Эхъ... Несколько дней писала. Теперь решила выложить.
Предупреждение: не читайте! Пожалуйста! Мне самой за это стыдно. Написано явно по пьяни во время поездок на общественном транспорте, выложено по просьбе прочитавших сие издевательство над русской литературой. Тем более, там присутствуют элементы фэнтези.

Тех же, кого не остановило моё предупреждение, прошу забрасывать меня не тухлыми помидорами, а свежими, они вкуснее...


Моя писанина

Я помню тот прекрасный весенний день. Вернее, он прекрасен для меня сейчас, когда я оборачиваюсь назад. Более того, тогда он мне казался худшим днём в моей жизни. Я бессмысленно брёл по центру города. Было тепло, вокруг меня были весёлые люди, но меня всё это не волновало. Хоть светило солнце, мне казалось, что вокруг темно. Что может хуже для поэта, чем разгромнейшие отзывы критиков? Я хотел побыстрее добраться до дома, чтобы сжечь все мои рукописи, которые жгли мои руки, пока я шёл.
Я был так погружён в свои мысли, что не заметил ЕЁ. Она ворвалась в мою жизнь, вырывая меня из тёмных дум и листки со стихами из моих рук: мы столкнулись. Ты сразу же начала извиняться, бормотать, что ты задумалась и сожалеть о том, какая ты неуклюжая. Сначала я хотел наораться всласть, вылить на тебя всю злобу на непонявших меня критиков, но взглянув на тебя и увидив твою робкую улыбку, я понял, что никогда не смогу сказать тебе что-то плохое. Не было ничего прекраснее твоей улыбки. Разве что, ты сама. Ты кинулась собирать выпавшие из моих рук листки, а я не мог пошевилиться. Мой взгляд был прикован к тебе. Ты же даже не взгланула на меня. Лишь посмотрев на один листок, ты подняла на меня удивлённые глаза: "Вы поэт?" Большие, цвета аметиста. Как странно, я никогда не думал, что бывает такой цвет глаз. Всё, что я смог, - это кивнуть, не отводя взгляд. Ты всё собрала и встала, я поднялся тоже. Ты опять извинилась, но я попытался убедить тебя, что ты ни в чём не виновата, и мне самому надо быть внимательнее.
- Вы явно чем-то растроены, - как проницательно. Я кратко рассказал про критику моих стихотворений. Она спросила, может ли она прочесть моё творчество. Не знаю, почему я ей позволил, ведь всего пять менут назад собирался всё сжечь, чтобы никто больше не увидил мой позор.
- Но вы же понимаете, что читать стоя, тем более на ходу крайне неудобно. Давайте лучше где-нибудь присядем, благо тут недалеко есть милый дворик, - она вновь улыбнулась. Я был слишком поражён, чтобы отказаться, да и отказаться от такого заманчивого предложения было бы глупо.
Ты с таким интересом читала то, что я написал, что невольно я задумался о правдивости критиков.
- Ну что вы! Эти стихи прекрасны!
- Но...
- Никаких "но"! Это великолепно! Пара мест хромает, но в остальном... - она замолчала. Мне нечего было сказать. Но сейчас, вспоминая тот разговор, я признаюсь себе: мне польстила её реакция. Мы молчали. Но эта тишина не тяготила нас. Я любовался ей. Она была по-неземному красива. Она же смотрела куда-то наверх. И вдруг она посмотрела на часы и, улыбнувшись мне, сказала, что ей пора. Я не смог удержаться, Чтобы не проводить её. Уже стоя у метро, когда она отдала мне рукописи, я понял, что должен хоть что-то сделать, чтобы не потерять её. И я сделал. Пригласил её на следующий день на чашку кофе. Но это она лишь усмехнулась:
- Для такого поэта, как вы, так неоригинально! Но я согласна, - услышав это я думал, что тут же начну прыгать от радости. Сказав, она повернулась, чтобы уйти. Но сделав пару шагов, она заявила:
- Только не думайте сжигать все стихи. Ради меня!
Стихи? Я про них и думать забыл! Придя домой, я даже не запомнил, куда положил их. Весь остаток дня я молил бога, чтобы мы побыстрее встретились. А ведь я даже не знал её имени!
На эту встречу я нёсся, мне необходимо было убедиться, что та девушка не мираж и не виденье. Она всё таки пришла. Мы сидели в кафе и просто болтали. Совершенно не о чём. Я даже не запоминал. Мои мысли занимал вопрос: неужели это любовь с первого взгляда?
Я не заметил, как пролетело три часа. И вновь мы прощались у того метро. Она сказала, что думала над моими стихами и решила, что мне надо немного усовершенствовать их написание. Но заметив обиду на моём лице, добавила, подмигнув: "А я буду вашим критиком".
- А может лучше музой? - о, боже! Я сумел это сказать!
Она засмеялась. Меня обрадовал её смех. Сейчас, вспоминая его, мне на душе так легко становится! Как, в общем, и от всего, что с ней связано.
- Хороошо, я могу быть и музой.
- А ведь я даже не знаю вашего имени... - она задумалась. Неужели не хотела говорить?! Но она посмотрела на меня: "Ангелина".
_ Ангелина. От слова "ангел"?
- Да. Именно от "ангела".

