Автор - Bellatrix_Black_
Название - Холодные сердца
Дисклеймер — все права пренадлежат тетушке Ро
Предупреждение— ООС, пришлось изменить возрасты героев
Рейтинг — R
Пейринг — Том/ Беллатрисса, Рудольфус Лестрейндж, Плакса Миртл, Люциус Малфой
«Жанр» — роман
Саммари - Лорд Волдеморт считал любовь уделом слабых. Но всегда ли было так? Или, возможно, когда-то давно он отрекся от этого чувства, которое причинило ему столько боли и страданий?
Пометки, Посвящение, Благодарности- спасибо большое Лорду за вдохновение, Северусу за поддержку, alexandra_de_sannome за прекрасный постер и отзывы!
Глава 2
Вода камень точит
И тянутся руки,
И сердце смеется,
А крылья пылают –
Сейчас он взорвется…
Когда я была маленькой девочкой, я себе пообещала, что никогда никого не полюблю. Любовь мне почему-то всегда казалась чем-то страшным и ужасно болезненным. Я и не знаю, почему у меня вдруг возникли такие стереотипы, но я просто-напросто не могла думать о том, что когда-нибудь испытаю волшебное чувство. В то время как Нарцисса и Андромеда мечтали о красивых принцах-аристократах, я не отрывалась от книг по Темным Искусствам. Признаюсь, это было моей слабостью с детства. Пусть это было и странно для меленькой девочки, но книги меня интересовали значительно больше, чем глупые ожидания и вера в детские сказки. Нарцисса и Андромеда меня никогда не понимали, а лишь многозначительно хмыкали, видя, как я появляюсь в гостиной с очередным томиком в руках. Если Меди считала меня просто-напросто странной, то Цисси любила доставать глупыми убежденьями о том, что книги совершенно не нужны юной леди и что ей подобает примерять новые наряды и ждать красавца-принца. Смешно, глупо и бессмысленно. Я обычно игнорировала Нарциссу, которая тут же надувала свои розовенькие губки, говорила, что я черствая и злая, и уходила к своим куклам. Я же, в отличие от нее никогда не играла. Меня совершенно не интересовали фарфоровые подобия людей с мертвыми, неестественными лицами, которые глупо моргали и улыбались всем, кто брал их в руки. Я всегда предпочитала книги. И никого не волновало, что они посвящены Темным Искусствам – в нашей семье к этому всегда относились вполне положительно. В отличие от сестер моя маменька была крайне довольна моим порывам к знаниям и всегда считала, что я далеко пойду в своей жизни. Я лишь слегка усмехалась на ее восторженные реплики. По правде говоря, этого я и хотела – чтобы моя жизнь е была похожа на чью-либо из древнего рода Блэков. Ведь у всех она шла по одной и той же схеме: воспитание – школа – замужество – воспитание детей – смерть. Мои же планы на жизнь были намного выше этих. Для чего мне муж-аристократ? Или же я не смогу сама справиться с жизненными проблемами? Да, я с детства была феминисткой, не понимала свою мать, которая вторила каждому слову отца. Нет, у меня такого не будет. Я не собиралась зависеть от мужчин ни материально, ни морально.
Полагайся на саму себя – вот мое жизненное кредо. А всем моим родственникам оставалось лишь удивляться рассуждениям десятилетней Беллатриссы Блэк.
Странно, что я об этом задумалась. Я вообще редко задумывалась над подобными «высокими» вопросами. Объективное мышление, голос разума и жестокий самоконтроль – вот чем я жила. Но, тем не менее, это не влияло на мои сны. В принципе, если мне что-то и снилось, то это было не так уж важно, но в ту ночь было исключение. Я не понимала, что со мной происходит, я едва могла разглядеть широкую, пустую дорогу, по бокам которой стояли сухие деревья, с кое-где упавшими ветками. Мне было ужасно холодно, казалось, ветер пронизывает меня до костей. Я пыталась укутаться, но руки, словно, были связаны мокрыми веревками. Я попыталась закричать, но из пересохшего горла не вырвалось и звука. В следующий миг меня окутала непроглядная волна пыли, я начала задыхаться. Из груди вырвался судорожный кашель, который заставил меня согнуться пополам. Казалось, что мою грудь терзают сотни острых когтей, а шею сжимают холодные змеи. В следующий миг я услышала тихий шепот.
