В колонках играет - Flёur - Ремонт
Настроение сейчас - хорошо...

Сказка не рассказанная на ночь.

Шурх-шурх-шурх... Тыгыдым-тыгыдым.
Три пары ног легко ступают по мокрой траве. Две пары - рыжие, беспечные лохматые собачьи лапы, легко несущиеся вскачь. И третья... неширокие босые стопы, мокрые от осевшего на луг дождя, чумазые от глины, пёстрые от прилипших зёрнышек и семян.
Легка на ногу. Морган сидит в лагере и караулит кашу с тушёнкой, занимаясь попутно сушкой одежды, дров, ботинок... Ночью нас основательно потрепало налетевшим так некстати со стороны моря штормом. Впрочем. это не новость. Каждый мой приезд на этот остров начинается именно так. Непогодой. Будто он вновь и вновь проверяет мою решимость: держишься ли? не боишься? знала ведь на что идёшь, так и не жалуйся. И если ты не позволишь себе расхлюздиться и запроситься домой, награда будет стоить того.
Две ночи мы спали под жалобные стоны палаточных распор, шуршание дополнительного тента и неумолчные раскаты морского прибоя, перекрывавшего все другие звуки. Даже ветер. Даже жалобы палатки. Даже треск тента. Даже грохот дождя. И это было... прекрасно... Лежать, обняв тёплого пса, и слушать завораживающие грозные звуки неистовой и благословенной стихии, слушать как волна катится по всей немалой линии Оранжевого пляжа, от одного края к другому, перемалывая, перекатывая по дороге рыжие, пёстрые голыши. Этот прибой слышно даже если стоять за перевалом, на северной стороне острова. Здесь же это звучит особенно... грозно, величественно...
И лишь на третью ночь стих ветер, накрыл луг молоком тумана... А море осталось... И было утро четвёртого дня здесь... было робкое солнце и робкие тени на мокрой прибрежной гальке, высокое небо. завёрнутое в облака, как во множество потрёпанных старых одеял. И были мы с Морганом - счастливые, смеющиеся, свободные. по очереди заходившие в ледяную после дождя воду прибоя и плескавшиеся в ней до онемения. встречающие друг друга по очереди с полотенцем в руках: отогреть, растереть и... ринуться в воду самому. Ни с чем не сравнимые ощущения очищения свежей морской водой ранним утром.
А днём нам было нужно уже уезжать.
Два психа-одиночки.

Никто не знал, что получится так. Мы уезжали из пыльного, пропитанного жарой до последнего камня города. Ехали отдохнуть, покупаться, найти ответы... Издавна я езжу туда, домой, за пониманием. и Моргана везла за тем же. У него свой дом. Песчаный, а я впервые везла его с собой... В гости к моему миру. Пусть вопросы у нас и разные, нам хорошо удаётся побыть каждому наедине с собой друг подле друга, почему я, собственно, и люблю ходить в походы с этим человеком. Но раз есть вопросы. значит нужна и встряска. Ослеплённое шелухой и пылью города сердце нипочём не раскроется, если не задать ему соответствующий разгон. А что может быть лучше экстрима в походе?
Как мы ставили палатку в полной темноте под пронизывающим сильнейшим ветром и начинающейся моросью даже без фонарика, зато с прыгающей вокруг собакой - была просто песня!.. Но ведь поставили! и даже навели эстетику внутри. За дровами идти было просто безумием, ибо до ближайшего леска минут десять хотьбы, да и от леса там одно название, а на побережье искать в полной темноте плавник, которым мы обычно пользуемся - тоже идея была не лучшая. положение усугублялось тем. что наш предполагаемый ужин остался мирно лежать дома на полке холодильника *смущённо краснею и отвожу взгляд*, а баллончик с газом для маленькой горелки не подошёл. В свете чего напитались консервами с хлебом и легли спать.
Спалось плохо. Всю ночь жаловалась, стонала и тряслась под ветром палатка, и немилосердно громыхал тент. Морган проснулся в шесть утра и больше не смог заснуть. поворочавшись с полчаса, он не выдержал и ушёл за дровами. Мы с Каштанчиком поворочались с боку на бок, устроились поудобнее и снова задремали. Проснулись часов в восемь, как и обычно.
