Вот стою я на остановке и жду троллейбуса. Холодное зимнее солнце ощупывает мое лицо своими косыми утренними лучами, проникает под очки и настырно тыкает ими в глаза. Отворачиваюсь. После снегопада на дороге слой бежевого снега, кое-где проглядывает асфальт. Ленивый порыв ветра подхватывает с крыш палаток мелкие снежинки и кружит ими над головами спешащих на работу людей. Троллейбуса давно нет – минут 15. Снежинки медленно оседают, падают, правда, от чего-то не вниз, а вбок. Некоторые застревают у меня в волосах. Шапка лежит в кармане, потому что тепло. Еще в кармане плеер, он громко, как только может, проигрывает очередную хорошую печальную песню. Можно давно было дойти до метро пешком, но теперь уже поздно отступать, скоро приедет троллейбус. Но приезжает маршрутка. Пустая. Народ на остановке, расталкивая друг друга, спешит пристроить свои мягкие места на чуть более жесткие обшарпанные сиденья невзрачной «газельки» с гордым номером «К». Я стою с закрытыми глазами, ковыряясь где-то глубоко в душе, но это движенье и суета отвлекают меня. Презрительно глядя краем глаза на «газельку», на которой сам не раз ездил, вдыхаю зимний воздух. Выдох. Пар изо рта задерживается на очках тонкой запотелой пленкой, правда она быстро исчезает. Маршрутка, теперь уже забитая до отказа, отчаливает в свое нехитрое однообразное путешествие. А я не тороплюсь, я стою и жду троллейбус, которого все нет. Закрываю глаза, слушаю музыку, думаю.
А думаю я не о том, что я уже опоздал на лекцию, что ничего не поел на завтрак в виду отсутствия аппетита, и даже не о том, что батарейки в плеере вот-вот сядут, а денег на новые нет. Все это важные вещи - мелочи, определяющие жизнь любого, но на то они и мелочи, что на них можно наплевать. Обычно думается о чем-то более глубоком, а про мелочи, если только отвлечешься. Но я не отвлекаюсь, меня беспокоит вопрос: «Как оно будет без меня?» Невозможно сказать точно, зато можно представить. Я люблю представлять – за это не надо нести ответственность. И я представляю, как будет стоять вот эта богом забытая остановка на окраине мегаполиса. Как будут каждое утро стекаться сюда люди. Как солнце, то радуя их своей желтой сущностью, то кокетливо прячась за облаками, будет сменяться изменчивым месяцем. Как снег растает, вода утечет, а потом все повториться. Как эти снежинки будут кружить над землей, выбирая, не без помощи ветра, где бы им приземлиться. Как маршрутка будет по много раз в день останавливаться и через некоторое время вновь уезжать за горизонт. Как будут нестись по асфальту автомобили, разбавленные синими мордами троллейбусов. Как все эти одинаковые люди будут стареть и меняться, и все равно каждый день приходить на эту остановку. А потом они умрут и придут новые, которые тоже будут стареть и меняться. Они уже не застанут того, что здесь не будет. А не будет здесь меня. И этой громкой музыки в плеере, и этих скользких ботинок с вечно развязывающимися шнурками, и презрительных взглядов, и моих глупых мыслей. И ведь никто не заметит, что вот он я, здесь стою, а завтра меня здесь не будет. И не потому, что я переехал или купил машину – меня просто не будет. Никто не вспомнит мои синие джинсы и черную куртку, твердо, но так одиноко стоящих среди старушек, рассматривающих витрину со свежей прессой, и нервно курящих мужичков. Тоскливо. Но придет кто-то другой, включит плеер на полную громкость, закроет глаза…
Глобально, все останется по-прежнему. А я буду всего лишь одним из 60000 неудачников-единомышленников, коих в год набирается по стране ровно столько. А друзья, они огорчаться, но забудут через неделю. Жизнь все перемалывает. А свет в 3-ех окошках на 8-ом этаже будет гореть несколько ночей. Но и он погаснет, когда-нибудь. Жутко становится, но куда теперь отступать? Вот уж и троллейбус подъезжает. Люди выстраиваются в некоторое подобие очереди, заходят в переднюю дверь по одному. Вот и моя очередь подходит. Пора. Я выполнил свою роль и рад, если мне удалось кому-то когда-то хоть на мгновение подарить счастье.
Достал билет, привычным движением сунул в устройство и через турникет проник внутрь. Прощай, моя остановка. Я к тебе больше не вернусь.