«Белла, Белла…»
Он был невыносимо похож на шипение змеи. Тихое, спокойное, но в тоже время и злобное. Я попыталась найти того, кто повторял мое имя, мой взгляд наткнулся на два красных огонька, узких и холодных. Глаза. О, Мерлин, это же чьи-то глаза! Я не могла в них спокойно смотреть, я чувствовала, что уже на грани истерики, что со мной ни разу в жизни не случалось. Собрав волю в кулак, собрав все свои усилия, я резко развернула, заорав, что есть мочи. В следующую секунду я поняла, что лежу в своей спальне на полу. Дверь была распахнута настежь, где-то далеко, словно из иного мира, но все, же отчетливо слышались раскаты грома – все свидетельствовало о приближении грозы. Я же была покрыта холодным потом, меня сотрясала невыносимая дрожь, голова кружилась. Я попыталась пошевелиться, но тут, же сообразила, что полностью запуталась в простынях. Алекто и Эдвина повыскакивали с кроватей, глядя на меня обеспокоенными взглядами. Когда я, наконец, справилась с простынями и уселась на кровать, они тут же принялись меня расспрашивать и рассказывать о том, что я всю ночь стонала, а потом сорвалась на крик. Чтобы отделаться от их назойливости, я снова забралась под одеяло, отвернулась лицом к стенке, сделав вид, что уснула. На самом же деле вся моя сонливость сошла. В голове крутились непонятные образы из пережитого сна, а перед глазами стояли те жуткие красные глаза. Я никогда не относилась к пугливым девчонкам, но именно тот взгляд мог бы напугать меня, заставить почувствовать ледяной ужас. Но самое странное было то, что я не могла выкинуть сон из головы, хоть и раньше отлично справлялась с лишними мыслями. Словно бы кто-то специально заставлял меня об этом думать. Нужно завтра посмотреть что-нибудь по окклюменции.
« Да, Беллатрисса, ты, кажется, по правде сошла с ума, раз уж считаешь, что за тобой кто-то следит».
Следующую половину ночи я провела в полудреме, судорожно кутаясь в одеяло, пытаясь унять дрожь. На улице, видимо разыгралась нешуточная гроза, так, как даже здесь, в подземельях были отлично слышны грозные раскаты грома, от которых земля, казалось, сотрясалась.
***
Утро выдалось пасмурным и дождливым. То, что вчерашний день был ясным и солнечным, казалось чем-то нереальным и далеким. Потолок Большого Зала был укутан пеленой серых грозовых туч, которые густой дымкой сгустились на небе, собираясь вновь обрушить на землю проливной дождь. Ветер на улице свирепо хлестал листья, жестоко расправлялся с молодыми деревцами, по Черному Озеру ходили волны, что могло означать празднество русалок и водяных, которые радовались дождливой погоде. В самом же замке царила просто необыкновенно сонная атмосфера, словно половина учеников вымерла. Все ходили, как зомби с заспанными лицами и взъерошенными волосами. Парни на ходу завязывали галстуки, девушки судорожно сжимали в руках зеркальца, пытаясь хотя бы с помощью магии убрать с лица заспанное выражение. Никто не кричал, не суетился, не бежал. Скорей всего, все просто еще не отошли от каникул и не были настроены на учебный год. Я же с самого утра чувствовала себя разбитой и уставшей, голова раскалывалась, тело ломило, словно я всю ночь провела не в мягкой кровати, а на каменном полу. Еще мне было просто невыносимо холодно, я натянула поверх блузки свитер, мантию, а картину украсил бело-изумрудный шарф. Как именно я поднималась в Большой Зал, точно не помню, могу сказать лишь то, что мне приходилось держаться за перила. Пару раз меня выручил Лестрейндж, который внезапно оказывался в нужный момент и в нужном месте, не давая мне заснуть по дороге и упасть посреди лестницы. Дойдя да Большого Зала, я твердо решила наведаться к Слагхорну за порцией какого-нибудь ободряющего зелья, иначе я сегодняшний день просто не переживу. Правда, если посудиться по внешнему виду, то Малфой, Розье и Яксли выглядели не лучше. Могу поспорить, что ночью они решили отметить начало учебного года. А на таких гулянках уж никак не обходилось без приличного количества маслопива и огневиски. Оно, конечно же, было запрещенным для несовершеннолетних, а тем более, на территории Хогвартса, но правила были не для этой компании.
