В эти предпраздничные периоды особенно чувствуется нехватка некоего неотъемлего идеального состояния, некоей атмосферы ирреальности происходящего, некоторой откровенности, а также немного хорошей погоды и, в особенности, чая. Чай я покупал недавно с расчетом переждать зиму в теплом сочленении удачных обстоятельств, в некоторой беззаботной безсознательности и всплеске безпричинной безмятежности - я купил чай кофейно-шоколадный, зеленый индейский с тертыми листьями дыни и какой-то с красной смородиной, потому что с черной кончился.
     Сегодня после того, как я проснулся у меня появились и позже, в поезде, как я и предполагал, развернулись, а при написании и оформились в слова идеи о комбинации образов, присущих разнобразным праздникам. Первый из них - два разделенных обстоятельствами персонажа, которых связывает некая неслучившаяся история, у них мог бы состояться союз, как например, у Кая и Снежной Королевы, не помешай Герда их чудесной северной сказке. Но их сказка выступает циничным гротеском реальности, которая выглядит как фантасмагория из-за своей неспособности предстать убедительной. Или другая трактовка (ибо нельзя объяснить все одной версией), это снежная лапландская пара, Он - ходит с мешком, в котором туго-натуго завязан праздник, или даже не с мешком, может быть, это сундук, но не может отдать это другим, так как сам смутно представляет о сущности того, что несет с собой, он живет на пустынном ледяном севере и в возведенной в эру Водолея цивилизации чувствует себя, мягко говоря, неубедительно. Она - живет где-то рядом, хотя их жизнь и не соприкасается, в ней живет то же одиночество, потому глаза ее и замерзли, в ней нет никакой потребности счастья, о котором она никогда не слышала, и в этом отношении она идеальна и чиста, как чиста сама по себе смерть, если не брать ее в отдельных проявлениях. Вместе они в чем-то призраки, в чем-то живы, но места им нет в этом мире, как и этому миру нет места в них, посему их разделенность странным, парадоксальным образом сближает их друг с другом...