Ну, короч, по ходу дела я поступила. Так что можно уже поздралять :) Литературный институт им. Горького принял на отделение детской литературы недурную деваху :) и, как поговаривают, небесталанную. Это, собственно, было главное.

А теперь организационные ввопросы. В четверг, десятого,  вечером уезжаю к тёплому морю и буду ока к концу августа. Так что не поминайте лихом, я буду скучать!!!!

И, напоследок, я откопала, если кто не читал про девочку Женю...

Кто не в курсе, это одно из моих творений. Довольно необычное для меня, в первую очередь из-за объёма :)

                                               История одного характера

– Женя, вставай! Время уже…
Девочка раскрыла сонные глаза: над её головой на стене трепетал свет фонаря. Причиной этого трепета были частые пушистые снежинки, парящие за окном. Сладко потянувшись, Женя взглянула на него: занавеска всегда была приоткрыта, чтобы в безоблачную ночь свет луны проникал в комнату и можно было видеть звёздное небо. В это раннее время оно ещё было мрачным, рассвет где-то вдали опалил нить горизонта, но высотки большого города скрывали его слабые лучи, и ночь властвовала на улице перед домом девочки.
Женя отозвалась, хотя своё имя ей вовсе не нравилось. В этом состояло одно из многих и многих разногласий Жени с её мамой. Она с грустью подумала о том, что папа, наверное, уже ушёл на работу, и вместо слов: «Нюшенька, солнышко, вставай, день не начнётся без твоего пробуждения»,– слышится громкий голос матери из коридора: «Чай остынет, поднимайся!»
Отец Жени, человек скромный, интеллигентный, образованный, с детства был близок ей по духу и, так же, как и она сама, не любил это имя и всегда называл дочку Нюшей. Его родная сестра, обожаемая девочкой тётя Лена, обращалась к ней исключительно, как Евгения Алексеевна, что приносило Нюше огромное удовольствие.
Будний зимний день торопился жить. Игнорируя упрёки мамы, Женя позволила себе ещё несколько минут лёжа помечтать о чём-то нездешнем, заоблачном. Она додумывала прерванный сон, ощущая власть над обстоятельствами, игрушкой которых была лишь несколько мгновений назад. Но время не могло ждать, оно безжалостно гнало стрелки часов к восьми утра. Глубоко вздохнув а затем улыбнувшись самой себе, Женя вскочила с кровати и заметалась по комнате в поисках тёплого махрового халата. Вот он, багряно-коричневатых тонов, мрачный, но создающий чувство домашнего уюта, её любимый полосатый халат, небрежно брошенный в угол. Женя ещё раз чему-то улыбнулась, схватила его и побежала умываться.
Скудный завтрак, быстрая сборка в портфель учебников, что громадной, но при этом аккуратной стопкой возвышались на столе, поиски заколки по всему дому – и вот девочка мчится по лестнице, уже опаздывая на первый урок.
Воспитанно извинившись за опоздание – незначительное, можно ради справедливости заметить, – Женя заняла своё место за первой партой. Худой высокий Анатолий Викторович, учитель математики обычной общеобразовательной школы, в которой училась моя героиня, только начинал урок. Он как раз объявлял оценки за последнюю контрольную работу и, дойдя до фамилии Жени, как-то неловко замолчал, замялся, посмотрел на девочку: «Четыре, Вишневская… э-э-э… так получилось, Женя… что-то в этот раз… Кхэм, ну ладно».
Глупость какая. Нюша никогда не понимала, почему учителя начинают вести себя подобным образом, да ещё и извинятся, когда их лучшие ученики получают не превосходные оценки. Жене казалось, что она имеет право на небольшую ошибку, недочёт, да и просто право получить оценку «хорошо», а учитель должен наоборот, указать ей на эту ошибку, немного поругать… ну просто, по своему статусу учителя. Уже потом, после урока, когда она шла по коридору, то другая мысль посетила её сознание. А что если учителю совестно за такую оценку соей образцовой ученицы, что если он перекладывает вину на себя, считая, что недоучил, не донёс чего-то до класса. Да и… ах, ладно. Жене вовсе не стало легче от этих мыслей, и она решила настроиться на следующий урок: Мировая художественная культура занимала особое место в Жениной иерархии школьных предметов.
Маленькая девчушка, кажущаяся первоклассницей рядом с высокорослой Женей, пристроилась с ней рядом и стала что-то щебетать о несправедливости жизни и суровой школьной дисциплине. Перемена кончилась, музыкальный звонок заглушил ор ребят, и девчонки двинулись к кабинету. Тема архитектуры интересовала класс не более чем геометрическая прогрессия на предыдущем уроке алгебры. Все молча конспектировали лекцию. Женя порой отрывалась от записи, кидала взгляд на окно, в зимней метели воскрешала образ того или иного памятника Москвы из своих воспоминаний, на лице её проскальзывала всё та же еле заметная улыбка и она возвращалась к конспектированию. Вдруг боковым зрением Женя заметила в тетради своей болтливой подружки нечто, смутившее её. «“Рабочий и колхозница”, а не “Рабочая колхозница”», – шепнула она соседке, на что получила резкий, неприязненный ответ: «Какая разница!» Так как девочка даже не потрудилась произнести это в полголоса, учительница прервала свою речь, кинула суровый взгляд в её сторону, но без замечания продолжила урок. «И действительно, какая разница, если в последствии на контрольной ты всё равно спишешь всё у меня, и уж точно без ошибок», – подумала Женя и, глубоко вздохнув, вернулась к работе.

