Нагло нарушая все существующие правила дорожного движения, Ягудин мчался по питерским улицам, отчаянно сигналя и матерясь. Он очень опаздывал, впрочем, как и всегда. Некстати вспомнив поговорку, гласящую о том, что точность - вежливость королей, молодой человек окончательно расстроился и еще сильнее втопил педаль газа в пол. Хоть какую-то королевскую привычку иметь ему хотелось. Хотелось сильно. Алексей взглянул на себя в зеркало заднего вида и попытался придать физиономии холодное надменное выражение. Мда... И как Плющенко удаётся постоянно с такой рожей ходить? Чемпион хотел было сплюнуть, как делал всегда при мысле о старом знакомом, но удержался: салон и так был уже вконец заплёван. "Не слишком ли часто я Плющенко вспоминаю?" - тревожно промелькнуло у него в голове. Развить эту интересную мысль Ягудин не успел, так как чуть ли не в самый последний момент заметил, что на полной скорости несётся прямо на какую-то бабку, ковыляющую через дорогу с отрешённо-задумчивым видом, свойственным обычно коровам в Индии.


Оглушающий визг тормозов и глаза водителя размером с лобовое стекло бабулю, казалось, не смутили. Стоя в сантиметре от бампера, пожилая женщина спокойно и чуть осуждающе смотрела на своего несостоявшегося убийцу. Последний же в это время, высунувшись из окна почти по пояс и брызгая слюной, подробно разъяснял старой карге, кто она есть на самом деле и где ее уже заждались со сковородками. После чего закрыл окно и, объехав "помеху", продолжавшую торчать посреди пешеходного перехода, скрылся за поворотом.
Старушка же, внимательно проводив взглядом автомобиль, улыбнулась, что-то пробормотала и сделала странный пас рукой.

-- Следующее утро


Будильник противно зазвонил, выдёргивая хозяина из беспокойного забытья. Ягудин с трудом разлепил глаза и удивился. Причин для удивления у него было предостаточно. Во-первых, отсутствие привычного утреннего похмелья. Во-вторых, смутные обрывки странного сна, мучившего его всю ночь. В этом сне он явственно ощущал деформацию, происходившую якобы с его телом. С чего бы это? И в-третьих... А вот "в-третьих" было самым удивительным. Дело в том, что глубокомысленно пялится в потолок Алексею мешала упавшая на глаза чёлка. Чёлка, которой у него НЕ БЫЛО, это он помнил чётко.
Поморгав и убедившись в стойкости досадного глюка, молодой человек оторвал от матраса руку, чтобы ощупать инородное явление на голове, и сразу же понял, что лучше бы он этого не делал. Зависшая на полпути к голове рука была НЕ ЕГО.
"Мама... Мамочка..." - пискнул несчастный чужим голосом и, скатившись с кровати, опрометью бросился в ванную комнату. Последним, что он увидел, прежде чем в беспамятстве осесть на пол, была помятая физиономия Плющенко, в ужасе таращаяся на него из зеркала.
Очнувшись, Лёша обнаружил себя неудобно лежащим на холодной каменной плитке. И тут же вспомнил приключившийся с ним кошмар. Нет, не может быть. Сглотнув, великий фигурист уцепился за раковину и стал медленно подтягиваться вверх, чтобы еще раз взглянуть на свое отражение. Увы, ничего не изменилось: зеркало безжалосто демонстрировало два округлившихся голубых глаза над осторожно высунутым из-под раковины длинным носом. "Ё*&^%$ такой $#@@ ^$^^$ вертел ?№@ в @%&(()(^*&% к &^%@$% на %^$%@# матери!" - выразил свое мнение по поводу происходящего Лёша и поднялся в полный рост. Последние сомнения развеялись: он стал Плющенко. Вернее, он остался собой, но попал в тело Плющенко. "Господи, ну почему именно Плющенко?!!!" - мысленно взмолился Ягудин и, подвывая от ужаса, заметался по квартире. Надо было срочно что-то предпринять! Надо было срочно прекратить это безобразие!
Распахнув шкаф, Лёша вдруг остановился как вкопанный и, гадко ухмыльнувшись, скосил глаза на семейные трусы, составлявшие на тот момент единственный предмет его туалета. Осторожно оттянув резинку, молодой человек с любопытством заглянул внутрь. "Афигееееть!" - только и смог выдохнул он, потрясённый содержимым до глубины души. И тут, в этот самый миг его с головой накрыла новая страшная догадка: если он сейчас находится в теле Плющенко, то в его теле... Резинка трусов выскользнула из ослабевших пальцев, и свет померк во второй раз за это злополучное утро.