Затянутое низкое небо, пронизывающий беспощадный ветер и волосы, спутанные и падающие на лицо, мешая видеть. Выбравшись из нашего распадка, пытаясь уложить непослушные волосы в косу, ты видишь сине-серое море в ажурном кружеве пены, волны шёлковой зелёной травы в заплатах фиолетовых ирисов на лугу, склоняющиеся под тяжестью росы и смутную фигурку на соседнем распадке с вязанкой дров, приветливо машущую рукой.
День порадовал отсутствием дождя, хотя холод стоял страшный. Не спасала даже тельняшка, надетая под шерстяную рубашку. Зато в очередной раз спас боевой задор и тяга к исследованию неизведанных пространств. Как порядочной хозяйке мне предстоялдо провести друга по всему обиталищу, чтобы он мог чувствовать себя как дома. сказать. что увиденное произвело на него впечатление - не сказать ничего, хоть он увидел лишь малую долю того, что я хотела бы показать...
Луг. Восточный хребет. Спящий. Драконья площадка. Чёртовы скалы... Тот, кто не был и не видел - едва ли поймёт. Тот, кто побывал хотя бы раз и понял - не сможет забыть. Это остров-сказка, остров-фантазия. На таком крошечном клочке земли есть всё, что только можно вообразить. Он поймает полёт твоей фантазии и превратит её в реальность.
Луг станет степью. если тебе по душе кочевники. Молочный туман окутает на ночь твоё стойбище, скроет холмы, превратит рокот морского прибоя в ворчание нежданного, но такого необходимого ручья. и в полусне тебе пригрезится степенный перестук копыт и перезвон металлических удил пасущихся лошадей.
Поднимись на Восточный хребет - и окажешься в горной Шотландии. Ветер, сырость, низкая поросль и чертополох. Морские пейзвжи вдалеке и небольшое стадо диких коз и баранов. Долины и соседние холмы. И щемящее чувство свободы и счастья принадлежать этому дикому необузданному миру.
Скатывающиеся опасные края над пропастью. Где-то внизу рокочет-ворочается море, зелёное, как бутылочное стекло. Раскрой свои крылья на краю последней площадки. с неё видно небольшой каменистый островок, где установлен маяк. Последний маяк. А дальше... дальше - открытое море, и одни боги знают, что же там... дальше... Как и одни боги знают. откуда же приходят в этот мир драконы и люди с крылатыми душами. Такие как ты. Такие, как я... Опасная, сумрачная, острая красота Чёртовых скал и Чёрной бухты, лежащей внизу... там могли бы найти пристанище и пираты, но ты - тут. Наверху... На грни полёта на последней площадке. Ещё шаг, и ты точно знаешь. что не долетишь до земли, не коснёшься. не потревожишь гладь воды. и однажды, вернувшись, ты поймёшь как устал. чуть слышно опустишься в бухту и, сложив крылья, задремлешь. Время и вода будут течь сквозь тебя, не в силах добудиться и ты тоже станешь Спящим... спящим. который однажды быть может проснётся, но пока будет немым хранителем тайны другого мира. Кусочком волшебства из сказки. которую никто и никогда никому не расскажет...
Этот остров дарит удивительную возможность побыть собой. Понять, кто же ты есть, и что действительно затрагивает тебя в этом мире до глубины души. На этом острове я впервые поняла, что люблю... Люблю той любовью. которую нельзя привязать к конкретному существу или явлению. Это любовь. как состояние души. Это та сила и вера. которая даёт мне жизнь... Это та сила. которую я, увы, в последнее время стала утрачивать, а теперь пытаюсь вернуть. но вернуть её не так просто...
А вечером, когда мы бродили по посёлку в поисках лодки, которая отвезла бы нас на Попов, чтобы вернуться в город, я угрохала новенький, две недели назад купленный с отпускных сотовый. И мы, как истинно счастливые люди, остались почти без малейшего шанса установить время.
А на следующий день, точнее этой же ночью, на нас обрушился ливень. От порывов ветра палатка мало не складывалась вдвое, дождь барабанил так, что казалось - ещё немного и он прорвёт тент и обруштся на нас. Ощущения были, мягко сказать, неуютные. Под утро начал подтекать подветренный угол. так что стало совсем хорошо. Я, постоянно сползавшая в лужу, сгребла в оъхапку собаку и наиболее сухие вещи и поменялась с Морганом местами. Часов в 10 утра мы решили. что самое время сходить в посёлок, узнать не повезёт ли кто нас домой, как обещал. Конечно, при такой-то погоде мы ничего умнее придумать не смогли. А дождик как раз припустил ещё посильнее. Изображать двуглавого страшного зверя мы не рискнули и. поскольку плащ был только один, в деревню отправился счастливый (или несчастный?:)) обладатель сей вещи, как то товарисч Морган.