Учебный день прошёл, снегопад закончился, небо медленно меняло краски; одинокая, завёрнутая в пальто фигура девочки нырнула в подземный переход. Единственная снежинка на её длинных каштановых волосах в ту же секунду исчезла. В толпе спешащих домой людей мелькали лица, выражающие усталость, или расстройство, или постепенно нарастающее спокойствие, некоторые светились каким-то личным умиротворением, в шуме топота множества ног слышался нервный, редко искренний смех. Впрочем, Женя не обращала на всё это никакого внимания. Но тут что-то вспыхнуло во мрачной мнимой пустоте между торговыми палатками, взгляд девочки скользнул в ту сторону: загоревшийся кончик сигареты осветил чьи-то тёмные грустные глаза, узкий прямой нос, полы широкой чёрной шляпы; болотно-рыжие, с серой каёмочкой глаза Жени встретили обречённый взор незнакомца. Она резко отвернулась и ускорила шаг по направлению к лестнице, на глазах тускнеющей в вечернем свете.
Вынырнув из перехода, девочка свернула направо, миновала несколько магазинчиков, витрины их чуть возвышались над ней, словно прижатые вторым этажом. По краям узкой улочки высокие дома закрывали небо, лишь тоненькая полоса его, словно сдавленная последними этажами, выдавала позднее время: облака были похожи на тучи, в местах их разрыва виднелись фиолетово-синие пятна. Женя скользнула в двери кафе, ютившегося в конце улочки. Выбрав столик у просторного окна, она присела. Мимо пронесся трамвай. Его грохот почти не был слышен Жене. Спокойствие, обнявшее девочку, нарушил писклявый звонок мобильного телефона – она вскочила с места, вытащила из кармана аппарат и медленно присела обратно. Аккумулятор разрядился. Отогнав от себя мысль о том, что техника порабощает мир и уже человек для неё, а не так, как это должно быть, Женя взглянула на загоревшийся ночной фонарик и попросила официанта принести ей каппучино. Через две минуты, проигнорировав какой-то неуместный вопрос улыбающегося официанта, обманувшегося внешним видом Жени, выглядевшей намного старше своего совсем юного возраста, она наслаждалась горячим напитком, коротая время до возвращения отца домой. «Такие кафе созданы специально, чтобы согревать людей… Какие талантливые люди делают здесь интерьер столь тёплых цветов! Можно подумать, что населяют эти кафе невидимые духи, они садятся посетителям на кончик носа, и по телу разливается радость, на лице появляется улыбка, и тогда они вспархивают и кружат вокруг, наполняя зал неслышимой музыкой уюта…» – думала Нюша. Вскоре неподалёку от её столика разместилась шумная компания молодых людей. Словно очнувшись, Нюша рассеяно оглянулась в их сторону, затем одним глотком допила кофе и вышла из кафе. Что ж, гулять холодно, придётся идти домой.