Плющенко молча смотрел в зеркало. Он уже минут пять как не кричал, потому что больше не мог. Он просто пытался впомнить хоть какую-нибудь молитву, но в раскалывающуюся от похмелья голову (а вчера он, между прочим, не пил), как назло, ничего не приходило. "Это потому что голова ягудинская," - попытался утешить себя Женя и неожиданно разревелся. Зеркало послушно отразило рыдающего Ягудина, что непроизвольно вызвало у олимпийского чемпиона резкую смену настроения в виде взрыва истерического хохота. Догадавшись, что сошел с ума, молодой человек попятился и, развернувшись, бросился к телефону, чтобы позвонить в скорую помощь. Нет, лучше Писееву. Нет, Матвиенко. Президенту!!! Его вылечат. Президент лично за этим проследит!
Непослушные пальцы почти уже набрали заветный номер приёмной, как раздался звонок в дверь. Взвизгнув от неожиданности и выронив трубку, Женя замер. Может, он уже звонил куда-нибудь, но забыл? С психами еще и не такое случается. Подкравшись к двери, он осторожно глянул в дверной глазок. На пороге, переминаясь с ноги на ногу, стоял раздражённый Мишин. "Сейчас мне помогут," - радостно подумал Евгений и широко распахнул дверь. "А ты-то что, твою мать, здесь делаешь?!" - яростно возопил любимый тренер, замахиваясь портфелем. "Не помогут," - догадался Плющенко и закрыл дверь, - "это конец".
Беспомощно оглянувшись и стараясь не обращать внимания на громкую ругань из-за двери, фигурист аккуратно присел на диван и машинально почесал внутреннюю сторону бедра. После чего вдруг хмыкнул и переместил пальцы чуть выше. "Ну ни фига себе!" - выдал он вслух через секунду. - "Вот гад!"
И тут... Тут до Евгения дошло, что в этот самый момент кто-то может точно также беспардонно шарить в трусах его собственного тела. А еще через секунду до него дошло, кто именно этот кто-то. "Гааааааааад!" - истошно заголосил Плющенко и, подскочив, в панике заносился по комнате, лихорадочно натягивая плохо подходящую теперь по размеру одежду, чтобы бежать за объяснениями к вечному источнику всех своих неприятностей.
Алексей Николаевич все еще стоял на пороге и отчаянно возмущался, когда дверь вдруг резко распахнулась и из нее вылетел его "бывший ученик". Бросив безумный взгляд на тренера, Евгений всё же не удержался от маленькой шалости: "А ну сдвинься, старый пень!" - выпалил он и, отпихнув Мишина, помчался вниз по лестнице, со злорадным удовлетворением слушая несущуюся ему вслед тираду.

Из очередного благодатного обморка Лёшу вывели глухие удары в дверь. Стучали, судя по всему, ногами. Плохо соображая, что происходит, молодой человек с трудом поднялся и поплёлся открывать. И первым, что он увидел, распахнув дверь, был стремительно приближающийся к его лицу кулак. "Кретин!" - прошипел Ягудин, покачнувшись и хватаясь за разбитый нос. "И правда, кретин", - уныло подумал Женя, потирая костяшки пальцев и глядя на собственную расквашенную физиономию. Больше ни о чем подумать он не успел, потому что получил ответный и очень смачный удар в глаз. Отлетев и громко охнув, Плющенко прижал руку к моментально заплывшему глазу и с яростью и некоторой долей восхищения уставился на... себя. И пришел к выводу, что в гневе он прекрасен. Если бы еще не скособочненный нос... У объекта наблюдения в данный момент в голове проносились практически идентичные мысли, только любоваться собой ему мешал не нос, а подбитый глаз.
- Так, - после недолгого молчания решил взять инициативу в свои руки Ягудин, - а ну-ка идем! - и, схватив визитёра за рукав, втащил его в квартиру, плотно прикрыв за собой дверь.
Какое-то время они молча буравили друг друга недобрыми взглядами.