Молча кивнув парням, я уселась на свое место за столом Слизерина, равнодушно смотря на овсянку с яичницей. Я потянулась за какао, как вдруг на миг замерла. На меня смотрят или это просто игра моего больного воображения? Я немного повернула голову, граем глаза увидев, как холодные темно-серые глаза совершенно спокойно и открыто рассматривают меня. Будь это кто-то иной, я бы уж точно что-то произнесла, но не сейчас. Я замерла, стараясь вести себя совершенно естественно, но и так отсутствующий аппетит исчез без следа, а голова стала еще более тяжелой. Что хочет от меня этот смазливый староста? Где-то с минуту я напряженно разглядывала содержимое своей тарелки, лишь бы только не встретиться с ним взглядом, но не выдержала и подняла глаза. Риддл продолжал меня пристально разглядывать, ни капли, не скрывая интереса в глазах. Правда это был какой-то странный интерес, совсем не такой, какой парень может испытывать к девушке. Здесь присутствовало что-то циничное, хитрое, что-то, что настораживало и заставляло задуматься. Хотя о чем задумываться? С какой это стати я вообще задумываюсь об этом смазливом красавчике?! Ну и что, что у него красивые глазки, это ничего не меняет. Я чувствовал, что у меня трясутся руки, что у меня не получается нормально управлять вилкой. Все, скорей всего из-за недосыпания и головной боли. Сейчас главное не поддаваться на взгляды Риддла, иначе я буду похожа на тех глупых ведьм, у которых на лбу написано, что они мечтают под него лечь. Меня же увольте. Я не такая. Но его глаза… Такие большие и серые…
- Что с тобой, Белла?
Прямо над моим ухом раздался голос Рудольфуса. Его рука коснулась моей талии, мне пришлось его настойчиво убрать. И с каких это пор Лестрейндж позволяет себе такие вольности?! Не успела я что-то сказать по этому поводу, как он уже сидел рядом со мной и нагло ухмылялся. Я скорчила гримасу и повернулась к тарелке.
- Ты знаешь, что весь завтрак на тебя смотрит Риддл? – вдруг сказал Лестрейндж.
- И что с того? Что смотрит? – с напускным равнодушием сказала я.
Неужели теперь вся школа будет говорить, что наш красавчик нашел себе новую жертву? Пускай говорят, что хотят, но я к его гарему присоединяться не собираюсь.
- Ты покраснела, - сказал Рудольфус.
- Не говори глупостей, Лестрейндж.
- почему же глупостей? Ты одна из того малого количества учениц, кто все еще стоит перед его чарами. А вода камень точит…
- такое впечатление, что ты все еще не протрезвел после вашей гулянки, - хмыкнула я, подняв на парня глаза. Но его лице красовались красные пятна от недосыпания и перепоя, но взгляд был вполне ясным и осмысленным. Я внимательно всматривалась в его лицо, пытаясь найти хоть какой-нибудь объяснение его странному поведению в последние дни.
«Интересно, зачем он заговорил о Риддле? Неужели по мне так видно, что я… А что, собственно, я?»
Я попыталась приступить к завтраку, но кусок в горло не лез. Я чувствовала, что с обеих сторон меня сверлят взглядами Риддл и Лестрейндж. Я снова повернулась лицом к последнему. Тот скорчил вопросительно-удивленную мину.
