Ровно неделю тому назад я наслаждалась Прокофьевым в исполнении худенькой, но бойкой китайской исполнительницы. Концерт классической музыки после трудного, невыспавшегося дня, торопливого захода во французскую библиотеку, подействовал вовсе не усыпляюще (чего я боялась), а восстанавливающе.
В субботу репетировалось с трудом после почти бессонной ночи и гитарности.
А сколько было всего в воскресение: и недоумевающий, огромный, невыветривший соцреализмность Базелитц, и изящно-занудная выставка истории антиквариата в Британии, где отыскалось очаровательно панно Россетти, и снобистская, качественнейшая выставка Бритиш искусства из коллекции небезызвестного американца Пола Мэллона. Это все в Академии Художеств, где еще зашла в отреставрированные меблированные залы с тяжелыми креслами и программными работами когда-тошних учеников по стенам. Но потом, несмотря на морось и мурашковый холодок, добежала до Национальной, за пять минут до закрытия рассматривала строго-прекрасного Дуччо.
Похоже эссе к пятнице я успеваю написать. Перебор в 1000 слов приходится сокращать. Я же не думала, что так влюблюсь в свою тему, где говорится о Марии Магдалене в работе Вейдена, но рассуждается об ее наинтерпретированном в сласть образе.
Завтра штурмую финское консульство на предмет визы. О том, как меня фотографировали на голубом фоне в виде Филипкиной простыни в приличной фотостудии, можно было бы написать фельетон. Впрочем, смешнее то, что авиабилеты-то у меня есть, но как из Тампере добраться до Йоенсуу, пока авантюрно непонятно.
Смотрим, как пойдет дальше...

Сидели в третьем ряду. Весь вечер наблюдала, как колесико рояля преданно улеглось рядом с ножкой
[430x573]

Фотография-отчет. Послесумеречное освещение - доказательство интересности.
[430x573]