- Да что же это происходит?! - не выдержал, наконец, Евгений. - Какого чёрта?!

- Заткнись! Или ты думаешь, что я в восторге от... - Ягудин брезгливо оглядел себя, - от ЭТОГО?!

- А что?! - смертельно оскорбился собеседник. - Тебя-то что не устраивает?!

- Как минимум, твоя мерзкая рожа!

- На свою бы поглядел... с бодунища! Урод!

Алексей хотел было возразить, но осёкся. С бодунища он и вправду выглядел неважно. А когда он открыл рот, чтобы высказать по этому поводу свои соображения, раздался звонок в дверь. Причем звонивший был явно не в духе и палец со звонка убирать не собирался.

- Ты кого-то ж-ждешь? - пролепетал Плющенко, блуждая очумелым взглядом по комнате в поисках укрытия.

- Н-нет, - Ягудин, наконец, догадался закрыть рот и, сделав шаг к двери, уставился в глазок. - Всё, пиздец, - вяло констатировал он, - это Тарасова.

- Ага, - сказал Евгений и резво полез в шкаф.

- Чёрта с два, - сказал Алексей и цепко ухватил дезертира за шкирку. - Значит так. Откроешь ей дверь и скажешь, что заболел. Понял?!

- Ты с ума сошел?! - жарко зашептал Плющенко, безуспешно пытаясь прорваться в шкаф. - Давай сделаем вид, что никого нет дома!

- Этот фокус не прошел у меня ни разу, - резонно заметил хозяин квартиры, окончательно оттаскивая гостя от сомнительного убежища. - Так что делай, что говорю! - и, подпихнув Евгения к двери, Ягудин ловко скрылся в шкафу, тщательно прикрыв за собой створки.
Поняв через минуту, что ломиться в шкаф бесполезно, Плющенко попытался взять себя в руки. Руки катострофически отказывали. Ноги, в принципе, тоже. "Да е...ь всё конем!" - решил наконец чемпион и мужественно приоткрыл дверь на два сантиметра.

- Татьяна Анат... - начал было гнусавить он в щелочку, когда дверь вдруг пинком распахнулась и внутрь влетел разъяренный вихрь.

- Лёша!!!!! - Татьяна Анатольевна тряслась от гнева.

- А? - невразумительно пискнул Женя, пятясь назад.

- Ты где должен быть?! - Тарасова неотвратимо наступала, застилая собой белый свет.

- Где? - писк становился всё слабее.

- На тренировке! - тяжелая длань ударила по створке шкафа, в шкафу что-то бульнуло.

- А з-зачем? - Евгений изобразил на лице дурашливую улыбку, пытаясь сойти за идиота. Он точно знал, что с идиотов спрашивают меньше. "Впрочем, - мелькнула у него мысль, - с моим теперешним обликом можно особо и не напрягаться".

- Ты что, идиот?! - недоверчиво осведомилась великая тренер, пристально разглядывая лицо собеседника.

- Да! - быстро подтвердил собеседник и заулыбался еще старательней. - А вы что, не знали?

Из шкафа раздалось приглушенное рычание.

- Что это? - насторожилась Трасова, пытаясь уловить источник звука.

- Это собачка, - наобум выдал Плющенко и предательски посмотрел на шкаф.

- Собачка? - удивилась Тарасова и распахнула створки.

- Здрасьте, - вежливо поздоровался Ягудин, преданно глядя сквозь ворох одежды.

- Лёша, что это? - сдержанно поинтересовалась Татьяна Анатольевна.

- Это? Это... Ммммм... Это....

- Это я! - разрулил неловкую ситуацию Ягудин и грациозно вылез из шкафа. - А я тут в гости зашел. По старой дружбе, - и он бодро хлопнул Евгения по плечу.

Плечо мелодично хрустнуло, идиотская улыбка померкла.

- Да-да.... По очень старой... - сдавленно простонал Плющенко, наваливаясь на Лёшу, чтобы не упасть.

