[365x475]
Найдено в инете....

Сколько Билл себя помнил, они всегда были вместе.
Вместе сидели в коробке, вместе пошли в детский сад, вместе покупали цветы на первое сентября, вместе праздновали день рожденье в этот же вечер.
Чем старше они становились, тем больше было различий между ними, тем интереснее было наблюдать за Томом, потому что он становился не таким как Билл. Отличия казались странными, все эти огромные футболки, широкие штаны, дрэды. Билл удивлялся и стаскивал у матери очередной черный карандаш для глаз.
Судя по взглядам Тома, которые ловил на себе Билл, ему тоже было интересно смотреть, как меняется брат. Том сам приносил Биллу тени, карандаши, помаду, а потом часами мог смотреть на меняющиеся образы брата: на густо подведенные антрацитом кошачьи глаза Билла, на маленький рот блестящий перламутром, на длинные ноготки, царапающие комариные укусы на коленках.
Однажды они досиделись в гостиной до поздней ночи, когда уже началось время фильмов для взрослых. Билл с интересом наблюдал за раздетыми женщинами и мужчинами, когда почувствовал, как Том потянул его к себе. Он обнял его, как парень в телевизоре, положив руки на шею и бедро, внимательно посмотрел в глаза и поцеловал. Билл сначала дернулся, но потом успокоился, прижимаясь к брату. В гостиной они просидели еще несколько часов, а потом разошлись по своим комнатам.
В тот год многое изменилось. У них появилась своя группа, и Билл с восторгом писал песни и исполнял их для родственников, друзей или просто заинтересованных. Том тогда учился играть на гитаре, и первое время его пальцы были в мозолях, а Биллу так нравилось когда он прикасался к нему. Они часто оставались в гараже после репетиций, чтобы долго-долго целоваться и обниматься. А однажды Том просунул руку ему в штаны, и Билл кончил за считанные секунды, задыхаясь у брата на плече.
Билл думал, как это может быть не правильным, если они так близки?
Если они часть одного целого, если они зеркальное отраженье друг друга, если нет никого лучше?
Биллу так хотелось стать с Томом одним целым, находясь в школе, он страдал от невозможности прикасаться к Тому, как они делали это дома; он ловил на себе ехидные взгляды одноклассников и писал целые тетради грустных стихов.
Однажды ночью Билл услышал тихий шорох в коридоре, затем дверь его комнаты приоткрылась, и тонкая полоса света разделила темноту пополам. Закутавшись в одеяло, Билл ждал, а его сердце стучало как бешенное. Но уже через минуту кровать прогнулась, и Том стащил с него одеяло.
Первый раз не принес Биллу ничего кроме боли. Но он на всю жизнь запомнил тот сосредоточенный взгляд Тома, его сильные руки на своей спине, и то горячее, обжигающее чувство, разрывающее всю его сущность на мелкие кусочки.
А днем в школе все казалось совсем другим, Том улыбался ему через обеденный стол, и ему было плевать на все подколки одноклассников.
И дома близнецы практически не расставались. Они играли в компьютерные игры, репетировали, обедали-завтракали-ужинали, а когда один из них уходил в ванну, второй садился на пол в коридоре и терпеливо ждал, прислушиваясь к звуку льющейся воды и тихому пению. Мать братьев не могла нарадоваться на такую крепкую дружбу, до тех пор, пока не обнаружила близнецов отчаянно целующимися на кресле в гостиной.
Билл с ужасом вспоминает то время. Она кричала, растаскивала их по комнатам, заставляла есть в разное время, даже перевела Тома в параллельный класс. Всю ночь Билл плакал, размазывая черные тени по щекам. Было так больно.
Мать отвела их к какому-то мужчине, который в красивом кабинете долго объяснял им, что такое инцест, гомосексуализм, и почему это не правильно. Лицо Тома было отстраненным, и ничего не выдавало его эмоций. Билл сжимал зубы и смотрел в окно. На дождь, на черные зонты, на парочки под зонтами, и ком в горле грозился задушить его.
Вечером Том подошел к нему после душа и, отводя глаза, сказал, что им не нужно больше заниматься никакими такими вещами, если мама так хочет. Билл сказал «конечно» и исчез за дверью своей комнаты. Теперь больно было всегда.
* * *

2 года спустя.

Услышав шум, Билл выскальзывает из своей комнаты и перегибается через перила, чтобы посмотреть, что творится на первом этаже. Из комнаты напротив выходит Том и делает то же самое. Он такой сонный, что сначала даже не замечает Билла, его дрэды растрепаны, а пижамные штаны почти совсем сползли. Наконец, он видит брата, и они улыбаются друг другу.
Внизу мать бегает с вещами, сумками и какими-то пакетами, а отчим забирает их и относит в машину. Она растрепанна и выглядит уставшей. Том еще сильнее наклоняется и кричит:
- Мааам, что случилось?
Она поднимает голову и окидывает голые ноги Билла недовольным взглядом.
- Мы с отцом едем на выходные в Швейцарию, вам придется самим позаботиться о себе. Деньги на полке над телевизором, еды в холодильнике много. Ясно?
Близнецы кивают одновременно.
И делают вид, что не замечают, когда она называет отчима «отцом».
Она хмурится.
- И Билл…одень что-нибудь на себя.

