Любови Витальевне Спицыной

 Man braucht neue Zuhörer für neue Musik*

Полость амфитеатра устлала тишина. Она не пахла хлебом, хлебом и тягучими ароматическими маслами, наполнявшими обычно амфоры нижнего парода; она не была подобна той, что разливается по театру ближе к ночи, после агона; но она так плотно натянула свои нити, что мотылек, обвивавший крылами лепестки фиалки, казалось, замер, будто бы оберегая нежный цветок. Тишина не являла собой опустошенность – нет. То был покой. Когда солнце неумолимо двигалось к горизонту, багровея, но не решалось коснуться его. То был покой природы, покой, ведавший об отсутствии человека.

Сидя на одном из самых верхних пародов амфитеатра и созерцая танец цветка и мотылька, Слух наслаждался покоем. Он ощущал гармонию собственного я с окружающим миром. И..

Будто бы стук камешков, или это сандалии.. Слух насторожился, обнажив свои прекрасные жемчужные раковины. Размеренно и четко, подобно маятнику, Голос шагал по ахестре. Он был смел и мудр, и силен духом. Прекрасные уста его были суровы.

И Голос разомкнул прекрасные уста свои. И то, что говорил Он, вырывалось из самых недр Его. Казалось, Оракул говорил устами Его. Голос резал полотно тишины, покрывавшее амфитеатр – каждым. своим. словом. Теперь же слова вращались в пространстве. Их можно было чувствовать, видеть, пробовать на вкус.. А Голос звучал и звучал, иногда походя на раскаты грома. Голос – созерцатель. Голос – провидец. Голос – ангел смерти. Он звенел и рокотал в жемчужных раковинах Слуха. Слова Его были леденцами, птицами и кузнечиками, песчинками золота, янтарными каплями, серебряными оковами, алмазной пылью. Волны вибраций проходили по всему телу Слуха. Он содрогался, прерывисто дышал. Завороженный, он ступил в проход между пародами и медленно начал спускаться, а ноги его все больше походили на камень. Плечи дрожали. сильнее и чаще. Жемчужные раковины его поглощали все сокровища, что открывал для него Голос. Как Слух жаждал увидеть прекрасный лик Его! Припасть к перстню Его! Воздать хвалу Ему! А Голос пленился красотой жемчужных раковин Слуха: и перламутром, что придавал лунный блеск словам Его; и спиралями, по которым слова Его водили прекрасные хороводы, дразня и жаля Слух.. Слух пьянел, Голос же сохранял трезвость ума, ласкал его необычайной мелодикой слов.

И Гармония перестала быть иллюзорной. Она шагнула навстречу им. И встала за спинами их. И здесь обрела новую обитель.

 * нужны новые слушатели для новой музыки (Ф. Ницше)