- Лёша, а почему "это" - в одних трусах? - зловещим тоном процедила Тарасова, брезгливо поджимая губы.

- Ээээээ.... Потому что... Мммм....
- Потому что жарко очень, - снова встрял в разговор Ягудин и хлопнул Женю по второму плечу.
- Ыыыыыыыыы.... - не сдержался Женя и умоляюще посмотрел на Тарасову.

- Так... - сказала Тарасова и нехорошо прищурилась. - А ну-ка... убери от него свои поганые руки.

Плющенко по привычке уже хотел было убрать свои поганые руки, но тут до него дошло, что обращаются не к нему. А вот до Ягудина это дошло не сразу. А когда он сообразил, было уже поздно - увесистая оплеуха сбила его с ног.

- Мляяяяяяять... За что?! - с достоинством вопросил Алексей, валяясь в углу.

- За всё. Еще раз дотронешься до него, вообще убью, - флегматично сообщила Тарасова, одёргивая шубу.

- Гы-гы, - ненавязчиво поддержал беседу Евгений, пребывая в полном восторге.

- А ты-то, идиот, чему радуешься? - не разделила веселья Татьяна Анатольевна. - Решил вернуться в большой спорт? Изволь тренироваться!

- Кто вернуться? - не понял Плющенко. - Зачем вернуться?

Воцарилась тяжелая продолжительная пауза.

- Лёша, - Тарасова явно сдерживалась из последних сил, - ты и вправду идиот или всё-таки притворяешься?

Плющенко беспомощно молчал. Он, разумеется, знал, что Лёша не притворяется, но всё еще не привык к тому, что вопросы относительно умственных способностей Ягудина адресуются ему.

- Лёш, ты же возвращаешься в большой спорт. Забыл? - из угла сияла ехидная белозубая улыбка.

- Вот б...дь! - живо отреагировал Евгений. - Да ладно?!

- Ага! - улыбка стала еще шире. - Теперь мне не будет так одиноко на пьедестале.

- А тебе там что, одиноко? - с тоской поинтересовался Плющенко.

- Ужасно! Ужасно одиноко! - с придыханием заверил Ягудин и разразился злорадным смехом.

- А бедро? - ехидно осведомился олимпийский чемпион 2006.

- Бедро?! А на бедро тебе через неделю назначена операция, идиот! - гаркнула Трасова и с удивлением проследила за замысловатой траекторией падения обмякшего тела.


Евгений открыл глаза от того, что кто-то отчаянно хлестал его по щекам.

- Давай! Ну давай же, очухивайся, - яростно шипел уже одевшийся Лёша, отвешивая весьма ощутимые оплеухи по собственной физиономии.

- Прекрати, придурок, больно же...

- Ах, больно? А ну вставай! - мучитель затормошил Евгения еще активнее. - Быстрее! Тарасова внизу неотложку встречает, сматываться надо.

- Зачем? Может, они нас вылечат, - слабо предположил Плющенко и мечтательно улыбнулся.

- Если ты к ним попадешь, придурок, они сдатут тебя в психушку и будут лечить всю оставшуюся жизнь, - ласково пообещал Ягудин, после чего не сдержался и рявкнул: - И мне было бы пофигу, если бы не одно маленькое "но": пускать слюну и ходить под себя будет МОЁ тело!!!!! - и Алексей, поднапрягшись, рывком поднял на ноги товарища по несчастью и практически пинками погнал его к выходу.

Счастливо избежав встречи с суетящейся у подъезда Тарсовой, молодые люди незамеченными прошмыгнули во двор и окольными путями выбрались на соседнюю улицу.
Какое-то время они молча шли рядом, не разбирая дороги. Потом Плющенко резко остановился, вынуждая спутника сделать то же самое.

- Ты что, вправду возвращаешься что ли? - недоверчиво спросил он, внимательно глядя в собственные глаза.

Лёша загадочно улыбнулся. "Боже, какая у меня отвратительная улыбка," - с грустью отметил Женя.

- Знаешь... - Ягудин выдержал театральную паузу и с ухмылкой оглядел себя, - а мне теперь и возвращаться не надо. Я ж теперь, типа, и не уходил.

У Плющенко медленно и очень широко открылся рот.

