Невеста была в лиловом
Дата: март 2006 г.
Издание: Vogue.
Автор: Хеймиш Баулз.
Бракосочетание шок-рокера Мэрилина Мэнсона и королевы бурлеска Диты фон Тиз никогда не обещало быть традиционным, но, как выяснил Хеймиш Баулз, следуя за празднествами из Лос-Анджелеса в Типперэри, в то же время оно было исполнено высокой драмы и высокого стиля. Портреты Стивена Клейна.
В пригороде Лос-Анджелеса сгущаются сумерки, и все стихает. Окружающая местность, с ее теряющимися вдали зелеными улицами, на которых стоят чопорные, нарядные дома, церкви и торговые пассажи, словно взята из фильма «Эдвард — руки-ножницы». Кажется, что она населена образцовыми малыми семьями, живущими своими образцовыми американскими мечтами. Это уместно сюрреалистичная обстановка — представьте себе гибрид «Я люблю Люси» с «Манстерами» — для анархической рок-звезды Мэрилина Мэнсона. Пережив детство в духе фильмов Джона Уотерса (как описано в его захватывающе-омерзительной автобиографии 1998 года «Долгий трудный путь из ада»), он стал воплощением всего малоприятного в стиле, «одним из подлинных пиратов современности с настоящей страстью к моде», по словам Джона Гальяно.
Сегодня ровно в полночь Мэнсон соединится нечестивыми узами брака со своей невестой, обворожительной миниатюрной Венерой Дитой фон Тиз, королевой возрожденного бурлеска, обладающей внешностью девушек Варгаса и фигурой девушек Гибсона. Очаровательные в своей старомодности выступления Диты вызывают в памяти образы Джипси Роуз Ли, еще одной легендарной стриптизерши, прославившейся как своим умением красиво одеваться (в особенности, в наряды от Чарльза Джеймса), так и раздеваться. Действительно, Мэнсон и Дита становятся непременными почетными гостями на многочисленных показах мод, а их образами вдохновляются дизайнеры всего мира. «Ух, вот так пара! — говорит Стефано Пилати из „Ив Сен Лоран“. — Она потрясающе красива с феноменальным стилем — так, что придает индивидуальный характер своей одежде, — в то время как он действительно выходит за все рамки в плане стиля. Это не классический дендизм — он заходит гораздо, гораздо дальше. Он очаровательный человек, который может выступать даже во фланелевой тройке и сделать это уникальным». Однако пару связывает нечто большее, чем чувство стиля. «Нам просто нравится друг в друге то, что остальные бы возненавидели», — объясняет Мэнсон, жертвами обаяния которого пали такие пылкие, требовательные красотки, как Трейси Лордз и Роуз Макгован. «Я ничуть не волнуюсь; я полностью доволен», — добавляет он.
Уроженка провинциального городка Рочестер, штат Мичиган, Дита очень хотела традиционной свадьбы в церкви. Однако это было проблематично, поскольку многие считают ее будущего мужа кем-то вроде Антихриста. Во время турне в Санкт-Петербурге в июне прошлого года ей, наконец, удалось убедить Мэнсона и скептически настроенную группу посетить там церковь, которую она выбрала за ее золотое великолепие. У входа висел старомодный знак с силуэтом туфли на шпильке в круге — и перечеркивающей ее жирной красной линией. «В сущности, они могли с таким же успехом поместить там мой портрет!» — вспоминает Дита, которая поняла, что официальная церковь закрыта и для нее, в то время как участники группы вокруг покатывались со смеху.
Так что пара сочетается светским браком в своем доме в Лос-Анджелесе. Торжественная же церемония — на которой Дита с помощью Вивьен Уэствуд получит возможность реализовать свои фантазии в духе Скарлетт О’Хары, а Мэнсон освободит своего внутреннего капитана Хука благодаря Джону Гальяно — состоится в следующие выходные в Ирландии. Руководить свадьбой будет чилийский артхаусный кинорежиссер Алехандро Ходоровски, который зачитает клятвы, написанные им специально для этого события. «Я считаю, что клятвы очень важны», — говорит Дита. Тем не менее, она не преминула использовать возможности, предоставляемые светской церемонией, сказав арт-директору «Москино» Розелле Джардини, что хотела бы выглядеть как «невеста сороковых годов, направляющаяся в здание суда, чтобы пожениться перед отправкой на войну». Джардини любезно согласилась сшить дерзкий, в стиле Басби Беркли костюм, фасон которого словно взят из черно-белых фильмов. Муфта Диты из пекана приколота орхидеями — деталь, навеянная фотографией Джейн Уаймен и Рональда Рейгана.