- Что, милая?
- С каких это пор я для тебя стала «милой»? – ледяным голосом поинтересовалась я.
- С недавних, - совершенно серьезно сказал Рудольфус.
- Перестань корчить из себя идиота и меньше пей, Лестрейндж!
С этими словами я отодвинула от себя тарелку с так и нетронутым завтраком и вылезла из-за стола. Чувствуя спиной, как меня просто-напросто сверлят взглядами, я дошла до выхода и тут же вспомнила, что забыла получить расписание. О, нет, только не это! Больше всего на свете мне не хотелось сейчас иметь дело с Риддлом, но поделать нечего – расписание выдает староста факультета. Непонятно почему разозлившись, я снова пошла к столу Слизерина. На полпути я внезапно почувствовала предательскую дрожь в коленках и непонятное головокружение. Я старалась не поднимать глаза, так, как знала, что встретившись с ним взглядом, я не выдержу, попаду в плен его холодных глаз, цвета зимнего неба.
«Ненавижу тебя, Риддл!» - мысленно прорычала я, приближаясь к нашему старосте.
Завидев меня, парень тут же поднял на меня глаза, и, как мне показалось, ухмыльнулся.
«Вот идиот!» - промелькнуло в моих мыслях.
- Здравствуй, Беллатрисса! – безукоризненно вежливым тоном произнес Том.
Я пропустила мимо ушей его пафосное приветствие, и уже было открыла рот, для того, чтобы попросить расписание, как Риддл уже протягивал мне пергамент. Его лицо вмиг стало холодным и жестким, губы сжались в тонкую линию, глаза потемнели и блеснули странным огнем, что я невольно отшагнула. Взяв себя в руки, я взяла из его рук расписание.
- Благодарю, - мой голос звучал также вежливо и холодно.
С этими словами я с грациозной походкой покинула Большой Зал.
***
День выдался и вправду ужасным. Давно меня так не раздражало все, что происходит вокруг. Я была готова разорвать любого, кто бы ко мне не подошел. Уроки выдались тоже малообещающими. Поначалу спаренные Зелья, потом две Трансфигурации с этим любителем лимонных долек Дамблдором, а после обеда Уход за Магическими Существами. Все Зелья я мирно проспала за последней партой, совершенно не слушая преподавателя, который, как обычно, в начале семестра проводил теоретический урок. Скрип перьев убаюкивал, а монотонный голос Слагхорна еще больше заставлял желать спать. К Трансфигурации я немного набралась сил, благодаря ободрительной настойке нашего декана. Да и профессор Дамблдор не давал нам уснуть, заставив превращать подушки в птиц и обратно. На второй Трансфигурации произошла небольшая потасовка между Слизеринцами и Гриффиндорцами из-за того, что Эйвери как-то не так посмотрел на Артура Уизли. Наши, конечно же, не могли пропустить случая помахать кулаками, и если бы не присутствие Дамблдора, то все бы обзавелись несколькими фингалами, ссадинами или ‘t побочными действиями заклятий.
На обед я решила прийти пораньше, чтобы не сталкиваться с Риддлом. Понятия, не имею, что на меня нашло, и почему я вдруг решила его избегать, но мне уж очень не хотелось ощущать его присутствие, а тем более, его наглые взгляды. Наверное, они меня стали беспокоить из-за того, что лишали возможности нормально мыслить и держать себя в руках, словно обладали какой-то неизведанной магической силой. Глупо, конечно, думать о таком, я ни капли не суеверна, как эта толпа грязнокровок.
