После того, как я сочинил эти три сонета, в которых обращался к этой Госпоже, я принял решение, ввиду того, что они рассказали почти всё о моём состоянии, умолкнуть, и не сочинять больше, ибо мне казалось, что я достаточно высказал себя; однако, хотя с тех пор я и молчал о ней, всё же приходится мне начать повествовать о предмете новом и более благородном, нежели прежде. А так как повод к этому новому предмету приятно услышать, то я и скажу о нём настолько кратко, насколько смогу.