Я еблан и ничего с этим не поделаешь. Поэтому я тупо копирую любимый свой пост из ЖЖ. Вот. И ещё мне пох, будут друзья или нет.

Сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука, сука! Я тебя ненавижу, мразь, скотина! Будь ты проклята! Ты не человек, ты грязное животное! Ты тварь, ничтожество. Сдохни, поганое отродье! Пусть собаки срут на твоей могиле! Клюй кал пока не проблюёшься! Пусть у тебя будет опухоль мозга, паралич, вечное внутренне кровотечение. Пусть все твои родственники сдохнут от птичьего гриппа! Пусть у тебя будет СПИД, рак, сифилис, кольчатые черви. Пусть всё твоё тело покроется гниющими язвами. И пусть ты не умрёшь от этих болезней, а будешь мучаться и мечтать о смерти!
Пусть тебя изнасилуют все бомжи, которые есть в городе. Пусть тебе отрубит ноги трамваем. Чтоб ты вышла замуж за урода, который бил бы тебя и продавал друзьям на ночь за бутылку самой дешёвой водки. Чтоб ты ослепла, оглохла, облысела!
Ты неприкасаемая, вонючая чмошница! Чтоб от тебя всю жизнь мочой воняло! Чтоб ты жрала свою блевотину и собачье дерьмо! Чтобы каждый прохожий плевал тебе в рыло, и размазывал сопли по твоему лицу!
Пусть ты будешь всю жизнь одна и никому не нужна дрянь такая.

Я закрыла открытку и подумала, что что-то я ей явно сделала плохого...


Сука! Пошла на хуй отсюда! Убирайся из моей жизни! Я тебя ненавижу!
Я вырву тебе кишки и заставлю тебя их сожрать.
Я молча слушала и понимала, что больше всего на свете мне хочется увидеть, как Маша жрёт свои кишки. Её тошнит и они как черви лезут обратно. Она давится и задыхается. Вот ведь нонсенс – она не может их сожрать, хотя это – единственный способ засунуть их назад, на место.

Больше всего на свете мне нравится ковыряться в детях.
Почему-то когда люди слышат эту фразу они думают однозначно об одном – о педофилии. Но если бы они видели как она ковыряется в детях, то поняли бы, что это далеко от истины.
Девочка лежала на столе и стонала. Голова у неё была проломлена трубой. Поэтому на голове у неё была каша из волос вперемешку с густой как йогурт кровищей. Я читала у Шолохова, кажется это было в «Алёшкином сердце», что в ране на голове у парня завелись черви. На меня это произвело странное впечатление – это было всё, что я запомнила из рассказа. И теперь мне просто необходимо было увидеть червей в голове. Поэтому я принесла дождевых червей в литровой банке. Это походило на то, что я собралась идти на рыбалку. Мне стоило неимоверных усилий выкапывать их, потому что особого удовольствия от их склизких тел я получала. Я вывалила их из банки в раковину – чтобы избавить от грязи. Когда я включила воду один из них пролез в дырку и исчез, вернее его смыло. Остальных помыла и с выражением жуткого отвращения кинула обратно в банку. Они извивались и крутились от соприкосновения с водой. Нужно было вытащить кусок черепа, чтобы было куда запустить червей. Единственное, чего нужно было избежать – смерти девочки. Я вырезала маникюрными ножницами клок волос. Это было не так уж просто. Я материлась и перепачкалась в крови по локоть, все смотрели с раздражением – слишком долго. Но зато оказалось, что череп проломлен так, что кусок его торчал почти перпендикулярно к нормальному его расположению. Его тем не менее пришлось выломать, и девочка неестественно выла как Даун, которого что-то напугало (такое бывает в кино). Эти орангутаньи крики сменились тупым пронзительным стоном, когда я дотронулась пальцем до её мозга. Я подумала: что будет, если выковырять пальцами кусочек мозга – останется она жива или нет, если да, то как долго? Я не рискнула снова брать червей в руки, поэтому вывалила ей на голову всех прямо из банки. Один упал на пол, а один провалился в щель между черепом и мозгом. Девочка что-то мычала, но вряд ли она понимала, что у неё в башке – черви. И вообще едва ли она что-то понимала. После того, как один забрался вглубь, мне расхотелось ковыряться в её мозгах. И я просто отошла от стола. Макс поднял червяка с пола и положил ей в рот. Она орала и когда она открывала рот, было видно, как он там копошится и вот-вот провалится в глотку. У меня в горле запершило при виде этого