- Только вот не знаю, - развивал тем временем свою мысль коварный собеседник, - что мне доставит большее удовольствие: с блеском побеждать или все следующие три сезона проездить по льду на твоей тощей заднице, - Алексей притворно вздохнул, с удовольствием оглядел вытянувшуюся физиономию бывшего соперника и вкрадчиво закончил:

- К великой радости твоих долбанутых фанатов. Гы.

- Ах, ты... - выдавил сквозь зубы Плющенко, - ах ты, мерзавец! Ну, погоди у меня, - и, круто развернувшись на каблуках, он быстро пошёл прочь.
Алексей, всё еще улыбаясь, проводил взглядом удаляющуюся фигуру и задумался. Сложившаяся ситуация, конечно же, сильно его беспокоила. Но, здраво рассудив, что против обстоятельств не попрешь, фигурист решил временно расслабиться и постараться получить хоть какое-то удовольствие. Поэтому, после недолгих колебаний, он направился прямиком к Джонни, по счастливой случайности как раз пребывавшему на этот момент в Питере.

Раздав по дороге пару неразборчивых автографов, подозрительно смахивающих на ругательства, Ягудин, наконец, добрался до "Амбассадора", ловко выяснил у портье за небольшую мзду, в каком номере остановился мистер Вейр, и, поднявшись на нужный этаж, аккуратно поскрёбся в дверь.

- Кто там? - на удивление радостно поинтресовался из-за двери Вейр.

- Это я, - не менее радостно отозвался Лёша и на всякий случай уточнил, - я, Плющенко.
За дверю всё стихло. Ягудин удивился. Он был уверен, что уж кого-кого, а Плюща здесь точно примут с распростёртыми объятиями. И пока незванный гость печально топтался на пороге, материл про себя непредсказуемых американцев и туго раздумывал над дальнейшими действиями, офонаревший Джонни в панике бесшумно метался по номеру, пытаясь кое-как привести себя в порядок. Наспех подкрасив ресницы, двумя взмахами уложив волосы и судорожно облачившись в леопардовый халат, молодой человек с трудом перевёл дух и, изобразив на лице широкую радушную улыбку, решительно распахнул дверь.

- Женя? - как можно более беспечно произнес американец, подпустив в голос эфемерные нотки кокетства и удивления.

- Ага, - легко согласился Ягудин, заглядывая в вырез леопардового халата.

- Ээээ... Какими судьбами? - продолжил светскую беседу Вейр, поплотнее запахивая халат на груди и не забывая улыбаться.

- Да вот... Мимо проходил, решил навестить, - охотно поддержал разговор лже-Плющенко и ненавязчиво бочком протиснулся в помещение.

- Ээээээ... Ну, проходи... - запоздало пригласил Джонни, с застывшей улыбкой глядя, как гость, безошибочно определив местонахождение мини-бара, уже начинает угощаться.

- Спасибо, - вежливо поблагодарил Лёша, наливая себе виски и усаживаясь в единственное кресло. - Как дела? Как жизнь?

- Всё окей, - растерянно пробормотал американец, стоя столобом посреди собственного номера и держась за отвороты халата. - А у тебя?

- И у меня окей! - порадовал визитёр. - А чего это ты стоишь? Присаживайся! - и он галантным жестом указал на стоящую рядом аккуратно застеленную кровать.

- Спасибо, - выдавил хозяин кровати и, помявшись, осторожно присел на краешек ложа, чинно сложив руки на коленях. - Женя, а чего это ты так рано пьёшь?

- Рано? - обеспокоился "Женя" и посмотрел на часы. - Ничего себя рано! Час дня уже....
Перехватив выражение лица собеседника, Ягудин почувствовал, что события развиваются не совсем так, как следовало бы. Американец явно был в шоке. Видимо, от Плющенко здесь ожидалось несколько иное поведение... Но какое?
Лёша нахмурился и замер, сосредоточенно изучая бокал и шевеля губами. Он всегда так делал, когда о чём-то думал.

- Женя, у тебя что-то случилось? - тихо спросил Джонни, тоже внимательно глядя на бокал.

