Ирина Сабурова. Королевство Алых башен (Рождественская сказка). Часть 4.
30-12-2006 09:47
к комментариям - к полной версии
- понравилось!
Ах, Боже мой, Сочельник! Странный день в году, когда невольно вспоминаешь прошлое — хорошее прошлое, конечно, настоящую жизнь. И не только это: Рождество — это детский праздник, или вернее, праздник, когда и взрослые чувствуют себя детьми.
Мама, дом, детство, блестящия елки... я обычно, хожу в этот вечер под чужими окнами, заглядывая в них и стараясь представить себе, что там, у елки, такие же счастливые люди, каким и я был когда-то... Или забиваюсь в свой угол, зажигаю на столе свечку в наливаю стакан. Один.
Приглашали знакомые. Не пошел. Заработал к Рождеству немного денег и решил закатиться с компанией в ресторан. Там играет старый цыганский примас — скрипач Янко — старик совсем, а хорошо помнит офицеров моего полка. Да и в Добровольческой я с ним встречался... По крайней мере, хоть старое веселье помнит, а то разве, теперь умеют веселиться, ухаживать, по настоящему, любить?..
Ну, о любви то я и сам не вспоминаю, смешно... Черезчур много «любимых женщин», всех этих Адочек, Верочек... Надоели.
*
Пили до утра. Серпантин, воздушные шары, еще что-то... Играл Янко, танцовала акробатические танцы какая-то балерина, тонкая, гибкая, как змея.
Я ее видел впервые: недавно приехала. Но нашлись знакомые, пригласили к столу, а потом, под утро уже, поехали к ней пить кофе. Собственно говоря, собирался я один, потому что не все ли равно — она ли, другая?.. Но за мной увязалось еще нисколько.
Странное впечатление, когда выходишь на улицу на разсвете зимняго дня. Улицы кажутся такими тихими, подметенными снегом, праздничными. Сразу чувствуется почему-то, что по ним будут ходить в этот день спокойно и радостно, потому, что праздник... В английских книжках есть такия картинки Merry X-mas Веселое Рождество.
*
У Людмилы Лэн — так значилось в афише — две меблированных комнаты, но может быть потому, что мы, войдя, сразу бросили пальто и шубы куда попало, оне стали как-то особенно неуютными. На столе стояла маленькая елка, с приготовленными свечами.
Людмила сварила на электрическом кофейнике кофе, поставила ликер и, подойдя к столику, стала зажигать на елке свечи. Она, кажется, была трезвее всех.
— Теперь уж скоро утро, — сказал я. — Зачем вы зажигаете?
Она улыбнулась.
— А я для себя... Пейте, пожалуйста. Раз Рождество, значит, должна быть елка... — Она взяла какой-то красный фонарик, лежавший поделкой, осторожно разгладила его, выпрямила, зажгла.
Я подошел и обнял ее за плечи.
— Ну, дорогая... — хотел сказать, — пойдемте за стол, — и не кончил.
В руках у Людмилы Лэн была мятая, кое-где порванная, золотая башенка с алыми окнами из слюды.
— Это что у вас такое?
Она поставила башенку на подоконник.
— Старая игрушка... С детства еще. Мне подарили однажды на елку целый картонный замок... Королевство Алых Башен... И, как ни странно, каким-то чудом всетаки удалось сохранить одну башенку... Я с ней никогда не разстаюсь. В Сочельник зажигаю и ставлю на окно, — может быть, кому-нибудь и посветит этот огонек.
За столом кто разсмеялся и плоско сострил. Людмила на минуту прижалась лбом к стеклу. Я видел сбоку ея лицо — темные круги под глазами, накрашенныя губы, выбившийся пепельный локон. Синие глаза смотрели устало и спокойно. Они больше не удивлялись и не ждали ничего.
Да, теперь я узнал ее — тоненькую Эльфочку — из старой усадьбы, — старый дом, елка, Королевство Алых Башен, и я, двадцатилетний гусарский корнет...
И таким же вот, рождественским утром, первый — и последний наш поцелуй в темной передней.
Я прикоснулся к рукаву, как будто ожидая найти па нем еще тот комочек лебяжьяго пуха, зацепившийся за пуговицу шипели — у Эльфочки был лебяжий халатик, легкий, как снежинка...
Сказать ей? Зачем? Разве, она узнает во мне — того — корнета? Да и я не узнал бы ее, если не эта башенька...
Я прошел в другую комнату, разыскал свою шляпу, пальто и вышел на улицу. Было холодно и зябко.
В большом доме, с темными окнами, на четвертом этаже, у самаго подоконника виделся слабый, алый огонек...
Как кончалась та сказка?
«В королевстве Алых Башен...» так ведь нет же королевства...
Разве принц пришел обратно? «...растворилась к башне дверь...»
К чорту башню! Нет, не помню...
Как сберечь нам в жизни сказку, если даже в этой сказке — горечь жизненных потерь?
[477x287]
вверх^
к полной версии
понравилось!