«Дорогая, ты потрясающе выглядишь», — говорит Мэнсон, одетый в широкую сорочку Galliano Homme с очень высоким воротом, плотно облегающий смокинг Hedi Slimane Dior Homme и старомодные туфли от «Москино»; он похож на владельца похоронного бюро из романов Диккенса. «Немного пестровато, — говорит его стилист со странным именем Дэйна Пинк, — но ему идет!»
Джуди Гарленд поет On the Sunny Side of the Street, в то время как Стэйси, пышная блондинка в кокетливом коротеньком платьице (она представилась как «плохая девчонка из окружения Хью Хефнера») с очаровательной неловкостью пытается наполнить шампанским фужеры для дюжины с чем-то гостей. Дита приходит на помощь. «Видели, как они все разбежались, когда я принялась открывать шампанское? — говорит она со смехом. — Уж я-то знаю, как обращаться с бутылкой шампанского!» Собственно, во время своего представления на вечеринке Луи Вуиттона, которая закрыла Неделю моды в Париже в прошлом сезоне, Дита искупалась в нескольких литрах шампанского, наполнявших огромный бокал для мартини.
Примерно дюжина гостей включает в себя странноватых членов группы и их блистательных спутниц, а также подружек Диты — стильных девушек, которые выглядят и одеваются, как «Куколки» Дамона Рюньона. Она познакомилась с ними еще в те времена, когда танцевала свинг в Калифорнии. Кухня Диты оформлена в розово-черных тонах в духе телешоу пятидесятых, гостиная пары — викториана из фильмов ужасов. Четыре кошки породы девон-рекс — Алистер, Лили, Эдгар и Герман — бродят среди причудливых раритетов: детских манекенов 20-х годов и искусственных скелетов, шкуры двухголового ягненка, ножного протеза времен Гражданской войны из дерева и кожи, парика Джонни Деппа из «Кокаина» (выменян на грудные имплантанты Мэнсона с обложки альбома Mechanical Animals) и венецианских масок Мэнсона из папье-маше. Одну из них он подарил Брэду и Анджелине, с удивлением наблюдая за сексуальными искорками, проскользнувшими, когда они решали, кто же ее наденет.
Столовая в их доме, продолговатая и с высоким потолком, хорошо подходит для сегодняшней церемонии. Пара вступит в брак под чучелами двух обнявшихся павлинов и огромным портретом Марлен Дитрих в стиле 1930-х годов работы Готфрида Хельнвайна, немецкого художника, в готическом замке которого в Типперэри состоится торжественная церемония.
«Ребята, вы же сказали, что это все будет в шутку», — заявляет с порога Изабелла Скайлар, поразительный священник (Дита обнаружила ее в Интернете, так как ей понравилось ее интересное имя), входя в дом после перелета из Сан-Франциско и видя сцену, которую сам Мэнсон называет «фильмом Феллини». На ней сапоги UGG и вязаное пончо с индейским узором. «У вас есть риза?» — спрашивает она с грустью в голосе.
«Переоденьте ее в папскую ризу! — восклицает Мэнсон. — Сделайте это религиозным, господи ты боже мой!» Риза, о которой идет речь, — сценический костюм Мэнсона для турне 2000 года Guns, God and Government. Когда он надел ее в Риме, его немедленно арестовали.
Играет рэп-музыка. («Мы слушали кучу рэп-песен, когда встречались, — признается Дита. — Они такие забавные».) «А теперь цирковая музыка! — объявляет Мэнсон, ставя скандальных Tiger Lillies. — Мне кажется, что жениться под эту песню гораздо лучше!» Вполне уместно, что она будто продолжает навязчивую тему из «Эдварда — руки-ножницы».
«Берешь ли ты, Мэнсон, эту стриптизершу?.. — спрашивает священник. — Берешь ли ты этого большого…» У нее такой сильный русский акцент, что я готов был поклясться, будто она произнесла «больного».