Ледяные ключи в руке, замок поворачивается – теперь быстро снять пальто и в свою комнату.
– Женечка, это ты?
Эх…
– Да, мама. У тебя всё хорошо?
– Подойди ко мне, радость моя.
Тяжело и медленно шагая, Женя вошла в комнату. Мама смеялась, разговаривая с кем-то по телефону. Ещё через несколько минут девочка поглощала самостоятельно разогретый ужин, размышляя о чём-то своём. Через полчаса, допивая чашку чая, она вынуждено прервала внутренний монолог, так как её вновь окликнула мама, только что положившая трубку.
– Как прошёл твой день? – спросила она, включая телевизор.
– У меня четвёрка за контрольную работу, – тихо ответила Женя.
– А, очень хорошо.
– Это первая четвёрка по математике за год.
– Да-да, очень хорошо.
– Чего же в этом хорошего, мама?
– А? Что? – оглянулась та, одновременно переключая канал.
– Я говорю, что поссорилась с Лизой, – уже громче отозвалась Женя.
– А, жаль, она хорошая девочка, весёлая.
– Мама, она общается со мной только ради выгоды. Сидит со мной за партой, чтобы списывать, разговаривает, когда уже всем надоела её бесконечная болтовня.
– Весёлая девочка…
– Мама, ну оторвись же от экрана! – не сдержалась Женя.
– А что ты на меня кричишь? Вот иди и подумай над своим поведением! Ещё восьмого класса не закончила, а уже что-то мне указывает!
Девочка будто хотела что-то возразить, но понурила голову и ушла в свою комнату. Включив компьютер, немного всхлипывая то ли от обиды, то ли от усталости, она зашла в любимый чат.
Интернет – удивительная вещь. Там можно затеряться среди города, который сам себе возводишь; там ты можешь поменять роль, навязанную жизнью, на какую захочешь. Это редкое «место», где можно увидеть себя со стороны. А ещё там можно общаться без лиц, общаться на каком-то неземном уровне, почти обмениваясь мыслями, правда, избирательно и посредством клавиатуры. Вот за эту последнюю особенность Евгения Алексеевна и любила Интернет.
В графе участников лишь одно имя: Тёмный. У Жени не было настроения фантазировать, и она просто ввела своё собственное, нелюбимое, но, безусловно, красивое имя.
«Доброго вечера, Евгения. Рад, что кто-то разделил моё одинокое существование в этом месте», - моментально среагировал незнакомец. Столь доброжелательного приветствия девочка не ожидала, так как уже не раз сталкивалась с неприятием нового участника в разговор, в этом закон жизни и Интернета нередко совпадал.
Немного смягчившись, Женя набила ответ: «Доброго вечера, Тёмный. В вашей интонации звучит какая-то обречённость. Жаль, у меня такое плохое настроение, а я надеялась немного развеяться здесь».
«Тогда не будем переходить на личности. Я сегодня был темнеющим вечером, окутавшим город. Мы не встречались ли с вами, госпожа?»
Женя немного опешила от такого неожиданного поворота, но, немного поразмыслив, эта идея её даже вдохновила.
«Я была снежным бураном сегодня, но к вечеру, к сожалению, лишь редкие частицы меня плутали по городу…»
«Я видел их... Ах, жаль, мне не довелось встретиться с вами полностью. Но те снежинки расскажут обо мне».
«А я сегодня так устала за день. Завтра, наверное, уже не хватит сил рассыпаться по улочкам, останется мне лишь струиться пыльцой с крыш домов и таять, таять, таять…»
«Нет, я не позволю вам. Я принесу со своим наступлением морозного воздуха, он будет подкреплять вас».
«В таком случае завтра можно ожидать снегопада, тёплого, покрывающего всё собой, сохраняющего и преображающего…»
«Значит, мы встретимся. Из нашего союза выйдет замечательная атмосфера, в которую захотят все погрузиться. Люди будут гулять по нашему городу и думать, что не видели более красивого вечера, когда падал бы подобный снег и можно было дышать столь чистым морозным зимнем воздухом».
Женя уже широко улыбалась. Тёмный незнакомец казался ей почему-то самым близким и понимающим явлением. И такое не раз случается, когда человек расстроен и кто-то оказывается рядом и поддерживает его, вне зависимости от формы этой поддержки. И сейчас Нюше казалось, что таинственный и необычный собеседник словно проник куда-то в суть её организации, изучил язык сознания девочки и теперь ведёт диалог тем необычным способом, которым пользуются дельфины или, может быть, цветы.
«Мы будем танцевать под музыку ветра, а луна сыграет для нас свою сонату, а потом наступит ночь и всё застынет: я останусь лежать, укрывая землю, а мой вечер... Где же будешь ты?»
«А мне придётся, как и всегда, раствориться в ночи. Над ней я не властвую. Вот и сейчас она подступает на цыпочках и тянет меня в неизвестность... До завтра, моя буря». И Тёмный вышел из чата.
Женя чувствовала себя лёгкой, свободной. В её душе теперь жила большая, пушистая, живая уверенность в том, что завтра на этом же месте и в это же время её встретит темнеющий вечер, окутывающий город. Вдруг скрипнула дверь, из коридора донесся нежный мужской тембр: «Нюша, я пришёл!»
А где-то в соседнем доме некто с узким прямым носом, грустными глазами и обречённостью во взгляде зажёг сигарету, убрал со стола чёрную шляпу с широкими полами и выключил компьютер.