- Да, - печально произнес коварный Алексей, моментально сориентировавшись в ситуации. - Да, - повторил он после длительной паузы еще печальнее и, отставив виски на журнальный столик, закрыл лицо ладонями.

- Боже, Женя... - Вейр прижал руки к груди и застыл, всей позой выражая вселенскую скорбь. - Что? Что случилось?

- Ничего особенного... - Ягудин оторвал ладони от физиономии и трагично улыбнулся, глядя вдаль. - Всё хорошо. Я абсолютно счастлив. Да, и ещё абсолютно бесчувственен. Пусть все и дальше так считают.

- Женя, да ты что!? - горячо зашептал американец, заламывая руки и ёрзая на кровати. - Ты не бесчувственный! Ты... Ты самый лучший... - тут Вейр слегка запнулся и покраснел. - Ты... Ты великий спортсмен, олимпийский чемпион, - неуклюже закончил он и покраснел еще сильнее.

- Да, олимпийский чемпион, - Лёша тоже перешел на надрывный шёпот и придвинулся в кресле еще ближе к обладателю леопардового халата. - А знаешь, от чего страдают олимпийские чемпионы?

- От чего? - одними губами прошелестел впечатлительный Джонни, завороженно глядя на русского.

- От одиночества, - с болью резюмировал Ягудин и дрогнул уголками губ.

- Ооооооооооооооо... - слабо выдохнул окончательно сражённый юноша и, покачнувшись, упал в быстро подставленные объятия.

Тем временем Плющенко в прострации шатался по улицам и пытался понять, как же такое могло случиться. Версии в его голове роились самые разные: от взбесившегося колдуна до происков инопланетян. "Господи, ну почему долбанные инопланетяне просто не забрали этого гада на опыты?" - отчаянно сокрушался он, пугая встречных прохожих бледным перекошеным лицом и запахом перегара. Наконец, выбившись их сил, он опустился на первую попавшуюся скамейку, обхватил раскалывающуюся голову руками и уставился перед собой бессмысленным взглядом. Из благостного сомнамбулического состояния его безжалостно вывел звонкий девичий голос:

- Ой, а вы ведь Ягудин, да?

Женя моргнул и медленно поднял больные глаза на стайку возбужденно хихикающих школьниц, столпившихся у скамейки.

- Ой, - продолжала самая активная, розовея и жеманничая, - а мы вас так любим!

- А я вас всех ненавижу, - громко и внятно выговорил кумир, с трудом заставляя язык ворочаться.

- Ой! - поклонницы попятились.

- Оооооооой, - передразнил их Плющенко противным голосом и икнул.

- Мамочки... - ужаснулись поклонницы, ретируясь.
Евгений откинулся на спину и расхохотался. Впервые за этот кошмарный день ему стало весело. "Ну и ладно!" - с непонятно откуда взявшейся бесшабашностью подумал он. - "Прорвёмся. А пока надо опохмелиться".
Первый глоток холодного пива, который он сделал не отходя от палатки, окончательно привёл фигуриста в чувство. Блаженно выдохнув и причмокнув, Плющенко огляделся. И обнаружил, что находится недалеко от "Амбассадора". Рассудив, что домой ему идти нельзя, так там может сидеть в засаде разъяренный Мишин, молодой человек принял решение наведаться в хорошо знакомый бар отеля и выпить еще немного. Усевшись за самым неприметным столиком и сразу заказав еще пива, Евгений расслабленно подпер щеку рукой и начал разглядывать меню. Он еще не успел дойти даже до супов, когда просторы бара огласило громкое и радостное "Лёша!" с явным французким акцентом.

- Ну ёб твою мать, - пробормотал "Лёша", прикрываясь папкой меню.

- Лёша, а я только что прилетел! - Жубер плюхнулся на соседний стул и схватил салфетку. - Уже звонить собирался, а ты сам нашёлся!

- Угу, нашёлся, - сдержанно процедил Плющенко и мрачно посмотрел в обожающие глаза собеседника. - А чего ты прилетел-то?

- Как чего? - растерялся Бриан. - Договориться о дальнейших тренировках....

На физиономии Евгения появился слабый проблеск интереса, быстро усиливающийся с каждой секундой.