Бедолага, кстати, даже не догадывался, в какую авантюру я его затащила. Он не допускал и мысли о том. что мои слова "выберемся мы оттуда в любом случае" имеют отношение только к хорошей погоде. Человек не знал, что при любом усиленном волнении в проливе судоходность резко сокращается, а значит при тайфуне шансы вернуться в город у нас будут нулевыми. Выяснилось это на практике и закончилось его трагическими воплями "Кабы я знал, так хоть штаны бы взял запасные!!!" и понять его можно. благо после похода в посёлок Моргана можно было выжимать. поход в посёлок занял без четверти три часа, и к концу своего добровольного заточения в компании вышивки и собаки я не толкьо пришла в себя. перестала поддаваться упадническим настроениям и почти довышивала кайму, но и прибралась в палатке и стала во всю петь песни. Дождь? Ха! Ну дождь. не цунами, поди, а всё остальное не страшно. От намокшего спальника и штанов ещё никто не умирал.
Морган вернулся вымокший до нитки, но довольный и с добычей, главную ценность которой представлял газовый баллончик, подходящий к нашей горелке. Всё-таки что ни говори, нас этот баллончик просто напросто спас... без него было куда более сложно. И тут я поняла, какая всё-таки хорошая штука - большой закрытый предбанник. В дальшем углу лежал сухой запас дров. накрытый полиэтиленом. Рядом сушилась куртка Моргана. Вдоль стены лежали рюкзаки. где Восседал уже сам Морган и распоряжался нашими пищевыми запасами. По центру стояла газовая горелка и на ней бодро закипал котелок, а я сидела по-турецки в самой палатке и чистила в пакетик картошку и морковь. До этого дня мы с Каштанчиком не представляли, что чечевичный суп с консервированной камбалой - это так вкусно.
а потом мы дружно играли на флейтах, пели песни играли в шахматы и шашки, в мокрющей моргшановской куртке, накинутой поверх купального костюма, выбегали поочереди на свежий воздух... И даже не заметили, как дождь начал утихать. пока не остался лишь ветер и туманная морось... Фантастика... Вот уж и вправду. Катаклизмы страшны только для тех, кто их боится. Стоит пересилить свои страхи и заморочки -и мир окажется куда светлее. чем казалось сперва. С трёх последних спичек на мокром месте, осташемся от костровища, морган умудрился развести вполне приличный огонёк, а я, чтобы не терять времени даром, вымыла котелки и посуду, вооружилась бидоном под воду и плащом от дождя. ушла на промысел в посёлок.
Шурх-шурх, шуршали по раскисшей тропинке босые ноги. Хорошая штука, юбка. Подоткнул - и не мокро. Босые пятки бодро месят жирную землю. Берцы покачивались. вися через плечо. Тыгыдым-тыгыдым, носился Каштанчик. засидевшийся за день в палатке... Это легко, идти босой через луг до посёлка по той самой дороге, которой ты когда-то так боялась ходить, мол, страшно... змеи... В следующем году будет десять лет с тех пор. как ты впервые ступила на эту землю. а теперь идёшь - и знаешь. Ничего не будет. Да даже если и будет - значит так было для чего-то нужно. Потому что это твой мир, улыбка лисьих глаз, предназначенная только тебе, твоя вера, надежда, сила и защита... Ты ещё не знаешь. что завтра вы уедете в город и тем более не знаешь. вернёшься ли ты когда нибудь сюда ещё... Ты идёшь по дороге и бодро месишь землю босыми пятками. На перевале ветер дунет в спину и пропадёт. И по пути обратно он не накинется на тебя, вплетаясь в волосы и растрёпывая юбку, а в лагере будет ждать мужчина, не твой и не даже желанный, но тот, которого ты уже долгое время зовёшь своим братом, и потому особенно дорогой и близкий. И вечером луг затопит туманом, как молоком, чтобы был новый, солнечный день. Но это всё там... А пока ты, босая и простоволосая идёшь, наслаждаясь счастьем идти по родной земле и осознанием того. как же прекрасна всё-таки жизнь... Идёшь... Легка на ногу...

[700x525]