Конечно, запугивание богом — совершенно логически безсмысленно, так как христианский бог считается абсолютным добром, зачем же его надо бояться? Запугивание дьяволом также безсмысленно, так как дьявол в христианстве не первичная фигура, это порождение бога, а раз так, то все то, что от дьявола, то автоматически и от бога. Но смысл и логика в христианстве не главное. Главное — опереться на одно из естественных и мощных человеческих чувств — чувство страха, максимально раздуть это чувство и далее сыграть на этом.

Христианство — религия, базирующаяся на страхе. Христианство развивает и культивирует трусость. Без человеческого страха христианство не может существовать. Поэтому настоящий христианин — это страшный трус. Его трусость такова, что он не только боится сделать что-нибудь, не дозволенное свыше, нарушить какие-нибудь каноны, но и боится даже подумать как-нибудь не так, как ему положено, боится ознакомиться с какими-нибудь не такими еретичными мыслями других людей. Боится «дьявольского» искушения. Боится любого инакомыслия.

Будучи религией смерти, христианство стремится подавить сексуальность как механизм естественного порождения новой жизни. Христиане активно пропагандируют институт противоестественной однополой жизни — монашество. Слово «монах» происходит от слова «монос» — один, одинокий. Монашество — это отсутствие семьи, отсутствие межполовых отношений. Этот уродливый институт однополой жизни может быть хорошим только для дегенератов-гомосексуалистов и лесбиянок.

Для чего христиане придумали «непорочное» зачатие? Для того, чтобы внушить мысль, что естественное зачатие всегда порочно. На самом деле естественное зачатие не только не порочно, оно есть великое чудо жизни. Оно порождает новую жизнь. И это прекрасно и великолепно. Только христианская религия смерти может ненавидеть естественное зачатие.

Сексуальные заповеди Христа противоестественны для нормального человека. То, что Христос был чистым гомосексуалистом, не любил женщин и любил только мужчин, — это очевидно, это вытекает из всех «священных» текстов. В этих книгах всегда расписано, кто на ком был женат, какие были любовницы, наложницы, кто кого от кого родил. У Христа ни жен, ни любовниц, ни детей по христианской версии не было, и дело тут не в его «божественной» сущности — заимел же бог по версии христианства ребенка от Марии. Просто Христос в сексуальных связях с женщинами не замечен. В то же время постоянно требовал от своих любимых учеников (среди которых не было ни одной женщины) пылкой любви и занимался с ними педерастией, выступая в роли жениха (активного педика).

Например, звучит это так (Евангелие от Матфея 9:14-15 , то же самое в Ев. от Марка 2:19-20): «Тогда приходят к Нему ученики Иоанновы и говорят: почему мы и фарисеи постимся много, а Твои ученики не постятся? И сказал им Иисус: могут ли печалиться сыны чертога брачного, пока с ними жених? Но придут дни, когда отнимется у них жених, и тогда будут поститься». Что такое жених и что жених делает с невестами на брачном ложе, комментировать нет надобности.

А этот аморальный христов призыв — это призыв к внеморальности, вообще к отказу от оценки добра и зла в поступках людей. В любом нормальном обществе поступки людей должны подвергаться моральной оценке. И если эти поступки плохи, то человек должен подвергаться не только судебному, но в первую очередь и моральному осуждению со стороны других членов общества. Иначе нормального общества не построишь. И вот после всех разговоров о новых моральных заповедях вдруг Христос выдает такие перлы. Казалось бы, совершенная безсмыслица. Однако смысл имеется. Это двойная мораль для своих. Чтобы всегда можно было уйти от упреков с помощью этой безпринципной, но удобной христовой формулы. Представьте, что Вы поймали вора, возмущены его действиями и обвиняете его в нарушении заповеди «Не укради». На что вор тут же может ответить: «Ребята, чему Вас Христос учил? Не судите и не судимы будете, а то, когда Вы будете воровать и попадетесь, то и Вас будут осуждать так же».