«Шквальный огонь. Заградительный огонь. Огневые завесы. Мины. Газы. Танки. Пулемёты. Ручные гранаты. Всё это слова, слова, но за ними стоят все ужасы, которые переживает человечество.
Наши лица покрылись коростой, в наших мыслях царит хаос, мы смертельно устали; когда начинается атака, многих приходится бить кулаком, чтобы заставить их проснутся и пойти вместе со всеми; глаза воспалены, руки расцарапаны, колени стёрты в кровь, локти разбиты.
Сколько времени прошло? Что это – недели, месяцы, годы? Это всего лишь дни. Время уходит – мы видим это, глядя в бледные бескровные лица умирающих; мы закладываем в себя пищу, бегаем, швыряем гранаты, стреляем, убиваем, лежим на земле; мы обессилили и отупели, и нас поддерживает только мысль о том, что вокруг есть ещё более слабые, ещё более отупевшие, ещё более беспомощные, которые, широко раскрыв глазасмотрят на нас, как на богов, потому, что нам иногда удаётся избежать смерти.
В те немногие часы, когда на фронте спокойно, мы обучаем их: «Смотри, видишь дрыгалку? Это мина, она летит сюда! Лежи спокойно, она упадёт вон там, дальше. А вот если он идёт так, тогда драпай! От неё можно убежать».
Мы учили их улавливать жужжание мелких калибров, этих коварных штуковин, которых почти не слышно; новобранцы должны так изощрить свой слух, чтобы распознать среди грохота этот комариный писк. Мы внушаем им, что эти снаряды опаснее крупнокалиберных, которые можно услышать издалека. Мы показываем им, как надо укрываться от аэропланов, как притворятся убитым, когда противник ворвался в твой окоп, как надо взводить ручные гранаты, чтобы они разрывались за секунду до падения. Мы обращаем их внимание на то, какой звук издают химические снаряды, и обучаем их уловкам, с помощю которых они могут спастись от смерти.
Они слушают наши объяснения, они вообще послушные ребята, но, когда дело доходит до боя, они волнуются и от волнения почти всегда делают как раз то, что не нужно.
Хайсе Вестхуса выносят из под огня с разорванной спиной; при каждом вздохе видно, как в глубине раны работают лёгкие. Я ещё успеваю простится с ним.
- Всё конечно, Пауль, - со стоном говорит он кусая себе руки от боли.
Мы видим людей, которые ещё живы, хотя у них нет головы; мы видим солдат, которые бегут, хотя у них срезаны обе ступни; они ковыляют на своих обрубках с торчащими осколками костей до ближайшей воронки; один ефрейтор ползёт два километра на руках, волоча за собой перебитые ноги; другой идёт на перевязочный пункт прижимая к животу расползающиеся кишки; мы видим людей без губ, без нижней челюсти, без лица; мы подбираем солдата, которыйв течении двух часов зажимал зубами артерию на своей руке, чтобы не истечь кровью; восходит солнце, приходит ночь, снаряды свистят, жизнь кончена.
Зато нам удалось удержать изрытый клачёк земли, который мы обороняли против превосходящих сил противника; мы отдали лишь несколько сот метров. Но на каждый метр приходится один убитый»
Э.М.Ремарк, перевод Ю.Афонькина