«Дай пять!» — говорит Мэнсон по окончании. «Она ведь сказала „да“, не так ли?! Простите, дамы — ребята, вы тоже!» — добавляет он, чокаясь бокалом того, что, морщась, называет «красным абсентом». Мэнсон заворожен этим напитком, ассоциирующимся прежде всего с парижским декадансом конца XIX века, — он даже утверждал, что использует его в качестве краски на своих безупречных, провокационных картинах, которые рисует, стоя на коленях в старой детской своего дома. (Также он хочет поэкспериментировать с недавно приобретенным гримом, применявшимся бальзаматорами в 1920-х годах.)
Уже почти три утра. В доме гремит Vogue Мадонны, и Дита Мэнсон ведет меня по своему кораллово-розовому будуару со шкафами, ломящимися от страусовых вееров, усыпанных стразами сценических костюмов и туфель и прочих старинных и дизайнерских сокровищ. Дита хочет показать мне свою коллекцию очаровательных шляпок 1940-х годов, повергнувших в восторг Стивена Джонса, который недавно приходил, чтобы подобрать ей шляпки для грядущего празднования свадьбы.
Мэнсон скрывается в своей берлоге, поглощенный энергичной игрой Дональда Сатерленда в «Казанове» Феллини. «Я полностью сосредоточен на выполнении своих супружеских обязанностей!» — говорит он.
После тепличной Калифорнии ветреная и дождливая Ирландия кажется унылой и невероятно романтичной. Килшейн Хаус — это величественный каменный особняк в стиле ампир, с великолепным викторианским зимним садом, усаженным вздымающимися пальмами и папоротниками, где будет дан обед после репетиции церемонии. Сад пестрит белыми розами и пирожными в виде лебедей. Элла Фицджеральд поет Let’s Fall in Love, и Дита эффектно появляется в платье от «Москино» из ярко-зеленого атласа с толстыми складками в виде песочных часов и потрясающим пропеллерным бантом середины прошлого века от Жака Фата. Мэнсона еще нет. «Он волнуется перед выходом из дома, — объясняет фон Тиз. — Он никогда его не покидает». Сама Дита тревожится о дне свадьбы. «Я так нервничаю, — говорит она, — ведь все будут смотреть на меня, не ожидая, что я стану раздеваться — или ожидая!»
На следующий день наши машины едут по темнеющей местности к баронскому замку Хельнвайна, зловещему зданию в духе сериала Hammer House of Horror с башенками, зубчатыми стенами и одиноким волынщиком. Внутри распорядитель из Лондона Фиона Лихи — толковая, бойкая уроженка этих мест, энергичность которой поможет ей довести до конца ее первую свадьбу, — устроила маленькие чудеса.
В высоком Большом зале баронский стол уставлен рубинового цвета вазами «Сваровски» с четырьмя тысячами багряных роз, из которых флорист Хэйли Ньюстед (Absolute Flowers) составила букеты в виде огромных вулканических извержений. Мерцают черно-золотые свечи в форме черепов, а в недавно затопленном камине потрескивает пламя.
В столовой новобрачные будут сидеть между двумя длинными банкетными столами, которые освещаются высокими канделябрами, украшенными бордовыми соцветиями амаранта, розами и гроздьями красного бургундского винограда. На столах, поблескивающих темно-красными хрустальными бокалами «Уотерфорд», расставлены изящные розетки, которые на фабрике «Веджвуд» специально изготовили из черного базальта. Скатерти и салфетки из черного ирландского ворсистого холста были сотканы на заказ; на салфетках вышит искусный черный вензель пары в викторианском стиле. Этот же мотив украшает мелкие тарелки «Веджвуд» и вышит на черных кружевных гардинах, висящих на высоких окнах в основных гостиных, что создает в них тревожную, таинственную атмосферу в духе Эдгара Аллана По.
Дока по части кондитерских изделий Маргарет Браун украшает, придавая последние штрихи, изысканный бледно-лилово-золотистый торт, который она лично привезла из Нью-Йорка. «Я думала о „женской фигуре“ в абстрактном смысле, — объясняет Браун. — Я хотела, чтобы было много штриховки, так что у него получился очень корсетный вид!» Браун также выпекла овальные черные печенья на подставках, с искусно нанесенными перламутровым бисером инициалами каждого из гостей, чтобы использовать их вместо именных карточек.
