Под вечностью, сокрытой в глубине,
С отчаяньем, в объятья заключившим,
Услышишь от бродяги обо мне,
Предателе, о клятве позабывшем.

Рассыпался мой сломленный клинок,
Вонзившийся в святое сердце брата,
Оставив на судьбе моей порок,
Забрав добро без призрака возврата.

Доспехи, окроплённые в крови
И рваный плащ, по цвету равный ночи,
Что день затмить собою норовит,
Мне вечный рок до гибели пророчат.

Глаза, известно, зеркало души.
Они кровоточàт, смотря на солнце,
И по щекам не слёз поток бежит.
С лица, увы, та метка не сотрётся.

И алой полосой того греха
Моих потомков небо заклеймило,
Ворота в рай закрыв наверняка,
Но наделив великой тёмной силой.

Узри же мощь потомка моего,
Что наречён молвою каинитом!
И даже силой Бога самого
Не будет связь семьи моей разбита.

И вздрогнешь ты от тех бродяги слов,
Лицо под капюшоном скрыть пытаясь.
Из глаз твоих на щёки хлынет кровь,
Родство твоё с Шакалом выдавая.

Закутавшись в свой плащ под снега мглой,
Продолжишь путь, ведомый жаждой мести.
Бродяга улыбнётся за спиной
И тихо, без молитвы перекрестит.
[500x389]