Написал про вековую обиду петербуржцев - ровно сто лет назад правительство России перебралось в Москву. Вот текст:

"Уж век как Питер - не столица

100 лет назад правительство России переехало из Петрограда в Москву. Обидно, да?

Давайте вместе помянем столичный Питер и поднимет бокалы за Москву: повод есть, хоть и для петербужцев он, увы, грустный. Ровно сто лет назад, в марте 1918-го года советское правительство перебралось из Петрограда в Москву.
Историки считают, что то решение Ленина было верным: немцы наступали, речь шла о спасении независимости страны. Руководил эвакуацией (в своих мемуарах он назвал переезд именно этим словом) управляющий делами Совнаркома Владимир Бонч-Бруевич.
Операция проходила тайно, под охраной латышских стрелков, которые по дороге спасли поезд Ленина от нападения пьяных матросов-анархистов. Такой вот исторический парадокс: прибалты, потомки которых вошли в НАТО и хают Россию, тогда были самыми преданными сторонниками советской власти.
Одиннадцатого марта 1918-го эшелон с правительством прибыл в Москву, а на другой день об этом было дано официальное сообщение в газете «Известия».
Лев Троцкий, подписавший то историческое заявление, назвал перенос столицы вынужденным и пообещал, что это ненадолго:
"Граждане Петрограда! Совет Народных Комиссаров, Центр. Исп. Комитет выехали в Москву на Всероссийский Съезд Советов.

Уже сейчас можно почти с полной уверенностью сказать, что на этом съезде будет решено перенести временно столицу из Петрограда в Москву. Этого требуют интересы всей страны.»
Первопрестольную для размещения правительства выбрали не сразу: патриархальная Москва внушала опасения большевикам, ведь Октябрьская революция победила в ней с куда большими жертвами, чем в Петрограде. Ленин, например, в случае наступления немцев предлагал перенести столицу аж в Екатеринбург.
А Григорий Зиновьев, ближайший соратник Ленина, в марте 1918-го настаивал на переезде правительства в Нижний Новгород.
Время показало, что Москва была всё-таки лучшим вариантом – далеко от границ, и в ней сходятся все транспортные потоки. А в сознании россиян она была привычной с допетровских времён столицей, русским царь-градом.
К тому же создать структуры, управляющее страной, большевикам оказалось легче на новом месте. Прежние царские чиновники, саботировавшие советскую власть, остались в Петрограде вместе с его имперским прошлым.
Обиделись на унесенный революционной бурей столичный статус не только клерки из бывших министерств. Рабочие тоже пустили слезу: соперничество петроградской парторганизации с ЦК партии лишило жизни многих оппозиционеров в двадцатые и тридцатые годы. А в 1950-м были вынесены смертные приговоры по печально знаменитому «Ленинградскому делу» - Сталину показалось, что выходцы из Питера пытались поднять роль города на Неве не только в экономике, но и в политике.
После того судилища в народе Ленинград стали называть столичным городом с провинциальной судьбой.

Язык как символ противостояния

Обида на потерянный столичный статус спаяла ленинградцев так, что пренебрежение к Москве считалось признаком хорошего тона. И выразилось оно не только в традиционном противостоянии футбольных болельщиков «Зенита» и «Спартака» (даже мой московский внук, первоклассник, подаренную ему в Питере форменную куртку носит в столице только вывернутой наизнанку).
Местный патриотизм старательно сохраняется в речи петербуржцев. У коренных ленинградцев язык не повернётся сказать «бордюр», а непременно произнесёт странное для москвичей слово «поребрик». В прошлом году в Питере даже памятник в честь бодюра-поребрика открыли.
«Парадное» вместо привычного москвичам «подъезда» в Северной столице говорят даже жители хрущёвок, в которых чёрного хода ни в проекте, ни в реале никогда не было.
Питерская пышка ничем не отличается по вкусу от московского пончика, разве что малость дешевле.
А уж назвать москвичу шаурмой шаверму – упаси Господи от такого святотатства! Особенно в почти родной забегаловке на углу Невского и Литейного, где торгуют этим восточным кушаньем с начала девяностых. Слышал, старую вывеску «Шаверма» вроде бы с этого заведения даже в музей отдали, теперь это тоже городской символ.
А питерская «кура» почему-то всегда тощее московской курицы – может быть, потому что слово короче? Слово «зоосад» тоже питерское, и вполне подходящее: московский зоопарк по площади сильно уступает ленинградскому зверинцу, в котором даже слона до сих пор нет.
Тонкостей (или понтов?) в языке обитателей Северной столицы столько, что впору специальный словарь составлять. Булка – это батон, салочки – это пятнашки, карточка –проездной, а бадлон – всего лишь водолазка.
Но не бойтесь запутаться в питерских словечках: всё-таки Санкт-Петербург, хоть и окно в Европу, но очень гостеприимный русский город.
«Уютный, словно домашние тапочки!» - говорят о нём мои московские друзья. Так оно и есть, по себе знаю – даже бомжи в Питере очень приветливы, охотно водят экскурсии по улицам и подворотням.