- Тренироооовки, - протянул он, осмысливая происходящее, - ну да, конечно. - Он еще немного подумал, сделал большой глоток пива и заявил: - Обсудим прямо сейчас. В твоём номере.

- Ээээээ.. - замямлил Бриан, нервно теребя салфетку и обеспокоенно косясь по сторонам, - у меня еще и вещи не разобраны...

- А зачем нам твои вещи? - резонно заметил "Ягудин", кладя на стол деньги и поднимась. - Нам твои вещи не нужны.

- Ну да, не нужны, - скорбно согласился француз и тоже поднялся.

Посреди номера, действительно, сиротливо лежал большой неразобранный чемодан.

- Проходи, - Бриан бросился к чемодану и потащил его в угол. - Присаживайся. Я могу тебя чем-нибудь угостить?

- А что у тебя имеется? - вкрадчиво поинтересовался Евгений, резво направляясь к копошащемуся в углу гостеприимному хозяину.

Почувствовав неладное, Жубер резко обернулся и, уперевшись носом в лоб гостя, от неожиданности с размаху сел на чемодан.

- Как же ты собираешься тренироваться с такими слабыми ногами? - посочувствал потенциальный тренер, глядя на француза сверху вниз. - Ай-яй-яй. А если Плющенко вернётся?

В вечно обиженных глазах Бриана вспыхнул злой огонек.

- Мне плевать на Плющенко, - торжественно заявил он, отворачиваясь. - Я теперь сам с собой соревнуюсь.

- Да что ты? - ласково пропел Евгений и пнул чемодан. - С каких это пор?

- Лёш, ты что? - занервничал Бриан, пытаясь удержать равновесие и намертво вцепляясь в чемодан. - Ты же сам говорил, что его нельзя бояться! Что он сам меня боится!

- Нет, я просто фигею от такой наглости... - пробормотал "Лёша", с антропологическим интересом разглядывая собеседника.

- А? - не расслышал Жубер.

- Б! - рявкнул Евгений. - У меня новая методика: Плющенко - бояться, с тренером - спать!

- С-спать? - ошарашенно переспросил француз, несильно, впрочем, расстраиваясь.

- И только попробуй заснуть! - нелогично завершил оглашение новой методики "тренер" и покатил чемодан с Жубером к кровати.

Близилась полночь. Кипучая жизнь отеля постипенно затихала. Обитатели номера мистера Вейра тоже слегка притомились.

- А что ты любишь на завтрак? - нежно промурлыкал Джонни, водя наманикюренным пальчиком по обнаженной груди любовника.

- Пельмени, - брякнул незатейливый Лёша, думая о чём-то своём.

- С водкой? - пошутил американец.

- Пельмени без водки едят только собаки, - отбросил шутки в сторону Ягудин и зевнул.

Вейр похлопал ресницами, пытаясь запомнить очередную русскую премудрость, и тоже зевнул.

- А я люблю на завтрак апельсиновый сок, - доверительно сообщил он, хоть его и не спрашивали.

- Да, водка с соком тоже хорошо, - рассеянно заметил Лёша, машинально выстукивая пальцами чижика-пыжика на вейровской спине.

Стрелки часов слились на цифре двенадцать.

Перед Ягудиным вдруг всё поплыло, тело пронзила резкая боль. В голове что-то взорвалось и наступила темнота.

Темно... Как темно... Кто же так отвратительно визжит?

Алексей открыл глаза.

Визжал лежащий рядом Вейр. Очень пронзительно и на одной ноте. Одновременно пытаясь натянуть на себя уголок одеяла, застрявшего под мощным Лёшиным торсом.

- А чего это ты орёшь? - кисло осведомился Ягудин, морщась от неприятного звука.

Вместо ответа американец пулей вылетел из кровати и, сверкая голым задом, стремительно скрылся в ванной, с треском захлопнув за собой дверь.

- Вот псих, - озадачился молодой человек, проводив беглеца недоумённым взглядом.

Немного подумав, он тоже поднялся, чтобы всё-таки уточнить причину переполоха. И тут увидел в зеркале себя. И, прижав ладони к щекам, осел на кровать и облегченно рассмеялся.

