Хочу рассказать о вчерашнем дне. Вышла я на работу с утра без зонтика, хотя тучки были ого-го. Села как приличная в автобус, и тут начал срываться дождь. Глядя на текущие по стёклам капли, я сложила одну маленькую, приятную виршу. Но с приближением к моей остановке, дождь усилился, и стих стал пропадать под грузом переживаний. Решив, что нужно срочно зафиксировать, то что ещё осталось, я выломилась из автобуса, и громко шлёпая, по водяным потокам, не обращая внимания на стекающие за шиворот реки ледяной воды, голопом, как лошадь Пржевальского, вломила к месту работы.
Заскочив в помещение клуба, я хлюпая вязким болотом в туфлях, и поминутно оскальзываясь на мраморных плитах пола, стала со стонами и криками кидаться буквально на всех, срочно требуя бумажечку. Люди решив что мне внезапно стало плохо от переохлаждения, выдёргивали отвсюду салфетки и совали мне вруки. Я с мычанием, тряся головой и рассыпая вокруг себя ледяные капли, била их по рукам и орала что это не то.
Затем, вспомнив, что в подсобке у меня хранится рабочий блокнот и ручка, о счастье, я почти на четвереньках, как реактивная ракета, с рёвом и руганью
вшпарила в подсобку. Упала я чуть-чуть не добежав до двери.
Итог: огромный синяк на бедре и несколько утерявший первоначальный вид в панике стих. Вот он: Здравствуй, друг.
Серый дождь стучит по крыше,
Бьётся в окна еле слышно.
Тихо сяду я к столу,
Стул поставлю на углу.
И скажу тебе, давай!
Чай горячий наливай.
Ты со мною сядешь рядом,
И окинешь нежным взглядом.
В радость, в горе иль в беду,
Я всегда к тебе иду.
Я люблю тебя безмерно,
Да и ты меня наверно...
И пока мы вместе, друг,
Жизни не прервётся круг.