Мы стали ближе

В двадцать первом веке амбиции Санкт-Петербурга наконец-то стали реальностью: Москва уступила ему часть столичных функций. Конституционный суд перебрался на берега Невы, всё чаще важные международные встречи глава государства проводит в своём родном городе.
Самолюбию петербужцев это льстит, хоть пробки в такие дни на дорогах становятся непролазными.
Многие ленинградцы перебрались в Москву и весьма неплохо преуспели в жизни – чтобы перечислить их имена, нужна целая энциклопедия.
Наметился и обратный поток, москвичи всё чаще обосновываются в Северной столице.
И такое взаимопроникновение только радует: две столицы становятся всё ближе.
Сам я в двухтысячном году переехал из Питера в Москву, но связь с любимым городом, родственниками и друзьями не порвалась. Наоборот, он стал дороже и ближе.
«Сапсан» доносит пассажиров С Ленинградского до Московского вокзала за четыре часа: только и успеваешь журналы прочитать и чашечку кофе выпить. А вечерний пятничный авиарейс в Питер это вообще сказочный мост из города в город – прожевал бутерброд и ты уже дома.
Ну, а когда автобан от Москвы до Питера наконец-то достроят, то две столицы будут связаны ещё плотнее. Давайте помечтаем лет на тридцать вперед: тогда начало одного города наверняка можно будет принять за конец другого. Наши столицы уже растут навстречу друг другу: мотелями, торговыми центрами, жилыми домами. Семьсот километров – для России не расстояние, с каждым годом мы ближе и ближе.

И в Сибири была столица

Для сибиряков эти потягушки между москвичами и петербуржцами просто смешны. Мне приходилось жить и работать за Уралом, так что точно знаю, что столичные амбиции живы и восточной части России.
«Мы тоже были столицей!» - скажут вам в Омске и в Иркутске. И не соврут, при адмирале Колчаке в этих городах размещалось белогвардейское правительство России.
В 1993-м году, когда случилось противостояние Ельцина и Верховного Совета, Александр Руцкой с Русланом Хасбулатовым предлагали перенести столицу в Новосибирск.
Хорошо помню, как в те же девяностые генерал Александр Лебедь, победивший на выборах губернатора Красноярского края, проводил свою кампанию под лозунгом «Красноярск – это центр России!»
Судя по откликам в Инете, идея о переносе столицы из Москвы при всей её фантастичности, жива и находит новых сторонников. Как пример удачного переезда правительства на новое место часто приводят Казахстан: Астана за эти двадцать лет стала парадным фасадом этого государства.
А сочинцы шутят, что их южный город тоже стал третьей столицей России, осталось этот факт лишь узаконить. И в доказательство преимущества тёплых морей приводят неосуществлённый план Петра Великого сделать царской резиденцией Таганрог.
Ну а мне по-прежнему в роли столицы милее наша Москва. Как ни люблю я Питер, но всё-таки Кремль – святое для всей Руси место. Недаром наши деды и прадеды говорили: «Москва – сердце России!» Так что спасибо Ленину за то, что заставил биться его громче, так, чтобы слышала вся страна. Со столетним юбилеем возвращения твоей силы и славы, дорогая моя Москва!
Григорий Тельнов, специально для РЕН-ТВ.

1.
[328x454]