Утром поехала в одно из самых моих московских мест, в Спасо-Андронников монастырь и собственно в музей Рублева. С особым трепетом отношусь ко всем тем эксклюзивным музеям, соизволившим работать по понедельникам. Приехав ранее открытия музея погуляла по территории, жмурясь от бойкого солнца и умиляясь гуляющим папам (примечательно, что именно папы были, ни одной мамаши) с малышами. Люблю это место не меньше Крутицкого, но какой контраст: здесь небольшая территория вся на глазах, вся ухожена, вычищена, уставлена табличками типа "по газону не ходить", "в колокол не звонить". Тут не затеряешься в зарослях, зато все честно и на виду, солнечно и голубонебо.

В музее как всегда хорошо, иконы знатные, помещение атмосферное, смотрительницы досыпающе позевывают. Очень нравится верхний этаж, где приходится пригибаться, чтобы попасть в комнатушку с деревянной скульптурой. Когда выходила, на встречу шла группа студенток, наверняка искусствоведок,сопровождаемая пожилым профессором с классической седой бородой. Завидно. А может и не очень.

Перед тем как попасть домой, занесла книжки в районную библиотеку. Пришла за пять минут до открытия, пока охранник отпирал дверь, почувствовала, что скорее всего в эту милую, хорошую, добросовестную, но все равно убогую библиотеку уже давным давно никто не приходил к самому открытию, не стоял со стопкой книг под дверью. Мне повезло, открыли зал по истории искусств, где я жадно набрала книжек и сейчас не могу оторваться от сборника критических статей второй половины 19 века.

Оторвавшись от книги, пошла в школу, на чужой выпускной. Пришла рано, бережно и любуясь осматривала школу, заглядывала в окна. Поняла, что люблю школу совершенно эгоистичной любовью, только в той степени, в которой она связана со мной и мне глубоко равнодушно все, что в ней происходит и существует меня не касающегося. Вроде и много впечатлений от выпускного, многое хочется сказать, а сказать нечего. Выпускной был хороший, наряды блеклые за очень редким исключением, учителя - лучшие. Было приятно поговорить с ними, но разговор в основном держался на уровне "как дела? - хорошо", а мне постоянно подавай беседу на тему существования человечества. Мне самой уже это кажется смешно и невозможно, а все никак не перебешусь, как говорил Гоголь: «Мне нужно ежеминутно быть мыслями выше житейских дрязгов». Еще удивительно то, что в моей памяти почти все лица сохранились до сих пор, я узнавала почти всех нынешнего года выпускников, хотя ни одного из них лично не знала. Возможно, это отчасти объясняет, почему я так люблю живопись вообще и портреты в особенности .

Приятный вышел выпускной, они остались праздновать свой праздник, я распрощалась с учителями, с бывшими одноклассниками. Но как-то все поверхностно вышло, неполно. Кажется, я начинаю понимать людей, которые неохотно идут на встречи выпускников, которые я всегда с типичной романтической идиализированностью возносила и обожествляла.
[360x480]