ОБРАТНО

Кровь стекала по подбородку и капала на землю, разбитый нос Николая влип в правую скулу, тоже изрядно помятую и исцарапанную, изо лба торчал булыжник. Кусочки гравия набились во внутренний угол левого глаза, лопнувшего и наполовину уже вытекшего. Немного впереди по дороге мигала стоп-сигналами машина…
Нитка тяжелой густой жидкости остановилась и, чуть вздрогнув, подалась назад.
И вдруг захотелось обратного.
Кровь тяжело оторвалась от пыльного асфальта, собравшись в блестящее пятно на подбородке, затем лениво и нехотя поднялась вокруг вытянутых в трубочку удивленных губ по исцарапанной щеке, по капле вползая в рану над глазом. Машина с резко возрастающей скоростью сдала назад.
Земля толкнула мешок плоти на груду горячего железа, забирая обратно свою пыль, свои камешки—а последним у обочины выскочил из головы булыжник. В опасной близости от загорелого, мокрого от воды и пота Николая пронеслась назад ярко-красная иномарка. Николай шагнул назад, на обочину, туда, где было безопасно.
Но еще безопаснее было внизу, у речки, и Николай попятился туда, под тень ив, к плеску речных волн, волночек и прочей водяной ряби. Присев на песок возле дерева, под которым валялись жестяные банки, куски полиэтилена, обертки презервативов и сами эти благородные резиновые спасатели, Николай разулся. Встал и разделся. Достал из пакета полотенце и густо намазал себя водой.
Не отрывая взгляда от стопки с одеждой, Николай побрел в воду; раздвигая воду ягодицами, зашел в воду по горло и скрылся под водой.
Вынырнув на середине реки, Николай лег на спину и ногами вперед начал нарезать круги по неторопливо текущей к истоку речке. Снова скрылся под водой и всплыл на другом берегу, откуда вскоре начал отмахивать широкими взмахами мускулистых рук. Недалеко от берега с одеждой вновь ушел под воду и, брезгливо морщась, высунул средней длины ежик сухих черных волос из-под мутной водной глади. Мгновенно обсыхая на палящем солнце, попятился к своему тряпью.
Рассекая спиной заросли пыльных сорняков, поблескивая каплями пота, Николай поймал пальцами прилетевший откуда-то слева бычок, втянул в себя облачко сизого дыма и, поднеся окурок к губам, вдул в желтый пятнистый фильтр плотную клубящуюся массу. Когда окурок надулся до размеров целой сигареты, Николай зажигалкой потушил тлевший на ее конце уголек и бережно положил сигарету в пачку.
Не спеша, последним взглядом окидывая пустырь и речку вдалеке, Николай втиснулся с несколькими подоспевшими только что попутчиками в переполненный дачный автобус, сразу же после этого захлопнувший двери.
Давка вокруг ощущения безопасности не создавала. Поэтому, едва показался спальный район с одинаково серыми и одинаково девятиэтажными домами, Николай задом вперед выскочил из автобуса. Бодро шагая спиной вперед, прошел две улицы и уселся за пластмассовый обшарпанный столик замызганного летнего кафе, потирая пунцовую щеку. Присевшая рядом на краешке кресла со сломанной ножкой возмущенная блондинка с размаху прилепила свою ладонь к его побледневшему лицу, с полминуты с недоумением смотрела на что-то объясняющего Николая, затем сплюнула в запотевший пластиковый стаканчик шипящей колой и перелила содержимое стаканчика в полулитровую бутылку. Нервно поговорив с Николаем около получаса, блондинка изящно вышла из-за столика и попятилась к желтой коробке такси.
Николай еще минут десять посидел за столиком, поглядывая на часы и сплевывая в бутылочное горлышко теплое пиво, затем встал и, расталкивая спиной прохожих, скрылся в толпе, чтобы вынырнуть в прохладной, пахнущей мочой и плесенью подворотне. Задом энергично пробежав до железной двери, Николай скрылся в подъезде.
Дома, едва захлопнув перед своим носом обитую черным дерматином дверь, он стал быстро раздеваться, аккуратно и быстро положив носки под стол, джинсы—на вешалку в шкаф, а гавайскую рубаху за кровать. Пройдя в соседнюю комнату, он ловко поймал взлетевшую с дивана серую трубку радиотелефона и, обняв свое загорелое худощавое тело свободной рукой, стал спиной вперед ходить по коридору от туалета к кухне и обратно. Затем с недоуменно-радостным выражением заспанного лица лег на кровать, положил трубку на расстоянии вытянутой руки, закрыл глаза, уткнувшись лицом в подушку, немного пошарил по кровати рукой, убирая ее от трезвонящего телефона, и заснул.
Душный день сменился чуть менее душным утром, когда секундная стрелка дешевых кварцевых часов на руке Николая, бежавшая справа налево, остановилась и, словно подумав, тикнула в обратную сторону.
Через три часа раздался звонок телефона. Николай, не отрывая лица от подушки, стал шарить рукой по простыне, затем, поняв, что на ощупь трубку не найти, открыл глаза и схватил дребезжащий кусок серого пластика.
--А…Алло…
Полсекунды в динамике висела пауза.
--Привет. Спишь?
Николай рывком сел.
--Я…Нет. Ты откуда?
--Неважно. Ты что делаешь?
--Ничего. А что?
--Ничего. Может, встретимся?
Через пять минут, объяснив, как найти и назначив время встречи, Николай быстро оделся и выскочил Навстречу.