Был час, когда по лужайкам шаловливо резвится робкий зайчишка, которого
боязнь многочисленных врагов, в особенности человека, этого хитрого,
жестокого, плотоядного животного, удерживала целый день в потаенном месте;
когда сова, пронзительная певунья ночи, усевшись на дуплистом дереве, издает
звуки, способные пленить слух некоторых нынешних знатоков музыки; когда
воображению полупьяного мужика, возвращающегося, пошатываясь, домой через
погост или кладбище, страх рисует кровавое привидение; когда бодрствуют воры
и разбойники, а честные сторожа спят крепким сном,- говоря попросту, была
полночь...

О критиках.

Правду сказать, свет чересчур почтителен к критикам и вообразил их
людьми гораздо более глубокими, чем они есть на самом деле. Избалованные
такой любезностью, критики бесцеремонно присвоили себе диктаторскую власть,
стали господами и имеют дерзость предписывать законы писателям, от
предшественников которых сами их получили.
Критик, говоря по совести,- не более чем писец, обязанность которого
переписывать правила и законы, устанавливаемые великими судьями, силой гения
вознесенными на степень законодателей в различных областях знания. Это все,
к чему стремились критики прежнего времени; они не осмеливались высказать ни
одного утверждения, не подкрепив его авторитетом судьи, от которого оно
позаимствовано.
Но мало-помалу, с наступлением эпохи невежества, писец начал посягать
на власть и присваивать права своего господина. Законы литературного
произведения стали устанавливаться не творчеством писателя, а предписаниями
критика. Писец сделался законодателем; люди, которые первоначально только
записывали законы, начали повелительно давать их.
Отсюда проистекло одно очевидное и, может быть, неизбежное
недоразумение: названные критики, будучи людьми неблестящих способностей,
часто принимали голую форму за сущность. Они действовали подобно судье,
который стал бы держаться мертвой буквы закона, совершенно не считаясь с
духом его. Незначительные мелочи, может быть, совершенно случайные у
великого писателя, рассматривались этими критиками как его главная заслуга и
передавались в качестве основных правил, соблюдение которых обязательно для
всех последующих писателей. Время и невежество, два великих покровителя
обманщиков, придали всем их утверждениям авторитетность, и, таким образом,
было установлено множество правил, как следует писать, нисколько не
основанных ни на истине, ни на природе и служащих исключительно лишь для
того, чтобы стеснять и обуздывать гений, вроде того как стеснили бы
балетмейстера самые великолепные трактаты по его искусству, если бы в них
выставлялось главным требованием, чтобы каждый человек танцевал в кандалах.

об античных писателях:

Древних писателей можно рассматривать как тучное пастбище, где каждый владеющий хотя
бы небольшим клочком земли на Парнасе имеет полное право откармливать свою
музу.