Оставшись одни, братья завтракают, сидя на противоположных концах стола. Они запивают вчерашнюю пиццу Колой и чувствуют себя прекрасно.
Билл пьет через трубочку, и его подведенные глаза сияют.
- Сегодня концерт вечером, - говорит он.
- Я помню. Это точно будет круто, если не припрутся эти ублюдки из школы.
- Я надеюсь…
Билл смотрит в сторону, и взгляд натыкается на картину на стене, изображающую падение берлинской стены. Нет ничего вечного.

Перед выходом Том, как обычно, чинно целует его в щеку, и это максимум, что они позволяли себе прошлые два года.

Во время урока Том не может сосредоточиться, он сидит как на иголках, он ненавидит быть без Билла! За пять минут до конца учительница ставит ему тройку за нерешенный тест и Том несется по коридору к столовой.
Но опаздывает.
Билл лежит на полу, уткнувшись лицом в сложенные руки, а вокруг ржут три придурка из выпускного класса. А все остальные молчат. Том, не помня себя, хватает поднос с ближайшего стола и бьет по морде одного из ублюдков, но до того, как успевает завязаться большая драка, прибегает школьная охрана и растаскивает их по углам. Том рычит от злости. Он убьет этих сук, убьет! Он так им и кричит.
Их отправляют домой. Билл в порядке, кроме ссадины на щеке и красных глаз со слипшимися ресницами. Усадив его на кровать, Том аккуратно обрабатывает ранку спиртовым раствором. Даже такой, со щекой в крови и заплаканными глазами, Билл очень красив, и Том замирает, когда брат переводит на него взгляд темношоколадных глаз.
- Я так скучаю по тебе… - шепчет Билл.
За окном давно темно, концерт отложен, а телефон звонит в доме каждые пять минут. Они нравятся девочкам, и все это знают.
А они замерли на краю кровати, и оба думают о том, что родителей нет, что сегодня суббота, и что весь этот сумеречный, разрываемый звонками дом, пуст.
Том первый прерывает бездействие. Он подается вперед и целует Билла, опрокидывая его поперек кровати. Он всем своим весом вжимает брата в матрас, глотая его тихие стоны, собирая руками дрожь с его тела.
Как же они изменились за эти два года! Том словно исследует Билла заново, как в первый раз, заглядывает в его глаза, и видит там отражение своего отчаянного желания. Целует его губы и чувствует солоноватый привкус слез и тоски.
Билл, как будто вернувшийся откуда-то издалека, обнимает его, гладя по спине. А потом в нетерпении стягивает с Тома майку и расстегивает джинсы. Возбужденный Билл заставляет Тома сходить с ума, его растрепанные черные волосы, словно нимб вокруг нежного, совершенно не мальчишеского лица, и только глаза выдают то недетское, серьезное понимание от которого у Тома бегут мурашки. Он смотрит, как Билл с бешеной скоростью стягивает с себя одежду, как ложится поперек кровати, раздвигая свои невозможно длинные ноги. Том наклоняется, но Билл останавливает его, и он замирает. Он смотрит, как Билл улыбается ему своей ангельской улыбкой и начинает облизывать свои пальцы. Потом, все также внимательно смотря на Тома, он проводит ими по груди, животу и, наконец, погружает глубоко между ног. Том видит, как вздрагивают и еще больше раздвигаются ноги Билла, как два пальца то погружаются в его тело, то почти полностью выскальзывают наружу. Том не собирается больше ждать. Он начинает целовать шею брата, накрывает его руку своей и помогает с силой загонять пальцы. Билл громко стонет, откидываясь назад, и Том понимает, что никогда раньше этого не слышал, потому что они вели себя настолько тихо, насколько это вообще возможно, но все равно…
Том отводит руку Билла и ложится сверху, глубокими движениями языка наполняя его рот, чуть приподнимая его бедра и осторожно входя в желанное и желающее тело. И Билл вцепляется в край кровати, потому что от толчков Тома он с трудом удерживается на месте, ему так хорошо, как не было уже пару лет. Именно этого он всегда хотел – быть одним целым с братом, наплевав на все запреты, кричать от удовольствия, когда член Тома раз за разом входит в него так глубоко, что, кажется, еще немного и можно умереть от удовольствия.
Том целует влажные плечи брата и сжимает его член, проводя рукой вверх и вниз, и Билл громко взвыв, выгибается под ним, прикусив губу, увлекая Тома за собой.
Следующие несколько минут – самые блаженные. Никаких мыслей, никаких сожалений, только два тесно сплетенных тела и сбившиеся простыни на кровати.
А потом Том думает, что они давно взрослые, и что они могут просто уехать отсюда и стать теми, кому никто не посмеет ничего запрещать.