Вчера виделась со своими родными "старичками". Была вся наша деревенская застольная, загрибная, заречная - самая лучшая на свете компания. Это святые люди, дай бог им здоровья и еще подольше пожить на этом свете. Еще были питерские родственники Тольских, которых я уже встречала в деревне и которые сами архитекторы-инженеры, любят свой город и Филонова, чем мне уже изначально симпатичны. Такие умные, сбалансированные, но иногда и энергично-эмоциональные беседы. Обо всем: об искусстве, о спасительной силе поэзии, о готовящейся к выпуску книге Вити (его фотографии, а рядом ассоциативные стихи), о меняющейся зеленой Москве, где в метро молодежь уступает место, о прекрасном Петербурге, несмотря на все новоделы и застройки и, конечно, о деревне. Это то о чем я бредила, то по чему соскучилась более всего. Спасибо вам, мои дорогие, что в вашей природе говорить умно и здраво обо всем и всегда.

А брат мой троюродный - эмо. Все бабушки трогают его многочисленно проколотые уши и переносицу, рассматривают прическу. Меня просят на ушко, чтобы я – такая вся пай-девочка - поговорила, образумила. Да разве в моей власти и разве так уж непоправимо плохо, что он попал в эту моду? Уверена, что это скоро выветрится, и вырастет из него нормальный, здравый человек, ведь, насколько я в этом разбираюсь, эмо еще не самые агрессивные и склонные к суициду группы. Но как непонятно мне все же это желание принадлежать обязательно к какой-то группе, одинаково одеваться, об общем думать и говорить – я всегда была невозможно далек от этого.

Сегодня был вообще чудесный день. В семь утра исполняла роль благородной двоюродной сестры - ходила на молочную кухню за продуктами для дядиного сынишки. Совесткое учреждение, толстая грубоватая женщина, коробки «Агуши» разных сортов. Обобщенное впечатление от Москвы - давно я не видела такого количества детских садов, площадок, зоомагазинов, магазинов цветов и клумб. И в центре, и на окраине. Все как-то очень здорово, оптимистично и даже немного идиллично.

А ближе к пяти я уже гуляла вокруг да около Третьяковки, а приехала специально, чтобы успеть на выставку Жакомо де Пасса в выставочном зале в Толмаческом переулке. В брошюре было сказано "выставлялся вместе с Браком, Пикассо и прочими мэтрами авангарда". В этом, по-моему, и есть его основная ценность - как-то мало мне показалось оригинальности и главное веры и полета фантазии: многие темы повторяются через десятки лет, рисунку не хватает жизненности, краскам прочувственности. В основном овертикаленные человеческие фигуры в музыкальном обрамлении то играют на чем-то, то сами становятся музыкальными инструментами. Настойчиво поднимает тему масок и маскарада. А вот иллюстрации к Эрве Базену мне понравились: поэт и художник нашли общий язык и заинтересованность, поэтому иллюстрации, на мой вкус, вышли неплохи: целостные на протяжении всего цикла, близкие к тексту, но фантазийные и очень французские. А зал-то пустой, еще два человека на выставке - вот бы объяснил мне кто из экономистов, как это он только существует, ведь там постоянно устраивают выставки неизвестных художников, интересные только узкому зрителю, так что залы всегда пустуют, хотя просторны, хорошо и уютно сделаны и просто хороши. Привычного восторга от выставки не было, но познавательно и интересно было сходить.

Толмачевский как всегда короток и московен, особенно, когда весь в узорах от пятичасовых теней - не хотелось из него выходить. А потом я поехала в театр, МХАТ им. Горького, где вроде как за час можно приобрести сторублевые билеты. Можно. Еще полчаса погуляла по Бронной и обратно стандартно по Тверскому бульвару, а потом уже на "Женитьбу Белугина" по Островскому. Уселась в 13 ряду, на 13 месте - сказалась моя взвинченная, все никак не выветриваемая символичность. Иногда актерам не хватало оригинальности и простоты, но в целом было очень хорошо, а лучше всех был Островский. Я не читала эту его пьесу, тем интереснее и смешнее мне было. Извечный вопрос неравноправного брака: сентиментальная, роскошная, но разорившаяся Елена и русский, прямой и честный, влюбленный богатый купец Андрей Белугин. Мое дорогое купечество изображено с островским умом и прозорливостью, не лишенными любования, к которому я присоединилась. Зал постоянно смеялся, хотя и был заполнен едва-едва на две трети. Уходили все тоже улыбаясь - это ли не награда для артистов, а в первой инстанции и для Островского!

До чего же он хорош. Поняла, что скоро дочитаю Пригова и не сдержу обещание ознакомления с современной литературой, а возьмусь и за Леского моего, и за Григоровича, и за Островского - видимо, себя не переделаешь.
[350x467]

[350x467]