Желание рабов судьбы живет надеждою всегда.
Моя исполнится мечта лишь после Страшного суда.

Желать легко, просить трудней. Ну, а дорогу проложить
К осуществлению надежд — еще труднее, чем просить.

То, что надеемся мы взять от мира,— сам порою он
Без просьбы щедро нам дает, когда бывает опьянен.

Но только лишь проспится он и тяжкий хмель с него сойдет,
Он, чуждый благу, все, что дал, у нас обратно заберет.

***
Увы, не собран мой посев, жнеца созревший колос ждет.
Но не собрать мне урожай, и пламя смерти все пожрет.

***
И пусть покроюсь я броней, как твердым льдом вода,
Надежду на победу я утратил навсегда.

Пусть буду я, как небосвод, мильоном глаз гореть,
То и тогда на этот мир я не смогу смотреть.

***
Ответьте мне, вино и чаша, откуда вы! Не знаю я.
Чем больше пью я, тем сильнее кипит во мне печаль моя!

«Увы, я прах Парвиза!» * — чаша, заплакав, отвечала мне.
«Увы, я тоже было кровью царя!» — вино сказало мне.

Не удивительно, что душу вино не радует мою,
Коль из парвизовой скудели я кровь живую мира пью.

А я ведь Хакани, но как же таким невеждой мог я стать,
Чтобы в крови царей умерших живую мощь себе искать?

***
В благоуханной розе мира дыханья преданности нет,
И радости неверной мира мгновенно исчезает след.

Не говори об ртом мире! Пусть он, по-твоему, хорош,
В нем двух друзей единодушных и преданных едва ль найдешь.

О преданности пса цепного немало в баснях говорят,
Но в человеке ты отыщешь такую преданность навряд.

А общей дружбы эликсира никто доныне не открыл,
В сокровищнице судеб мира ее и Хызр не находил.

Переноси страданья молча и не надейся на бальзам.
Всех нас одна болезнь погубит, нет от нее лекарства нам.

Никто здесь не достигнет цели, так покорись своей судьбе,
Из четырех стихий подушку для ложа сделай ты себе.

А день и ночь — замки такие, что к ним отмычки не найдешь,
Их, может быть, ключом предсмертных своих страданий отопрешь.

О Хакани, надежд напрасных на дружбу в сердце не таи!
Исы дыханье там не веет, где лишь дыхание змеи.