Церемониальный зал увешан черными бархатными гардинами и уставлен разнообразными салонными стульями викторианской поры, на каждом из которых висит памятная золотая медаль. Позднее гости буду щеголять ими как почетными наградами. Этажом выше Стивен Джонс аккуратно пришивает вуаль и норковые помпоны на изящную треуголку невесты; он только что закончил финальную примерку. «Лучшей модели для шляпок не найти», — говорит он. Внизу встречают первого из 60 с чем-то гостей.
Лиза Мария Пресли, с затуманенным взглядом и в готичном платье из черного шифона, в Ирландии впервые. «Я почувствовала что-то магическое, когда приземлялась», — говорит она. «Всегда будьте практичными — носите черное!» — грассирует величавая Сюзанна фон Айхингер — муза модельера Готье, прибывшая в казачьей папахе и пуловере от кутюр, которые венчают накрученную узбекскую юбку, сделанную из километров фольклорной тесьмы. «Это как „День покаяния“. Еще немного, и вы упадете в обморок!»
«Я не слишком похожа на Мортисию?» — спрашивает мать Диты, Бонни Линдсей, стройная красивая брюнетка в манящем черном бархатном платье в обтяжку и с глубоким вырезом.
аверху царит сущий ад. Не успела подружка невесты, Кэтрин Делиш, выйти из ванной в комнате для переодевания, которую она делит вместе с Дитой, как раздался оглушительный грохот, и потолок комнаты разом обрушился. Теперь она пугающе похожа на место бомбежек: пыльные обломки камней, погребенная под ними косметика и угрожающе массивные куски штукатурки. «Потом какой-нибудь фэн Мэнсона будет говорить, что это результат черной магии!» — вздыхает Дита. «Это призрак обманутой невесты», — уверяют гости. «Мои дети хором говорят, что дом населен привидениями», — добавляет Рената Хельнвайн.
К счастью, Дита пребывает в неведении относительно драмы, разыгравшейся в темно-синей комнате Мэнсона напротив. «Мы куда-то задевали кольцо!» — стенает он.
В будуаре Диты воцарился покой. Барбра Стрейзанд поет The Man I Love, блюдо с устрицами мирно стоит на парчовом шезлонге из золоченого дерева и слоновой кости, а Дита сидит в воздушном полупрозрачном халате из черного шифона, в то время как Данило занят ее волосами, а Кэти придает последние штрихи ее фарфоровому личику.
На каминной полке покоятся семь пар туфель от Лубутена (с головокружительными двенадцатисантиметровыми шпильками), которые дизайнер приготовил для празднования свадьбы. Потрясающий корсет от г-на Перла, который будет облегать сорокадвухсантиметровую талию Диты, был только что извлечен из упаковки. Ранее г-н Перл звонил, чтобы принести свои извинения, сказав Дите, что он в любом случае будет «самым близким к невесте».
«За все свои годы в мире моды я ни разу не встречал девушку, которая могла бы самостоятельно надеть корсет», — говорит пораженный Стивен Джонс, в то время как Дита проворно зашнуровывает себя. «Гип-гип-ура Перлу!» — восклицает она, прежде чем объявить в пространство, что «к этому корсету не подходят ни одни трусики! На невесте нет нижнего белья!»
Теперь нужно свистать всех наверх для решающего маневра: одеть Диту в безбрежные кринолиновые юбки, которые будут поддерживать ее наряд. «Я думаю, что платье весит ничуть не меньше, чем сама Дита», — говорит Брижит Степпутис, заведующая отделом высокой моды Уэствуд. Умопомрачительный наряд был пошит из семнадцати метров блестящего швейцарского файдешина переливчато-лилового цвета, задрапированного вокруг крошечной талии Диты, вихрем складок стелющегося по ее молочной груди и растекающегося в объемные юбки девятнадцатого века. «Это платье, от которого мы в восторге, специально для тебя, только для тебя, Принцесса», — сказано в записке Вивьен Уэствуд к невесте. «Жизнь много приятнее, когда вы вместе, особенно, если вы при этом красиво одеты!» — добавляет муж Уэствуд, Андреас Кронтхейлер.