Евгений, блаженно жмурясь и насвистывая "Мерси боку", принимал душ, когда пространство перед глазами вдруг бешено завертелось и сжалось в чёрную точку. Очнулся он на полу душевой кабины и в ту же секунду понял, что опять стал собой. От счастливого созерцания собственных вновь обретённых прелестей его отвлёк стук в дверь и вкрадчивый вопрос "Лёш, ты скоро?".

Плющенко похолодел.

- Угу, - невнятно промычал он, судорожно раздумывая, как бы теперь половчее унести отсюда ноги.

- Может, тебе помочь? - не унимался разошедшийся француз, воодушевлённо затеребив дверную ручку.

- Занято! - по привычке гаркнул Плющенко и в ужасе зажал рот руками.

- Лёша? - после паузы уточнил Жубер, заподозрив неладное.

Ситуация становилась критической.

В отчаянии Евгений прижался лицом к дверной щели и зашептал первое, что пришло в голову, в надежде скрыть за шёпотом изменившийся голос:

- Бриан, слушай... Залезь в шкаф, а?

- Зачем? - прифигел от такого поворота событий Бриан, тоже зачем-то переходя на шёпот и прижимаясь носом к щели.

- Поверь, ты не пожалеешь, - горячо заверил его собеседник, - это игра такая. Эротическая.

- Что, прям в шкафу? - продолжал сомневаться проклятый француз.

- Шкаф - это только начало, - многозначительно пообещал изобретатель игры, начиная уже отчаиваться.

- Ну ладно... - неуверенно сдался Бриан после паузы. - А сколько мне там сидеть?

- Пока я тебя не найду, - обрадовался Евгений. - Давай, лезь.
Вздохнув и отметив про себя, что все русские - психи, Жубер полез в шкаф. С трудом разместившись и прикрыв за собой створки, он крикнул "Залез!" и приготовился к новым эротическим ощущениям.
Услышав позывные, Плющенко аккуратно высунул голову из ванной, огляделся и ходко затрусил к своей одежде, сваленной в неопрятную кучку у кровати.
Пока он судорожно пытался попасть ногой в штаны, несчастный Бриан решил сменить неудобноую позицию, занятую им в тесном пространстве, и активно заворочался. Теряя равновесие, он еще успел понадеяться на удачный исход своей затеи, после чего с грохотом вывалися из шкафа.
Плющенко застыл, так и не успев влезть во вторую штанину, а потому находясь в полусогнутом состоянии и с занесённой в воздухе ногой.

- Упс, - скорбно сказал француз и оторвал лицо от пола.

- Упс, - печально согласился Плющенко, не решаясь пошевелиться.

Повисла напряжённая пауза.

- Ты... Ты... - срывающимся голосом попытался сформулировать вопрос ошарашенный Жубер, с ужасом таращась на голого блондина.

- Да, я, - заверил его Евгений, выпрямляясь. - Мне, кстати, пора, - и, цапнув лежащий на кровати банный халат, он поспешил к выходу, волоча за собой брюки.

И уже у самой двери, успев по дороге натянуть на себя в халат и поднять брюки, он обернулся и нравоучительно добавил:

- Да, и никогда не забывай про первый пункт методики, - после чего хохотнул и со штанами в руках выскочил в коридор.


Эпилог:

Прошел месяц. Все участники вышеописанных странных событий успели уже слегка подуспокоиться и вернуться к прежней размеренной жизни. Конечно, полностью забыть случившееся они так и не смогли.

Ягудин, например, до сих пор приходит в ужас, если просыпается без признаков похмелья. И сразу же бежит к зеркалу.

Плющенко всерьёз подумывает о тренерской карьере.

Вейр вообще чуть было не охладел к России. И к русским. Но не смог. Правда, он больше не останавливается в "Амбассадоре". И никому не открывает дверь.

Жубер твёрдо решил навечно остаться учеником Симона. Так как к новым методикам у него теперь стабильное отвращение. Как и к новым играм.

Остервенело нарушая все существующие правила дорожного движения, Плющенко мчался по питерским улицам, отчаянно сигналя и матерясь. Он опаздывал на важные съемки, и это его очень нервировало. В ста метрах впереди по траектории его движения начинала переходить дорогу аккуратная сухонькая старушка...