***

Мы начали встречаться. Мы гуляли в лесу, гоняли голубей на площадях, ели мороженое на скамейках в парке... Я был счастлив. Я любил её. И похоже взаимно. Я жил. А в дни, когда она не могда придти ко мне, я умирал. Она ничего не рассказывала о себе. И, хотя прошло всего несколько недель, мне казалось, что знаю её всю жизнь.
Вскоре после знакомства, я пригласил её к себе домой. Никогда не забуду её реакцию:
- Боже! Так вот что такое "холостятская берлога"!
- Я предпочитаю называть "творческий беспорядок"...
Она лишь топнула ногой:
- Да как не называй, скоро его не будет!
Теперь нагулявшись, мы возвращались в мою квартирку, я садился писать, а она прибиралась, готовила, стирала. Ангелина оказалась чудесной хозяйкой. И музой. Все стихи, которые я теперь посылал в различные журналы, воспинимались на ура. А ведь сначала я не хотел, меня уговорил мой ангел со своей любимой фразой "Ради меня". Любимая, ради тебя я готов свернуть горы, звезду с неба достать, да что угодно!
Все критики в один говос удивлялись: как? И никто не знал, что всё это было бы невозможно без прекрасной девушки, чей смех заставлял забыть о всех невзгодах. Вечером она забиралась на подоконник в моей комнатушке или сворачивалась клубочком в кресле. И всегда ровно в 10 она улетала в ночную темноту.
В конце концов, мы с Ангелиной решили издать мои стихи в отдельным сборнике. И я начал писать поэму, которую хотел сделать посвящением девушке, преобразившей мою жизнь. Но так, чтобы она не знала. Я верил, что смогу её написать, хоть и знал, что не смогу выразить все чувства, которые она вызывает во мне.

***

Прошло два месяца, приближалось лето. Но я замечал это только благодаря одежде моей любимой. Я дописал поэму и отправил в издательство вместе с остальными стихами. Ангелина радовалась как ребёнок, когда я вернулся со словами: "Будут печатать". О посвящении же она так и не знала, я хотел сделать ей подарок. Теперь я мог ещё больше времени проводить с ней. И только с ней.
Почему же это произошло? Скажи, что случилось? В тот злополучный день случилось то, что я даже в страшном сне не мог представить. Тогда я впервые увидил твои слёзы и впервые почувствовал, что такое настоящее страдание. По сравнению с этим все прошлые неудачи казались такими мелкими... Когда ты сказала, что мы не можем больше быть вместе, я думал, что попал в ад. Ты даже не пыталась ничего объяснить; ты плакала. Я не мог пошевелиться. В голове были лишь вопросы. Как? Но почему? За что?! Ты улыбнулась сквозь слёзы, и я не заметил, как ты успела пододвинуться ко мне и поцеловать. Прошло лишь мгновение, и ты уже убежала на улицу. Я ринулся за тобой, но выбежав понял, что мне тебя больше не найти. И только на следующий день я осознал, что тебя больше никогда не будет рядом. Жизнь закончилась, началось просто существование.
То, что было потом, уже не имело смысла. Да, сборник вышел, да, он получил высшие оценки и теперь меня стали называть Вторым Пушкиным. Но всё это не имело значения, ведь я не мог разделить радость признания моего таланта с тобой. Меня тем временем начали приглашать в лучшие писательские журналы, но я отказывался. Я понимал, что не смогу больше писать. Разве можно творить, понимая, что жизнь уже кончилась? Ангелина была для меня всем. И теперь, после её ухода мне оставалось лишь умереть.
Кто знает, может это судьба, что, когда меня привезли в больницу после странного приступа, врачи поставили страшный диагноз: рак. Меня даже обрадовала эта новость. Теперь я знал, мне осталось совсем немного.

***

И вот, сейчас ты стоишь у моей постели. Я всё понял без твоих слов и объяснений, когда, проснувшись, увидел тебя, сидящую у моей кровати. Ты вернулась. Но не комне, а за мной. Ангелина действительно от слова "ангел". Ангел смерти. Тот, кто забирает души, дарованные нам небесами, когда им пора уходить. Именно поэтому ты оставила меня тогда, моя муза.
- Мне уже пора? - ты кивнула. Слёзы текли по твоему лицу. Как я ненавижу, когда ты плачешь! Мы молчали. Я понимал, что остаётся ждать совсем чуть-чуть.
- Я рад, что умру, увидив тебя.
Ты лишь улыбнулась. Посмотрела на часы над моей кроватью, затем на меня. Я вздохнул и закрыл глаза. Сейчас я умру. Но я счастлив. Я успел добиться признания как поэт, и теперь я заканчиваю свою жизнь рядом со своей любимой. Я услышал всхлип, но не открыл глаза. Я не смог бы сечас смотреть в твои прекрасные глаза, полные слёз. Я услышал свист косы, и всё закончилось.

***

Прекрасная девушка в чёрном в одиночестве стояла перед свежей могилой, на которую положила белые розы. По щекам девушки текли слёзы, а в руках она держала томик стихов. Но всё же она улыбалась хоть и печально.
- Прости, любимый. Я никогда не забуду тебя, никогда за всю свою бессмертную жизнь. Прости меня...
С тех пор каждый день на могиле лежали прекрасные белые розы.