- Сейчас говорят: "великие стены Швуйяла", "магия древнего города"... Но в действительности никто не знает, были ли стены его выложены из золота, и были ли обитатели его необыкновенно высоки, необыкновенно прекрасны и необыкновенно мудры. - Он стоял к ней спиной, одежды из белого льна прятали его когда-то сильное и ловкое тело, тело, которое и поныне помнило, как поет меч в битве, и отчаянно цеплялось за жизнь. - Они не оставили нам ничего, кроме древних свитков, даже памяти, и той не оставили... Ани охев отах, Деа. - София в который раз ощутила жжение на кончике языка при звуках древней южной речи - много свиста, шипения, придыхания. Возможно, арруски дейсвительно были прекрасными и мудрыми, но в их безгрешность, о которой так часто толковал епископ Мефодий, София не верила. Такой язык мог звучать только в устах страстых, неистовых жителей Пустыни.
- Что это значит, господин мой?
- "Я тебя люблю". - Он посмотрел на нее - на светлом полотне грубо вырезанные дырки для глаз, а внутри - темнота, не разобрать ничего. Возможно, он уже так плох, что не доживет и до следующего полнолуния, а возможно, ему и вправду лучше - но как узнать, если нельзя заглянуть под маску? - А как это будет на вашем языке, Деа?
- Сэретлек.
- Так просто?
- У нас, северных народов, не принято усложнять язык, - покачала она головой. - Мы бедны на ласку и красивые слова.
- А ты кому-нибудь признавалась в любви?
Она задумалась, вспоминая.
- Только мужу в день свадьбы. Больше, кажется, никогда.
- Но знал ли твой муж, что ты его любишь, если ты не говорила ему об этом?
В ее глазах появилось странное выражение - то ли удивление, то ли гнев.
- У нас не принято говорить о любви, мой басилевс... Мы, северяне, не знаем, что такое любовь, мы знаем, что такое верность. Я была ему верна, и вам я тоже буду верна. Потому что я ваша жена.
- Одной верности мало, моя басилея.
- "Мало" не значит "недостаточно", мой господин. Так тоже говорят северяне.