Учителя и ученики…
Это особое отношение, отличное от родителей и детей, детей и отцов, друзей…
Эти отношения стоят особняком, но порой именно они ведут куда-то к чему-то. Становятся ключевыми в нашей жизни.
Эти мысли у меня родились при последнем разговоре с редакторской мамой, Вероий Ивановной. О том, что она меня привела в этот мир писанины и дала четко понять, как тут жить и что этот мир может все изменить. Из 200 школяров она так тепло и ласково относится почему-то именно ко мне. Я часто думала каковы причины. А потом начала сравнивать судьбы. Она когда-то тоже начинала с любви к театру, жила самостоятельно, зная, что родителям нужно воспитывать еще троих. Были и ошибки в журналистики, были подножки. Сейчас она старается меня отгородить от них. Быть не руководителем, а верным товарищем, помогающем во всем. Я каждый раз боюсь позвонить ей вечером о потревожить ее, а она это все понимает и наоборот говорит, чтоб я звонила чаще!
Вера Ивановна – человек, который с легкостью сканирует каждого человека. Меня – особенно, так как знает. Чувствует, что выборные темы меня выводят из колеи, но вновь отправляет журналистскую степь вольных тем.
Сейчас она решила окончательно перекрестить нас. Сделав меня своим заместителем выпускающего редактора. Только слезы начинают подступать к глазам, когда она говорит, что скоро я буду этим всем заниматься, что она не вечна. При ней плакать нельзя, табу! ЖУРНАЛИСТ НЕ ПЛАЧЕТ И НЕ ПЕРЕД КЕМ НЕ ПРОГИБАЕТСЯ – теперь и мое кредо, переданное мне от нее. Велено исполнять – верно держим слово и плачем, лишь когда захлопывается дверь редакции.
Я не раз видела как ей больно, когда бывшие ученики уходят в дешевую журналистику, порочащую. Она винит себя и говорит, что она не научила, не объяснила, не отпугнула от этой ереси. Для нее это предательство.
Сейчас этот человек смелой рукой ведет меня по жизни… а так страшно не оправдать его надежд…
Особенно, когда звучат слова, что скоро ее место займу я. А она не вечная, что у нее уже и откликаются последствия той автомобильной аварии, что силы уже не те. Страшно все это. И не хочется верить...