«Я готова к бриллиантам!» — объявляет Дита. «Да и не все ли мы!» — добавляет ее мама, которая только что вошла, чтобы полюбоваться результатом. «Я создала вот это? — спрашивает она. — Ладно, я горжусь!»
Наступает момент истины. Мэнсон, наконец, обнаружил кольца. «Ух ты!» — говорит он, увидев Диту в ее пышном наряде. На пути вниз Мэнсона сопровождает волынщик. Диту ведет дирижер берлинского биг-бэнд ансамбля Макс Раабе, без аккомпанемента напевая навязчивый мотив «Аве Мария».
У гостей перехватывает дыхание, когда Дита входит в гостиную, — ожила изящная фарфоровая статуэтка девятнадцатого века. Алехандро Ходоровски не менее великолепен в белоснежном варианте своего костюма из культового фильма «Священная гора», его наряд довершает высокий цилиндр и туфли на платформе. Звучным речитативом Ходоровски выводит слова клятвы на испанском, в то время как его замечательная супруга, Марианна, переводит ее на английский.
"Силою Воздуха, руководящего принципа нашего рассудка и ума… да будете вы всегда уважать индивидуальность друг друга… — произносит он нараспев. — Ваши отношения не будут для вас тюрьмой… Любовь ищет не подобия, но дополняющих друг друга различий… Силою Огня, руководящего принципа нашей сексуальной энергии, да будете вы испытывать взаимное и безграничное наслаждение…» — его красивый голос гулко отдается в высоком зале.
Дита с усилием надевает Мэнсону не совсем подходящее ему по размеру кольцо, и Ходоровски объявляет, по-английски, что жених может поцеловать невесту, в то время как хоральная версия Across the Universe Леннона наполняет своды, и мы переходим в соседнее помещение, чтобы взять фужеры с шампанским из пирамиды.
«Мне пришлось нелегко, когда я спускалась по ступенькам, — признается Дита, — но я не упала!» Кристиан Лубутен увлекает ее в импровизированный вальс, и неожиданно они начинают напоминать героев фильма «Король и я»: пышный лиловый кринолин Диты колеблется, как у Деборы Керр, когда она спрашивает короля Монгкута: «Потанцуем?» (Вполне уместно, что вечерняя сорочка Лубутена от «Кнайз» первоначально шилась для Юла Бриннера.)
Дита меняет наряд на черное бархатное платье от Готье для ужина, на котором ее любимый отчим, Дэн Линдсей, раздвигает черные кружевные гардины, произнося тост за счастливую пару, Хизер и Брайана. Гости, рассевшиеся за двумя столами, смакуют креветок по-дублински, ирландского омара и говядину от «Ангуса», освежаясь ежевично-«абсентовым» мороженым.
В дело вступает Макс Раабе и его оркестр из двенадцати человек, которые, по выражению газеты «Геральд Трибьюн», «любят играть, как будто на дворе 1929 год». Воодушевленные триумфальным турне по Соединенным Штатам, они исполняют танцевальную музыку. «Это приятное отличие от Карнеги-холла!» — говорит пианист ансамбля Ян Вайкверт. Раабе поет классику тридцатых годов вроде Cheek to Cheek и Over My Shoulder своим приятным подрагивающим голосом, вызывающим в памяти звучание старых грампластинок, и даже включает в свой превосходный репертуар Oops!.. I Did It Again Бритни Спирз, исполненную в духе Ноэла Коуарда. Дита вновь переменяет наряд (теперь она похожа на Хедди Ламарр в своем обтягивающем платье от Диора с расшитой бисером павлиньей пряжкой) и кружится в вихре танца. Мэнсон приглашает ее на медленный танец. «Больше всего, — говорит Лубутен, морщась, — это напоминает „Гибель богов“», фильм Висконти о моральном разложении семьи немецких промышленников в Германии тридцатых годов. Вполне уместное сравнение для Мэнсона, который подвизался на кинематографическом поприще. Сейчас он снимает полнометражный фильм о Льюисе Кэрролле — «Фантасмагорию». Мэнсон, который сыграет Кэрролла, хочет видеть Лили Коул своей Алисой и называет своими учителями в кино Ингмара Бергмана и Мэтью Барни.