В итоге я вошла в полупустой Большой Зал, непривычно тихий и кажущийся еще больше, чем обычно. Но зато здесь царила приятная и спокойная атмосфера. За столом Равенкло сидело несколько первокурсниц, еще компания семикурсников Гриффиндорцев столпились вокруг какого-то хаффлпафца, за нашим же столом сидело всего несколько девушек. Я умостилась на свое привычное место недалеко от входа и подальше от учительского стола. Насколько я заметила, то ближе к учителям садились только отличники и старосты, остальные же старались находиться как можно дальше от профессоров. Я относилась ко второй категории. С каждой минутой в зале становилось больше и больше учеников, возрастал гул голосов, со всех сторон слышался громкий смех и звон посуды. И вот, не успела я и приступить ко второму, как прямо передо мной показались спутанные темные волосы, молочно-бледная кожа, большие серые глаза, надменное лицо. В нескольких шагах от него, конечно же, толпилась стайка поклонниц, которые ожидали получить по небрежной улыбке и холодному взгляду в награду за свои воздыхания. Я чуть не зарычала от раздражения, когда Риддл нагло отодвинул скамью и уселся прямо напротив меня. Я старательно сделала вид, что ничего не замечаю, хотя до дрожи в каждой клеточке тела чувствовала, как он прямо-таки сверлит меня своим взглядом. Но что ему от меня нужно? Неужели так тяжело оставить меня в покое? Ведь он видит, что меня раздражает его присутствие!!! Я отвлеклась от пудинга и свободно посмотрела в его лицо, давая понять, что меня ни капли не впечатляет его игра взгляда. Когда наши глаза встретились, его тонкие, четко очерченные губы искривились в кривоватой ухмылке. О, Мерлин, он становится еще красивее, когда улыбается! Я почувствовала легкое головокружение, эта улыбка сводила меня с ума, ровно, как и всех остальных девчонок школы. Но, вряд ли, этих девчонок так сильно раздражало это надменное лицо, самодовольные глаза. Считает, что все ему на все на свете позволено, раз уж обладает такой смазливой физиономией! А сам что? Умеет только девушек в койку тащить, картинно бросать при всей школе, а потом казаться белым и пушистым, придумывать глупые россказни о том, что нужно менять этот мир и подминать под себя магглов, хотя на самом деле и выеденного яйца не стоит. Мерзкий полукровка! И как он только на Слизерине оказался? С таким происхождением, с такой фамилией...
В следующий миг меня внезапно пронзила какая-то вспышка, я резко отвела от него взгляд. Мне показалось, или его глаза действительно на миг стали красными? Или это игра света? Но ведь сейчас день и свечи не горят! Да, Беллатрисса, воображение у тебя... Я посмотрела на Риддла. Его лицо исказила непонятная ярость, смешанная с гневом и презрением, болью и обидой. Он пристально смотрел на меня и весь его вид говорил, что не будь здесь столько свидетелей, от меня не осталось бы и мокрого места. Ну, пускай-пускай. На что же способен этот полукровка? В следующий миг Том с грохотом отодвинул скамью от стола, чуть не уронив на пол первокурсников, захватил сумку и выбежал из Большого Зала. Я, молча, пожала плечами, доедая пудинг. Мало того, что у этого парня комплекс неполноценности, так у него еще и не все в порядке психикой. Но это уже не мои проблемы.
***
Последней парой после обеда был Уход за Магическими Существами, один из самых более-менее простых предметов, на котором не приходилось особо напрягаться. Профессор Кеттлберн был невысоким старичком, которые не обращал внимания ни на что, кроме своих "драгоценных пушистиков", как он называл ужасных монстров типа гиппогрифов, акромантулов, сфинксов и остальных не менее «приятных» зверушек. Но то, что он был уже в глубоком маразме, и ему давно пора было идти на пенсию, было очень на руку ученикам, так, как позволяло нам валять дурака на его уроках, по возможности не делать домашние задания, а порой и "забывать" о его парах. В тот день же мы проходили нюхлей - небольших пушистых зверьков, чем-то похожих на кротов, которые безумно любили все блестящее. Нам предстояло разделиться на пары, чтобы накормить их флоббер-червями, а потом с их помощью найти зарытые монеты. Все это не составило никому большого труда, поэтому большинство пар вполголоса вели беседы, держа в руках пушистых зверьков.
- Слушай, Белла... - сказал Люциус, когда наш нюхль нашел последний леприкон.
Я вопросительно глянула на парня.
