14 апреля...
Почему-то всегда помню эту дату.
Слишком.. трагичной была его смерть. Впрочем, как и последние годы жизни. Впрочем, наверное, как и вся его жизнь.

"Сблизив головы, мы сидели в пустой, холодной пивной на Никольской против ГИЗа и говорили вполголоса о Маяковском - всё о нем, всё о нем, - напрягая все свои умственные и душевные силы, тщась объяснить то, что было, в сущности, так просто и что казалось нам тогда необъяснимым.
- Если бы Брики были в Москве, он бы этого не сделал... - время от времени повторял Бабель с горестным изумлением, почти с ужасом поднимая брови и оглядывая нас - Олешу и меня - своими маленькими, детскими кругленькими глазками. - Слушайте, я вам сейчас скажу замечание из жизни... Слушайте меня, поймите: мы все в этом виноваты. Все люди, которые его любили по-настоящему. Его нужно было обнять, может быть поцеловать, сказать, как мы его любим. Просто, по-человечески пожалеть его. А мы этого не делали. Мы стеснялись быть сентиментальными. Мы обращались с ним, как с бронзовым. Уже как с памятником. А он был самый обыкновенный человек. Подверженный простудам. Вечно в гриппу. Со слабыми нервами. Почему, ах, почему вы его отпустили среди ночи, не оставили у себя?
- Но разве я мог хоть на один миг предположить, что...
- Вот именно, именно! Все относились к нему, как к бронзовому. А он был "боже из мяса - бог-человек". А главное... А главное, - медлительно проговорил он, - Маяковский был слишком идеалист. Вы знаете женщин, которые слишком страстно отдаются своей любви. Это прекрасно, но это трагично. Чаще всего они гибнут, будучи не в состоянии вынести ни малейшего охлаждения, неизбежного при длительной связи. Жизнь оказывается для них слишком матерьяльной. Их души слишком нежны, слишком легко ранимы. "Любовная лодка разбилась о быт". Это как раз тот случай. Перечтите внимательно все его стихи. Мы просто ослепли, лишились разума!"




Перечтите внимательно все его стихи...
Я одинок, как последний глаз
у идущего к слепым человека!
Да. Он просто был слишком одинок, всю жизнь.