Эта книга посвящается Р.Т.,
на чьей кухне мы полночи обсуждали особый, утонченный идиотизм человеческого бытия: мы все живем так, словно это первая попытка в спортивном соревновании или плановая репетиция в провинциальном театре. У примадонны из-под юбки выглядывает нечистая комбинация; герой-любовник смердит застарелым перегаром; прочие и вовсе не выучили текст, надеясь на суфлера - а ведь такой должности вовсе нет в штатном расписании: сократили её экономии ради, ещё много столетий назад.

И ладно бы в переселение душ, что ли, верили, обалдуи. Так нет ведь. Дикарское, говорят, суеверие. Противоречит оно, говорят, нашему, православному историческому материализму.
Где логика?
Где-где...


Эта книга посвящается Руслану,
который, помнится, всегда удивлялся: какое же количество философских телег, религиозных догм, моральных принципов и прочей литературно-художественной мутотени повыдумали люди, чтобы иметь возможность Спокойно Пить Водку, всей полостью головы ощущая Собственную Правоту.

И ведь сами себе верят, что поразительно.


Эта книга посвящается чудесной девушке Лизке,
которая не объявлялась года полтора, а то и больше, а потом вдруг позвонила однажды ночью.

Знаешь, - говорит, - погода такая хорошая... Я тут гуляю у себя во дворе и вот нашла куст с ягодами. Ягоды красивые такие, крупные, только не знаю: они съедобные или нет?.. Может, приедешь попробуешь?


Эта книга посвящается П. А.,
который на мою презрительную реплику: «Да это же избитая истина!» - обычно отвечал: «Некоторые истины нужно забивать насмерть».

Иногда у меня хватает мужества делать по его примеру.
Например, твердить, что вся совокупность гуманитарных (и не очень) человеческих усилий, именуемая «культурой», при всем разнообразии имеет, конечно, некую общую цель: отвлечь человека от мыслей о смерти. Или даже так: отвлечь смертного от осознания собственной смертности.
В этом смысле чтение нового романа, посещение футбольного матча, дружеская пирушка в ОГИ, просмотр молодежного телевизионного сериала, защита диссертации, туристическая поездка в Кржеёбицы и еще (приблизительно) три миллиона пятьсот семьдесят восемь тысяч двести пятнадцать культурных действий - совершенно равнозначны.
Всякий индивид, как я понимаю, создает (не всегда - осознанно) собственный набор из тех действий, которые именно его, болезного, отвлекают от мыслей о смерти наиболее эффективно. Известный принцип: «каждому - свое», с актуальной для (пост-?) -информационной эпохи поправкой: «во всем многообразии».
Многочисленные, казалось бы, исключения из этого правила (адаптированные переводы «Кодекса самураев» и «Книги Мертвых», некоторые фильмы Джармуша, песенки «Doors» и, скажем, Курта Кобейна, достоверные отчеты о сатанинских жертвоприношениях, слюноточивые некрологи в жутком московском журнале «Большой Город», извечный вопрос: «Кто убил Лору Палмер?» - и еще до фига всего такого-этакого) лишь кажутся исключениями. Просто для некоторых рассуждения о смерти - наилучший способ отвлечься от осознания собственной смертности, как для иных самоубийство - единственный способ избавиться от навязчивого страха смерти.
С этой (но только с этой) точки зрения, я занимаюсь полной ерундой. Тоже, понятно, отвлекаюсь от генеральной мелодии бытия и другим по мере сил способствую.
Ну, хотя бы напоминать себе об этом следует, время от времени.