На следующий день на ветреных угодьях вокруг мрачно-серого замка вырисовывается хрупкая группа людей, жадно поглощающих согревающие «кровавые Мэри», которые разносят на серебряных подносах. Пуля рикошетом отскакивает от тарелочки, падая на этой впечатляющей местности, и мы восхищаемся совами и ястребами, сидящими на лужайке, — странными, экзотическими и поразительными, как гости
«Почти как Линда Блэр в „Экзорцисте“, — смеется фотограф Али Махдави (одетый в старомодную, отороченную лисьим мехом куртку от «Сент Лорена»), когда Нелли, европейский филин, поворачивает голову на 350 градусов.
Мэнсон выглядит уместно средневеково в своем плаще трубадура от Луиса Вуиттона, а Дита одета как героиня Агаты Кристи: в клетчатый плащ от «Москино», тыквенного цвета тафтяную блузку и миниатюрный, украшенный перьями цилиндр от Стивена Джонса, который венчает изогнутый плюмаж. «Очень даже похоже на фазана!» — говорит ловчий, пока его соколы хищно рассматривают ее головной убор.
На этот вечер Лихи забронировала классический местный паб, чтобы устроить в нем традиционную ирландскую вечеринку. С хозяином договорились, что он закроет заведение «для киносъемок» на два часа, а позже, когда двери откроются для обычных посетителей, компания Мэнсона уединится в отдельном кабинете в задней части паба. Однако по прибытии семьи фон Тиз и первых гостей из замка становится очевидно, что хозяин нарушил свое обещание: паб до отказа набит толкающимися зеваками и фэнами Мэнсона. Если бы там вдруг оказался любящий уединение Мэнсон, он бы сломя голову бросился вон. Однако непоколебимая Лихи возвращает всю компанию назад, и торжества в замке возобновляются. («Мэнсон пренебрег завсегдатаями паба» — такой заголовок красовался потом в The Irish Sun. «Жутковатый готический упырь не смог бы убраться раньше»). «В чем-то Ирландии царит беззаконие», — вздыхает Лихи и отправляет свою грациозную мать в местную забегаловку, заказывает барные бочки «Гиннеса», чтобы восполнить запасы пива в баре замка, и направляет ирландских уличных скрипачей в Большой зал. Дымящаяся рыба с картофелем во фритюре завернута в кульки, сделанные из первых страниц местного таблоида, освещающего свадьбу. На этой свадьбе ничего не было упущено из виду — за исключением трусиков невесты!
Примечания
Типперэри — графство в Ирландии.
«Я люблю Люси» — американский комедийный сериал 1950-х гг., ставший классическим в США.
«Манстеры» — американский комедийный сериал 1960-х гг. о семье монстров, аналогичный «Семейке Аддамсов».
Уотерс, Джон — американский режиссер шокирующих сатирических фильмов «Розовые фламинго», «Кошмарное существование» и др. Сэмплы из его фильмов Мэнсон использовал в альбоме Portrait of an American Family.
Варгас, Альберто (1896–1982) — американский иллюстратор, известный своими откровенными эротическими работами для журнала «Плейбой».
Гибсон, Чарльз (1867–1944) — американский иллюстратор, работы которого сформировали в начале XX в. идеал женской красоты в США. В результате появилось даже понятие «девушка Гибсона» (Gibson girl).
Джипси Роуз Ли (1911–1970) — американская киноактриса и исполнительница бурлеска.
Трейси Лордз — американская киноактриса. Ср.: «Совсем недавно я встретил Трейси Лордз за кулисами после концерта в Universal Amphitheater в Лос-Анджелесе, и она пригласила меня пойти с ней завтра на вечеринку. Не было никакого секса, но я получил незабываемые впечатления, так как она вроде моего женского двойника: всеми командует и постоянно говорит загадками» (The Long Hard Road Out of Hell. P. 169).
Скарлетт О’Хара — главная героиня знаменитого романа Маргарет Митчелл «Унесенные ветром» (1936).
Капитан Хук — злодей из романа Джеймса Барри «Питер Пэн» (1911).
Басби Беркли (1895–1976) — американский хореограф, режиссер кино и театра. По словам Мэнсона, его творчество оказало некоторое влияние на клип mOBSCENE.