в evernote
Ах, Боже мой, Сочельник! Странный день в году, когда невольно вспоминаешь прошлое — хорошее прошлое, конечно, настоящую жизнь. И не только это: Рождество — это детский праздник, или вернее, праздник, когда и взрослые чувствуют себя детьми.
Мама, дом, детство, блестящия елки... я обычно, хожу в этот вечер под чужими окнами, заглядывая в них и стараясь представить себе, что там, у елки, такие же счастливые люди, каким и я был когда-то... Или забиваюсь в свой угол, зажигаю на столе свечку в наливаю стакан. Один.
Приглашали знакомые. Не пошел. Заработал к Рождеству немного денег и решил закатиться с компанией в ресторан. Там играет старый цыганский примас — скрипач Янко — старик совсем, а хорошо помнит офицеров моего полка. Да и в Добровольческой я с ним встречался... По крайней мере, хоть старое веселье помнит, а то разве, теперь умеют веселиться, ухаживать, по настоящему, любить?..
Ну, о любви то я и сам не вспоминаю, смешно... Черезчур много «любимых женщин», всех этих Адочек, Верочек... Надоели.
*
Пили до утра. Серпантин, воздушные шары, еще что-то... Играл Янко, танцовала акробатические танцы какая-то балерина, тонкая, гибкая, как змея.
Я ее видел впервые: недавно приехала. Но нашлись знакомые, пригласили к столу, а потом, под утро уже, поехали к ней пить кофе. Собственно говоря, собирался я один, потому что не все ли равно — она ли, другая?.. Но за мной увязалось еще нисколько.
Странное впечатление, когда выходишь на улицу на разсвете зимняго дня. Улицы кажутся такими тихими, подметенными снегом, праздничными. Сразу чувствуется почему-то, что по ним будут ходить в этот день спокойно и радостно, потому, что праздник... В английских книжках есть такия картинки Merry X-mas Веселое Рождество.
*
У Людмилы Лэн — так значилось в афише — две меблированных комнаты, но может быть потому, что мы, войдя, сразу бросили пальто и шубы куда попало, оне стали как-то особенно неуютными. На столе стояла маленькая елка, с приготовленными свечами.
Людмила сварила на электрическом кофейнике кофе, поставила ликер и, подойдя к столику, стала зажигать на елке свечи. Она, кажется, была трезвее всех.
— Теперь уж скоро утро, — сказал я. — Зачем вы зажигаете?
Она улыбнулась.
— А я для себя... Пейте, пожалуйста. Раз Рождество, значит, должна быть елка... — Она взяла какой-то красный фонарик, лежавший поделкой, осторожно разгладила его, выпрямила, зажгла.
Я подошел и обнял ее за плечи.
— Ну, дорогая... — хотел сказать, — пойдемте за стол, — и не кончил.
В руках у Людмилы Лэн была мятая, кое-где порванная, золотая башенка с алыми окнами из слюды.
— Это что у вас такое?
Она поставила башенку на подоконник.
— Старая игрушка... С детства еще. Мне подарили однажды на елку целый картонный замок... Королевство Алых Башен... И, как ни странно, каким-то чудом всетаки удалось сохранить одну башенку... Я с ней никогда не разстаюсь. В Сочельник зажигаю и ставлю на окно, — может быть, кому-нибудь и посветит этот огонек.
За столом кто разсмеялся и плоско сострил. Людмила на минуту прижалась лбом к стеклу. Я видел сбоку ея лицо — темные круги под глазами, накрашенныя губы, выбившийся пепельный локон. Синие глаза смотрели устало и спокойно. Они больше не удивлялись и не ждали ничего.
Да, теперь я узнал ее — тоненькую Эльфочку — из старой усадьбы, — старый дом, елка, Королевство Алых Башен, и я, двадцатилетний гусарский корнет...
И таким же вот, рождественским утром, первый — и последний наш поцелуй в темной передней.
Я прикоснулся к рукаву, как будто ожидая найти па нем еще тот комочек лебяжьяго пуха, зацепившийся за пуговицу шипели — у Эльфочки был лебяжий халатик, легкий, как снежинка...
Сказать ей? Зачем? Разве, она узнает во мне — того — корнета? Да и я не узнал бы ее, если не эта башенька...
Я прошел в другую комнату, разыскал свою шляпу, пальто и вышел на улицу. Было холодно и зябко.
В большом доме, с темными окнами, на четвертом этаже, у самаго подоконника виделся слабый, алый огонек...
Как кончалась та сказка?
«В королевстве Алых Башен...» так ведь нет же королевства...
Разве принц пришел обратно? «...растворилась к башне дверь...»
К чорту башню! Нет, не помню...
Как сберечь нам в жизни сказку, если даже в этой сказке — горечь жизненных потерь?
[477x287]
Вы сейчас не можете прокомментировать это сообщение.
Дневник Ирина Сабурова. Королевство Алых башен (Рождественская сказка). Часть 4. | PrincesskaElf - Дневник PrincesskaElf |
Лента друзей PrincesskaElf
/ Полная версия
Добавить в друзья
Страницы:
раньше»