захлопнув дверь, отгородив себя от них, приходящих каждый вечер, чтобы погладить против шерсти и узнать – жив ли он? – иногда попить чаю, а потом так же незаметно исчезнуть, уйти в invisible – они всегда уходят, когда становится сложнее, так уж заведено, - а иногда останутся, будут ночью пить вино и смеяться – смотрите, смотрите, он всё ещё борется! – и всё с восхищением, детским восторгом, просто весело; и просто устал, просто нет сил, просто не могу – однажды чайное Небо опустилось мне на плечи – это не тяжело, не адские муки, слегка больно, немного нечестно; они приходят вечером, отпирают запертые двери – без стука, бесшумно – садятся на диваны, копаются в будуаре моей души, курят, разговаривают – представляешь, а он сдаётся, сейчас и навсегда…– в другое время их тебе не найти, они в off-line по чётным, абоненты недоступны по нечётным – наверно, это правильно иногда учиться жить без них; захлопнув дверь, я прислонялся к ней спиной и чувствовал, что с другой стороны прислонялись они – открой нам, пусти нас…- не страшно, горько; если рядом нет тепла, холод и не чувствуется – важно только сравнение, похожесть с ними – жизнь их чёткая, развивается по сюжету психологического пособия для начинающих, стандартная любовь – гадание на ромашках, ссоры-прощения, секс – и гениальная смерть – суицид, потом пустота, только одинокие звёзды в Небе – редкие; они приходят по вечерам, врываются в комнаты, захлопывая двери, я прячусь за стенами, но не от шепота – я с ними, они со мной, теперь и навсегда – держи нас за руки, держи, не отпускай.
Голод. Третьи сутки – холод.
Из потайных карманов лезет наружу осень.
Я перестал смеяться, ведь смех – это те же слезы.
Жаль, что опять – напрасно.
Жаль, что опять – все то же.
Долго еще до дома – сквозь темноту кордона,
Мимо кричащих окон по тишине упругой.
Рвутся тугие нервы, годы и километры,
Крепко сжимают пальцы окоченевший воздух.
Время гнилых устоев – мельницы ждут героев,
Как ждут берега чужие тех, кто уходит в море.
Страшно бывает утром – к вечеру все проходит,
Ведь сны – это только средство от беспросветной боли.
Здесь не бывает больно – здесь уже все привыкли
Рвать пустоту на части или швыряться пылью,
Лишь упиваются властью новые гегемоны,
Да жадно вкушают счастье люди с глазами зомби.
Снова часы на башне отбарабанят полночь,
Вечность застынет в камне, и беспросветный космос
Будет смотреть с тоскою на ненасытный хаос,
На города в руинах, на все, что от нас осталось.
(с)