* * *
[...] и пережевывал свое счастье, подобно людям, которые еще долгое время после обеда смакуют вкус съеденных трюфелей.

* * *
Привычка к мирным зрелищам обращала ее винимание к картинам тревожным. Море любила она за его бури,а зелень - только на грудах развалин. Ей необходимо было извлекать из созерцания вещей какую-то личную выгоду; и она отбрасывала, как бесполезное, все, что не служило непосредственно пищею ее сердцу [...]

В душе Эмма была довольна, что в ее жизни уже существует редкий идеал возвышенной грусти, недоступной низменным сердцам. [...] Вскоре, однако, [...] это ей наскучило, но она не хотела в том сознаться, продолжая питать свою меланхолию сначала по привычке, потом из тщеславия, пока наконец с удивлением не ощутила себя окончательно успокоенною, без печали на сердце, без скорбных морщин на челе.

* * *
В их равнодушных взглядах было разлито спокойствие ежедневно удовлетворяемых стравтей, а сквозь мягкое обхождение проглядывала особенная самоуверенная грубость, порождаемая господством над легкодоступными предметами, обладане которыми упражняет силу и тешит тщеславие, - господством над породистыми лошадьми и падшими жещинами.

* * *
[...] и даже атласные башмачки, подошвы которых пожелтели от скользкого воска. Сердце ее походило на них: коснувшись роскоши, оно покрылось чем-то, чего уже нельзя было стереть.

* * *
Чем ближе были явления жизни, тем упорнее отвращалась от них мечтательная мысль. Все, что окружало Эмму непосредственно, - [...] скудость убогой жизни, - представлялось ей каким-то исключением, частным случаем, несчастною особенностью ее личной судьбы, между тем как за пределами этого круга расстилался на необозримое пространство безграничный мир блаженств и страстей.

* * *
Эмме случалось запрятывать под жилет красную оторочку его фуфайки, оправлять его галстук или выбрасывать полинявшие перчатки, которые он собирался надеть; все это делала она не ради него, как он воображал, а ради себя, из эгоизма, из неравной раздрожительности.

* * *
Любовь, по ее понятию, должна была налететь внезапно, порывом вихря и вспышками молний, подобная небесному урагану, падающему на жизнь, опракидывающему ее, срывающему волю людей, как буря срывает листья с деревьев, и уносящему в бездну сердца.

* * *
Она не говорила, и он молчал, заколдованный ее молчанием, как был бы околдован и ее речами.

* * *
Тогда вожделения плоти, жажда денег и меланхолия страсти - все слилось в одно страдание; и вместо того, чтобы отвлечь от него свои мысли, она устремляла их на него, растравляя свою боль, ища в ней пищи повсюду.

* * *
Домашнее убожество толкало к дорогим фантазиям, супружеская нежность - к преступным желаниям.

* * *
В его одежде была та смесь простоты и изысканности, в которой люди толпы обычно усматривают оригинальничанье, тревогу чувств, своенравие вкуса и отношение свысока к общественным условиям, что или восхищает их, или выводит из себя.

* * *
Долг заключается в том, чтобы чувствовать все великое, любить все прекрасное, а не принимать все условности общества вместе с теми подлостями, которые оно нам приписывает.

* * *
Зачем восставать против страстей? Разве они не единственное прекрасное на земле, не источник геройства, энтузиазма, поэзии, музыки, искусств - словом, всего!

* * *
Но, взглянув на себя в зеркало, она удивилась изменению своего лица. Никогда в жизни глаза ее не были такими огромными, черными и глубокими. Что-то неуловимое, разлитое во всех чертах, преображало ее. Она твердила: "У меня любовник! Любовник!" - упоенная этой мыслью, словно чувством наступившей для нее второй юности. [...] Она вступает в чудесный мир, где все - страсть, самозабвение и безумие; лазурная бездна окружила ее, вершины страсти сверкают перед ее мысленным взором, а повседневность отступает куда-то далеко, вниз, в тень, в провалы между этимы высотами.

* * *
Какое счастье было в те времена! Какая свобода! Какие надежды! Какой избыток иллюзий! Теперь уже их не осталось. Она растратила их в скитаниях души, через ее последовательные жизни - в девичестве, в замужестве и в любви; она расплачивалась ими непрерывно, как пустник, оставляющий часть своего богатства на всех постоялых дворах.

* * *
[...] очарование новизны, спадая, как причудливая одежда, обножало вечное однообразие страсти, у которой всегда одни и те же проявления, один и тот же язык.

* * *
[...] никто никогда не может дать точной меры своих потребностей, ни своих понятий, ни горестей, а слово человеческое похоже на надтрестнутый котел, по которому мы отбиваем такт медвежьей пляски, в то время как сердце хотело бы допрыгнуть до звезд.

* * *
Самоуверенность зависит от среды, в которой она проявляется [...]

* * *
[...] слово - это прокатные вальцы, на которых чувство всегда растягивается.

* * *
[...] и она уже испытывала то чувство трусливой покорности, которое для многих женщин служит вместе и наказанем, и выкупом за супружескую измену.

* * *
Нельзя касаться идолов, их позолота остается на пальцах.

* * *
Изо всех бурь, которые обрушиваются на любовь, просьба денег - самая охлаждающая и разрушительная.

Луны Жемчуговых Рассветов: Месяц Талого Холода