- А что ты сегодня сделала за обедом с Риддлом?
Я вскинула брови и притворилась удивленной.
- А что-то не так ?
- Ну, ты же сама видела, как он кинулся из Зала, чуть не пришибив половину школы... А сидел напротив тебя, кажется, даже смотрел на тебя…
- Ой, Люц, у тебя сильно больное воображение. Наверное, ты это от Лестрейнджа заразился, да?
- О чем ты?
- Да просто вы сегодня, как сговорились, утверждаете, что Риддл все время на меня смотрит! Мне-то какое дело к этому поддонку? Пусть делает, что хочет, меня оно не касается!
- А вот в этом ты глубоко ошибаешься, Белла.
Я внимательно посмотрела на Люциуса. Кажется, он выглядел более, чем серьезно.
- В чем ошибаюсь?
- Том очень уважает тебя.
- Ха! Он уважает всех, кто носит юбки! А особенно в тот момент, когда на них нет этих юбок!
- Я совсем не это хотел тебе сказать, - голос Люциуса звучал все также серьезно, а серые глаза испытывающее смотрели мне в лицо. – Ты умна, проницательна, обладаешь твердым характером, хладнокровием.… Именно таких людей он ценит, собирает вокруг себя.
- Он что, король какой-то, чтобы собирать вокруг себя свиту умных и успешных? – хмыкнула я, не обращая внимания на лесть Малфоя.
Откуда ни возьмись, сорвался резкий порыв ветра, расшатывая ветки деревьев и захватывая опавшую листву, принялся кружиться по опушке Запретного Леса. Мне на голову стали падать капли, сбиваемые ветром с растений, но меня это почти не волновало. Я все также не сводила взгляда с Люциуса.
- Знаешь, Белла, твой недостаток в том, что ты всегда недооцениваешь людей. А Том Риддл заслуживает уважения, если не почтения и поклонения. Ты меня знаешь довольно давно и хорошо, и также ты знаешь, что вряд ли я захочу кому-нибудь подчиняться. Но Риддл совсем другое дело. Все то, о чем чистокровные волшебники только и знаю, что говорят направо и налево, Том приводит в жизнь без промедлений. Кто знает, возможно, когда-нибудь весь мир будет у его ног, а мы, те, кто прислушался к нему еще со школьных лет, будут самыми близкими и поверенными ему людьми. А то, что его ожидает огромное будущее, считают абсолютно все.
С этими словами Люциус посадил нюхля в коробку, кротко кивнул мне головой и направился в сторону замка вслед за остальными Слизеринцами. Я еще долго смотрела ему в след, стоя посреди опустевшей поляны, подставляя свое лицо порывам холодного ветра, который безжалостно трепал мои распущенные волосы и заставлял глаза слезиться. Не ожидала такой длинной и заумной тирад я от Малфоя. Я почему-то с самого начала его считала шалопаем и хулиганом, которые не против напакостить старшим и совершить какой-нибудь безумный и необдуманный поступок. «Ты всегда недооцениваешь людей...» - звучало в голове, словно эхо. Возможно, так и есть, но неужели я не права на счет Риддла? Он самоуверенный бабник, который добивается всего только за счет ослепительной улыбки! А я ненавижу таких людей! Глупый и пустой! Но странно то, что о нем так отзывается Люциус. Вряд ли бы Малфой стал бы бегать за кем-то и пытаться услужить, да и остальные члены этой компании тоже. Но нет, я не желаю этого понимать! Я не желаю быть девочкой на побегушках у секс-символа школы, для этого есть целая толпа блондинок, которые годами сохнут за нашим старостой, так пускай их и кадрит. Я не и тех, с кем можно просто поиграть, пусть зарубит себе это на носу, а если будет открыто приставать, то, что ж.… Узнает, кто есть на самом деле Белла Блэк. А мне остается лишь избавиться от мыслей об этом парне и заняться домашней работой, которая скоро превратиться в лавину. Глубоко вздохнув, я побрела в сторону замка, гонимая ветром и каплями дождя.