Пекан — млекопитающее семейства куньих с темно-бурым мехом.
Уаймен, Джейн — американская киноактриса, жена 40-го президента США Рональда Рейгана.
…стилист со странным именем Дэйна Пинк… — Имя Dayna относится к числу редких, а Pink означает «розовая».
Гарленд, Джуди (1922–1969) — американская киноактриса и певица, мать Лайзы Миннелли. Прославилась ролями в киномюзиклах 1940-х гг.
Хью Хефнер — основатель, владелец и бессменный главный редактор журнала «Плейбой».
…«Куколки» Дамона Рюньона… — Имеются в виду героини успешного мюзикла 1950 г. Guys and Dolls («Ребята и куколки»), в основу которого положен рассказ американского писателя Д. Рюньона. В 1955 г. был снят одноименный фильм.
Викториана — обстановка в духе викторианской эпохи в Англии (1837–1901).
…детских манекенов 20-х годов и искусственных скелетов, шкуры двухголового ягненка, ножного протеза времен Гражданской войны из дерева и кожи… — Все эти «раритеты» так или иначе использовались Мэнсоном во время эры Holy Wood.
…Брэду и Анджелине… — Имеются в виду Брэд Питт и Анджелина Джоли.
Изабелла Скайлар, поразительный священник… — Хотя Библия запрещает рукополагать женщин в священнический сан, неофициально такая практика существует.
Пончо — «традиционная одежда индейцев Южной и Центральной Америки — плащ из прямоугольного куска ткани с отверстием посередине для головы» («Американа»).
The Tiger Lillies — культовая британская группа, в творчестве которой находят отчетливое влияние кабаре.
Также он хочет поэкспериментировать с недавно приобретенным гримом, применявшимся бальзаматорами в 1920-х годах. — Вероятно, автор ошибается: к записи дневника от 5 мая 2002 г. Мэнсон приложил фотографию картины, иллюстрирующей использование вместо красок «грима гробовщика из набора 20-х годов для пластической хирургии».
Ампир — архитектурный стиль начала XIX в., для которого характерны монументальные формы и парадное великолепие.
Фицджеральд, Элла (1917–1996) — выдающаяся американская джазовая певица.
Hammer House of Horror — британский телесериал в жанре ужасов о домах с призраками, привидениях и т. д.
Амарант — род растений, в том числе использующихся в декоративных целях.
«Уотерфорд» — ирландский производитель эксклюзивной хрустальной посуды и изделий из хрусталя.
«Веджвуд» — старейший английский производитель фарфоровой и фаянсовой посуды.
Грассировать — произносить звук «р» с гортанным призвуком.
Сюзанна фон Айхингер — муза модельера Готье… — Сюзанна фон Айхингер была соавтором серии фотографий Мэнсона работы Али Махдави.
«День покаяния» (1973) — душераздирающая мелодрама с Элизабет Тейлор в главной роли.
Мортисия — главная героиня «Семейки Аддамсов».
Рената Хельнвайн — жена Готфрида Хельнвайна.
…хоральная версия Across the Universe Леннона наполняет своды… — Реминисценцию из альбомной версии Across the Universe Мэнсон использовал в своей песне Lamb of God.
«Король и я» (1956) — американский киномюзикл о британской подданной, ставшей воспитательницей детей тайского короля. Фильм получил пять «оскаров», один из которых был присужден за дизайн костюмов.
Юл Бриннер — русский актер, сыгравший короля в фильме «Король и я».
«Ангус» — сеть ресторанов-бифштексных.
Карнеги-холл — старейший концертный зал в Нью-Йорке, обладающий совершенной акустикой.
Ноэл Коуард — английский драматург и композитор популярной музыки.
Хедди Ламарр — австрийская актриса.
Бергман, Ингмар — известный шведский кинорежиссер, развивающий в своих фильмах тему трагического одиночества человека в современном обществе.
Барни, Мэтью — современный кинорежиссер и автор видео-инсталляций, встречающийся с Бьорк.
Рыба с картофелем во фритюре — «популярное дешевое блюдо; подается в небольших специализированных кафе; если покупатель берет рыбу с собой, она, по традиции, завертывается в газетную бумагу» («Великобритания. Лингвострановедческий словарь»).
