Ну что, товарищ Грибоедов, не скучно Вам там? Вижу, не скучно. Вон Пушкин уже позеленел от скуки, а Вы все стоите. Правда, всего 48 лет, но все равно уже прилично. Я бы столько не выдержал… Может все-таки спуститесь? Вы меня, наверное, не помните… Хотя мы с Вами часто видимся. Вот уже два с половиной года почти каждый день. И еще столько же осталось. А потом я перестану докучать Вам своей назойливой компанией. Ну, может только изредка заглядывать буду. Право, Александр Сергеевич, спускайтесь… Походим, погуляем, когда еще такая возможность представиться в нашей-то суете... Вы, небось, и бульвара-то не видели, все стоите и смотрите в одну сторону. Что там такого? Я тоже хочу увидеть. Не вижу – ростом с Вас не вышел. Мы, наверное, все Вам такими мелкими кажемся. Ходим тут, шастаем, от созерцания вечности отвлекаем… Вспомните, Вы тоже таким были. Тоже ведь на месте не сиделось, я знаю, Вы понимаете… Вам есть-то не хочется? Столько лет на постаменте… Хотите я принесу? Я вот часто думаю, а каково быть памятником? С одной стороны легко: стой себе и стой и ни о чем не задумывайся. А с другой – это же скука смертная, столько без движения стоять. Неужели Вам не надоело? Неужели не хочется погулять по бульвару, понюхать этот пропитанный дымом, но оттого не менее приятный воздух, посмотреть, как люди живут, как все изменилось? Я Вам не верю. Вам хочется. А что Вас удерживает? Камень? Не беда, и не такой ломали. Небо? Люди вокруг? Эта почетная надпись, про Вас? Что же Вас удерживает? Может то, куда Вы смотрите? Знаете, а я догадываюсь. Я даже знаю, кого Вы там видите и как ее зовут… Я бы тоже стоял и любовался… Но мне это не светит… Да я и не жалею, чего жалеть-то?! Я знаю, что завтра я опять сюда приду и опять буду просить Вас спуститься, чтоб поговорить, погулять и просто увидеть как оживают памятники. Я знаю так бывает! Если Вы не верите, возьмите мою фантазию, она Вам подскажет. А может Вы не слышите? Я могу и громче. Но не буду. Я знаю, что Вы всегда будете здесь стоять. Как символ, как неотделимая часть этого места, столько пережившего и такого волнующего. И только когда я приду поговорить с Вами в последний раз, обещайте, что спуститесь и прогуляетесь со мной, хотя бы до фонтана. Мы будем идти медленно и я точно знаю, что успеем все сказать друг другу. И я пойму, какого оно - быть памятником, а Вы вспомните, какого оно – быть человеком. И когда это случится, мы вместе полюбуемся той, что в ненаглядной дали давным-давно пленила Ваш взгляд. И я скажу, что она прекрасна. Почти также прекрасна как та, о ком я сейчас думаю. А потом… Никто не знает, что будет потом. Но потом можно будет и умереть. Ведь никто не поверит моим рассказам, а зачем еще жить, если тебе не верят?