Это цитата сообщения ШухерИзАда Оригинальное сообщение

Художники.

Я их много знаю. И ты тоже знаешь. Они все такие разные.
Но одно их объединяет – они рисуют. Много портретов. Мечты, пейзажи. И еще много чего.
И все же они разные. Рисуют они по-разному. Разные картины.
Кто-то рисует от души, чисто, искренне, талантливо, всю жизнь. Редко кто их оценит. Потом, может быть. Гениев почти всегда оценивают уже после их смерти. У них нет деловой хватки.
А кто-то не выдерживает, и начинает рисовать на заказ. Пошло, тривиально, потребительски – как угодно, лишь бы был спрос, лишь бы продать повыгоднее.
А кто-то ищет золотую середину, стараясь не работать на ширпотреб, но и добиться признания.
Кто-то рисует себя. Практически только себя. Еще дома, машины, яхты, счета в банках, госкабинеты, народ… Но везде с собой во главе. Все остальное – просто его собственность.
А кто-то вот эти - красивые, настоящие, справедливые. Добрые и смешные. Или наоборот, печальные, унылые.
Или просто бытовые зарисовки. Ничего сложного. О простом банальном человеческом счастье. Может, неплохие, но неинтересные, неоригинальные, скучные. Без идеи, без жизни. Они у него почти одинаковые. Просто другой дом, другая машина, люди чуть старше. Все те же, новых мало. В этой появилась жена. В следующей, наверное, будут дети. Но он любит свои картины.
А есть другие. Они не такие, как все. Они рисуют не лица, не цветы, не природу, не мебель… а так, непонятно что. Смотришь на такую картину, и как будто понимаешь ее, но ничего разобрать не можешь. Они могут вызвать смятение, ужас, радость… бурю эмоций – разных, тревожных, и не поддаются осмыслению, только чувства, только ощущения.
Кто-то рисует одну, всю свою жизнь посвящая ей. Например, она большая и мрачная – стены, решетки, ядовитый воздух. Или это портрет любимого человека. Но так редко бывает.
А у кого-то их много, разных, мелких. Чаще всего незаконченные, валяются в углу, тускнеют, покрываются пылью и забвением.
Вот эта, твоя… лица, много лиц… Они сейчас в прошлом, но тебе нравится любоваться этой картиной, и не хочется никаких дополнительных мазков, они кажутся лишними, в ней все гармонично.
Другая. Грустно как-то смотреть на нее. Она кажется тебе незавершенной. Но ты знаешь, что уже ничего не вернешь, какой-то странный и несправедливый закон бытия не даст ее завершить или начать заново, осталось только смотреть.
А эту… эта гнетет, вызывает страх, хочется взять черную краску и вспомнить Малевича, быстро, почти не глядя на картину, с остервенением замазывая ее, как будто боясь, что она поглотит тебя, если не успеешь.
А эта… да, ее тоже надо закрасить черной краской. Такова участь этой картины, ее судьба. Но не так, как ту… ее иначе… ведешь кисть медленно, осторожно и с наслаждением, вглядываясь в эти черты лица, которые может когда-то были дороги тебе, и закрашиваешь сантиметр за сантиметром, с чувством странного торжества, а иногда и злорадства. И, в конце концов, чувствуешь облегчение, мучительное блаженство, и ненависть и злость постепенно куда-то уходят.
Кто-то рисует красками. Яркими, смелыми, дерзкими. Эмоциями. Музыкой.
Кто-то грязью, пылью, слезами, соплями. Говном.
А кто-то рисует только кровью.
И каждый мечтает нарисовать свою главную, самую лучшую картину.
Кто-то ее даже не начнет, а кто-то просто не успеет закончить.
Сколько же их? Бесчисленное множество, всех не опишешь.
И они есть у каждого.