Какая не была бы простая, ожидаемая, типичная для Европы выставка в Тейт Модерн "Rodchenko and Popova: Defining Constructivsim", сложно проигнорировать ее масштабность и перенасыщенность, которая не просто не утомляет, но захватывает своей фееричностью поисков, исканий и начинаний. Мане писал Прусту, умолял, чтобы его картины не разошлись по рукам, потому как смотреть их надо вместе. Ротко со своей странной улыбкой говорил в видео-интервью, что самое страшное для картины остаться одной. Но, по-моему, особенно необходима эта дружность и бесконечность для вытсавок конструктивистов: ведь здесь и суть в поиске, в дискурсе, в бесконечном множестве опций и вариаций. Одним словом, за колличественность большое спасибо Тейт, которая может себе такое позволить.

Естественно, набор объяснений русского конструктивизма включает в себя такие уже устоявшиеся понятия-факторы как: Большевистская революция, переорганизование мира, отрицание иллюзорности, концентрирование на фактуре, отсутствие стабильности и постоянное движение. Ну да бог с ними: хорошо, что уже усвоили и это! Зато здесь и многочисленные живописные работы из всевозможных частных собраний, и рисунки Поповой для "Вербовки" и ее попытки вместе с Мейрхольдом остановить шествие монументальщины в архитектуре взамен на констркутивистские элементы, которые бы контактировали с толпой, и родченковские дизайны от ангара для самолетов до лампочек для богемного столичного кабаре.
[280x435]                   [354x280]Дизайн ангара
[280x420]                               [280x415]дизайн киоска
дизайн лампы для кафе

Конечно, не обошлось без понимаемого и обожаемого Европой Кандинского, которому был отведен целый зал, хотя и было оговорено, что его влияние на Попову и Родченко было лишь частичным, не подавляющим. Разъяснять это целым залом, по-моему, было вовсе не к чему, хотя и было радостно посмотреть на прекрасные работы мастера из тейтовских запасников.

Очень удачным вышел шестой зал, где гармонично собрали объемные скульптурные конструкции, вмонтировав в стену экран, показывающий документальные хроники о том, как функционировали некоторые из представленных - и не только - работ. Следующий зал посвящен выставке 1921 года 5×5=25. Последующие огромные залы переполнены замечательной подборкой плакатов, фотографий, вырезок из газет и журналов. Среди них такие непонятные, нервозные коллажи, рожденные на волне НЭПа с его лихорадочным динамизмом и поспешностью; концепция "нового быта" 1920-ых годов, где конструктивистский дизайн был призван для украшения мебели, предметов обихода и одежды. Большая секция отведена 1923 году, когда Попова и Степанова непосредственно занимались дизайнами для текстиля. Позже Попова особенно удовлетворенно вспоминала именно об этой своей инициативе, когда идеи конструктивизма смогли достичь довольно широкой аудитории, не исказившись и не опошлившись. Здесь же собраны театральные эскизы к костюмам и декорациями, крутят ролики из экспериментальных фильмов.
[280x421]                 [280x411]

В последней комнате, довольно оригинально воссоздан проект "Рабочий клуб" Поповой, представленный еще на Парижской выставке в 1925 году. Уголок Ленина, шахматный стол, книги и газеты - все такое геометрическое, чистое, ясное, открытое. Я там даже посидела, полистала каталог выставки и монографию по Поповой, а также свежий Daily Telegraph. Текст последнего зала жестко, короткими предложениями обозначает появление АХРРа, гонение на свободных художников и набирающий силу соцреализм, и на этом пессимизме затихает.
[448x300]

[показать]
А "й" у них, видимо, потерял-таки свой хвостик, пока добирался до Лондона :)

Очень много "актуальности" и вопросности в этой выставке. Вот, например, могут ли люди, не знающие русского и неспособные прочесть надписи на плакатах, оценить всю их прелесть, силу, романтику. "Нам остаются от старого мира только папиросы "Ира", - разве этот стишок не минимум половина шарма плаката? А еще интереснее и актуальнее опыт самой идеи "art into life", попытки качественного и вдумчивого интегрирования искусства в массовую культуру и быт, своего рода возвращение к исходному смыслу слова "ars", что на латинском значило "ремесло". Вот у кого бы нам поучиться с нашим современным бешенным окоммерциализированием и упрощением искусства для его интеграции в массы.