Вернулся доктор, с кучей какого-то белого (и не очень) тряпья. Чего там только не было! И рваные простыни, и махровые полотенца, даже чей-то медицинский халат. Доктор, насколько только мог, укутал меня с ног до головы. Жжение на лице постепенно проходило и растекалось по всему телу ледяным холодом. Я замерзала, несмотря на все усилия доктора.
- Нужно согреть тебя изнутри.
- ???
Доктор достал из моей тумбочки бутылку коньяка, бокал. Налил в него примерно 100 грамм «огненной воды» солнечного, немного с рыжинкой цвета.
- Выпей, должно стать теплее… Все таки 20 лет выдержки!
Я поднесла бокал ко рту. Фу, ну и пахнет же этот коньяк! Я заставила себя сделать несколько глотков. Хотя коньяк и был комнатной температуры, казалось, он прожигал все изнутри. Я чувствовала как алкоголь протекает по горлу, стекает по пищеводу… Это было отвратительное чувство. Через несколько минут все перед глазами поплыло, доктор смазался со шкафом,… дверь смазалась с окном... Тяжелые веки медленно опускались, и я постепенно закрыла глаза… Я провалилась во мглу.

«Как же болит голова!... Ужас... Солнце в глаза... Ну зачем?! Не надо!... Я хочу еще поспать... Ну... Кто-нибудь, выключите солнце...» Вчерашние воспоминания отрывками плавали у меня в голове. «Ребята... доктор... шкаф... стакан... Стакан?!»
Стоп, может, это сон?
«Полотенце… тряпки… халат… коньяк… запах… вкус…»
Меня передернуло, как будто я снова сделала глоток огненной воды. Может, это, все-таки, сон?
Моя слабая надежда рухнула, когда я вспомнила рассказ доктора про кислоту. Ведь, если это не было сном, то я должна была умереть…
Я с силой открыла глаза. Нет, это был не сон. Я лежала на своей кровати, закутанная с ног до головы всяким хламом, похожая на снеговика. Похоже, что я не умерла. Если только рай не настолько похож на действительность. Или ад...
- Доктор! Доктор! Помогите мне! Пожалуйста...
В палату вбежал доктор. Растрепанный, видимо, только что проснувшийся, он ошарашено посмотрел на меня.
- Лена! Неужели! Ты жива! Не могу поверить, ты жива!
Я попыталась сесть на кровати, но не смогла из-за повязок. Как пружинка, я откинулась назад.
- Сейчас, сейчас, я тебе помогу!
Видимо, оживленный моим «воскрешением», доктор быстро распутал меня из всего тряпья. Он не переставал восторгаться моей «живучестью».
- Ты ведь за последние два дня два раза чудом избежала смерти! Это невероятно! Я не могу поверить!
Доктор окончательно распутал меня, оставив на животе повязку.
- Тебе бы отправиться на перевязку, - начал было доктор, но тут его глаза посмотрели куда-то в сторону. Я проследила его взгляд... Я была удивлена не меньше доктора. На повязке не было ни единого пятнышка крови, ровным счетом ни-че-го.
- Э-э-э-эм... А где... кровь?
- А я откуда должна знать?!
- Значит так. Сейчас идешь на перевязку, там заодно посмотришь, что творится с твоими дырками в животе, потом вернешься сюда и позовешь меня. Хорошо?
- Да, да, - лениво согласилась я, садясь и опуская ноги с больничной койки на холодный кафельный пол. Голова раскалывалась. Доктор вышел из палаты, оставив меня одну. Я встала, надела больничный халатик, тапочки, захватила временную карту, вышла из палаты, дошла до кабинета. Голова... Проклятый гемоглобин так сильно понизился, что теперь кружилась голова, в глазах потемнело, я упала на пол, потеряла сознание... Дальше... Только видения.
Помню, что я снова оказалась в своей палате, снова вся закутанная. На часах, висевших на стене, было ровно два часа ночи. Меня всю колотит озноб, такое впечатление, что я нахожусь в Антарктиде, потому что неимоверный холод окутывает меня, забирает меня, своими леденящими лапами охватывая всю меня. Тело сводит.
Мне становится все хуже и хуже... Я понимаю, что медленно замерзаю, будучи не в силах даже позвать на помощь. Мое сердце сильно бьется от волнения, но его удары, прежде разносившиеся оглушительным гулом по всему телу, стали медленно затихать... Доктор ворвался в последнюю минуту. Я чувствовала, что умираю... Это были мои последние секунды. Ударов сердца было уже почти не слышно...
- Нет, Лена! Не надо, Лена! Зачем? Нельзя, Лена! Ну как же так...
Докторские причитания постепенно отдалялись от меня, голос доктора звучал все глуше... Холод окончательно победил меня. Я... умерла.