Дэ-э-э-э-эмс.... Давно я не заходила.... Но, всё это институт, всё Лит!!! Он во всём виноват!!! >:((( Ваще времени нет!!! Хоть у иеня и куча пропусков.. просыпаний, точнее...
Зато!!! Ура!!! До меня наконец-то добралась муза от Даши! Долго добиралась... Далеко мы друг от друга живём, видать. В общем, я опять чё-то написала. На самом деле - ничего принципиально нового... Всё, что было, тока в концентрации, или, как сказал бы Камынин, - "опять эти грёбаные снежинки!!!" Воть... Но, мож, кто что там для себя найдёт... Там в действительности много чего, поверьте! И заранее простите за повторы и т.д.: текст ещё неправленный. Потом редакцию вывешу, пока времени нет, уж простите..
Не буду больше ничё писать: время позднее, я соображаю туго, да и печатаю тоже... Так что вот.
И каждый год
Ночь. Вся Москва жёлто-сиреневая, по окраинам темнее, а в центре светится так, что непонятно – фонари зажигают небо или же это небо питает силой множество городских огней. Хочется обнять, обхватить всё, хочется положить Москву на ладонь и любоваться ею, любоваться, разглядывать её изгибы, оттенки…
Но, стремительно снижаясь с этой высоты, обратим внимание на обычный жилой дом на самом востоке города. Время позднее, окна почти не горят, но в одном из них мечется пламя свечи.
Впрочем, не это привлекло нас в таинственном окне. Девушка, стоя на подоконнике, протянула руку через форточку на улицу. Счастливая улыбка, мерцающие глаза… Она рассматривает падающие на рукав снежинки. Первые после долго перерыва, они стремительно несутся вниз: дотрагиваются до чёрных деревьев, разбиваются о тонкие ветви стоящей перед окном берёзы, и мчаться в смятении; всё ближе и ближе к земле. Они сегодня преобразили город, снег вдохнул в него новую жизнь, сокрыл осеннюю тяжесть. Но главной заслугой пришедшей зимы было то, что одинокая девушка теперь улыбалась!..
Ещё вчера, если бы мы заглянули в небольшую комнату через окно, то в разрежаемом свечою сумраке мы увидели бы ту же девушку, завернувшуюся в тёплое тёмно-зелёное одеяло на маленькой кровати, спрятавшейся в окружении книжных шкафов, где множество счастливых мгновений застыло, закованное в рамки фотографий. Грустный задумчивый взгляд растворялся в тишине застывшего помещения, а оно, словно понимающее родное существо, отвечало ей тем же мягким вниманием, обнимая девушку своими лёгкими, как воздух, руками.
Сколько бы мы ни старались, но увидеть картины, творимые девушкой в мыслях, мы не сможем. Но слезу, медленно текущую по её лицу, невозможно не заметить… Это единственное движение во льду пространства. Это капли сожаления, стремящегося освободиться от человека и уйти в никуда, уйти незаметно, чтобы никто не обличил их.
Слезы текут медленно, словно опасаясь окружающей жизни, и стынут, стынут… И вот девушка очнулась от своих мыслей, ощутив холод на кончике носа. Смахнув слезу тыльной стороной руки, она медленно и тихо вздохнула, ей сразу стало легче и радостней, что-то внутри расправило крылья, освободившись от ненужной ноши. Свеча вдруг разгорелась ярче обычного и тотчас погасла. Девушка уснула, а вместе с ней и комната погрузилась в покой до следующего утра.
Капля сожаления слилась с сожалением, накопившимся в воздухе за целый год, поднялось высоко в небо и вспыхнуло с восходом солнца в конце октября. Сложное человеческое чувство разлетелось в разные стороны, отныне чистое и прекрасное.
Поздним вечером на землю выпал первый снег и в одном из окон открылась форточка…