немного творчества

Ты – в плаще. И дым сигареты.
Дождь. И мокрый асфальт Берлина.
Лица – словно теней портреты.
Храм готический – как картина.

мы танцевали. запутываясь в шлейфах запахов дорогих духов. истинно немецких - французские тогда запрещали. противостояние франции и германии давало о себе знать. но вечера все так же устраивались. мы мило сплетничали о женщинах и мужчинах, которые кружились в вальсе любви. тогда нам казалось, что все это - любовь. и счастье стоять в нескольких сантиметрах от мужчины, пахнущего табаком, свежестью зимнего вечера и гордостью. какое же это детство. когда играешь с собственными родителями, оставляя им своего ребенка на вечер и, может быть (конечно же) ночь, гуляя на вечерах в пышном платье.
корсет стягивает грудь, от чего она кажется больше, а талия сводит с ума каждого, кто на меня посмотрит. я скромна. светлая бархатная кожа, скулы, так неприсущие немке. и желто-карие глаза в сочетании с розовыми губками. это всегда добивало мужчин, но мне это не нужно, не нужно. скромно опустив ресницы, я жду одного. тонкими длинными пальцами сжимаю подол платья и иду танцевать. меня зовут, я иду. ожидание вечно.
звук волынки разрезает воздух, танцы головокружительны, шелест юбок, излишне высоко поднятых, слишком откровенное декольте корсета... все сливается в ленту, стремительно играющую, поражающую в центр мозга, я забываю обо всем. существует только танец, я и ожидание.
устав, снова прислоняюсь к стене. исподлобья гляжу на дверь, она октрывается и закрывается, открывается и закрывается... заходят и выходят люди. около выхода витает запах табака. печально и устало смотрю на дверь, она снова отворяется... и суета танца перестает иметь какое-то значение. медленно, вея холодом, заходит человек в сером плаще до пола, черных сапогах, на шляпе тают снежинки. он зелеными глазами неторопливо, но вкрадчиво осматривает присутствующих дам в глубоких декольте; господ с усами, закрученными вверх. взгляд останавливается на мне. я боюсь вздохнуть. я так ждала тебя... то ли секунды, то ли тысячелетия. всегда ждала, не только этот вечер.
ты, глухо стуча каблуками сапог по кафелю, подходишь ко мне, удивляя и возмущая гостей вечера. твоя тень смиренно крадется за тобой, прячась, плутая в складках плаща. ты даже не снял шляпы - какая дерзость. а я... пытаюсь угомонить стук сердца, смотрю в пол, боясь поднять взгляд.

Я тебя дожидаюсь в ванной.
Ты не хочешь ко мне подняться.
Сколько ждать ещё, мой желанный?
Я хочу тебя вновь бояться.

страшно. ты проводишь рукой в перчатке по моей нежной коже. холодно... после чего грубо хватаешь за локоть, прижимаешь к себе. сдвинув брови, впиваешься взглядом в мои испуганные глаза. чувствую твое дыхание, все тот же запах табака... ты ближе. и целуешь. закрываю глаза, почти теряя сознание. на нас удивленно смотрят. а ты, все так же держа меня за локоть, направляешься к двери. уходим... поодталкивая, сажаешь в близстоящую машину. успеваю заметить только то, что никогда не видела ее раньше.
в машине ты завязываешь мне глаза черной лентой, сковываешь запястья наручниками и садишься за руль. мы едем совсем недолго. в голове успевает пронестись какой-то бред, совсем не применимый к ситуации. и никак не укладывается поцелуй... как подарок. приехав, ты грубо вытаскиваешь меня из машины и ведешь по мощеной дорожке. к дому. я ничего не вижу. но знаю, что раньше здесь была. не успела привыкнуть, но мне здесь нравится. хотя, веет такой отчужденностью, болью, холодом и... сладострастием. в одной из комнат этого крепкого глухого дома ты бросаешь меня на кровать, так и не расцепив рук. мне неудобно, но... ты же знаешь, насколько я люблю это. снимаешь плащ и шляпу, я изучаю шорохи. комната достаточно большая. ты бережно снимаешь с меня туфли. а после берешь тонкую бамбуковую палочку и резко, мелко бьешь по ступням. мне больно. мне невыносимо больно, но я боюсь пошевелиться, я боюсь даже вздохнуть. зажмурившись под лентой, закусив губу, терплю и чувствую, как струится это ощущение сладости боли внутри меня. пряди волос, так недавно обрамлявшие лицо, сбились и щекочут шею. ты задираешь мне юбку. я стесняюсь, на щеках выступает румянец. скорее всего, ты это даже видишь.
если мой слух до сих пор адекватен, то по стулу прошелестел флоггер. ах... через несколько секунд он шелестит уже по мне. проводишь, я дрожу. я предвкушаю. адреналин... бьешь наотмашь. так нежно, так резко, так жгуче. один удар. пять. десять. я сбиваюсь со счета. ты не произносишь ни слова... это ранит. ты как будто читаешь мои мысли и, наклонившись, над самым ухом произносишь бархатным голосом на шипяще-угловатом немецком: "noch?" я соглашаюсь всего одним кивком. конено же, еще. конечно... я так хочу...

Я дарю тебе букеты
Алых слез из моего запястия.
Я хочу найти ответы
На вопрос о том, что значит "счастье"?

где-то за окном шумит листва. где-то далеко кричит птица. где-то совсем близко ты, разгоряченно дыша, смотришь на меня. беспомощную, выпоротую, униженную. ты подходишь, гладя сухими ладонями по бедрам, коленям, икрам... расстегиваешь наручники. я расслабленно падаю на кровать полностью. ты даешь мне отдышаться полминуты. я теряю бдительность, но догадываюсь по звону, что ты расстегиваешь ремень. тихим шорохом на пол падают брюки, рубашка... ты бережно снимаешь с меня белье. и кружевное тканевое кольцо на бедре. и резко входишь...

Сапогом по губам. И плётка.
Поцелуй – словно жгучий перец.
Кокаин, героин и водка.
Ты – мой самый любимый немец.