не кажется столь значительным, как прежде. Я опустошен, я зол на себя и на нее. Постепенно мы становимся врагами.

Я занимаюсь своими делами, рядом мой ученик колдует над изображением человеческого черепа.

- Не пора ли нам на чай отвлечься? – спрашиваю я.

Получив одобрение, иду на кухню ставить чайник. Из кухни слышу, как в комнате что-то упало.

Возвращаюсь, спрашиваю: - Что случилось?

- Да, доска чертежная упала с треноги, - отвечает он.

- Не ушибся?

- Да, не, она на бок завалилась…

Пьем чай, обсуждаем недостатки в его работе, общаемся на другие темы. Вечером я его провожаю и вновь остаюсь один на один с моим врагом. Но это был последний вечер, когда мой враг был еще со мной. В верхней части картины, там, где в последний раз кисть касалась холста, зияла рваная дыра, от  которой вниз тянулась борозда содранной краски…

Эмоции… Буря эмоций… Но в результате колоссальное облегчение, будто тяжелая и  продолжительная болезнь закончилась смертью и к счастью не моей. С тех пор, я очень чутко отношусь к выбору сюжетов для своих картин.