Он знал, как лгать.  Единственное, что оставалось  это понять, зачем это делать. Найти причину. Докопаться до истины. Ему хотелось напоить себя чужим вниманием. Ему хотелось бежать вперед, обогнать свое ничтожество.  Он считал, его недооценивают. Он считал, что ему претит жалость, но не переставая жалел сам себя. Он не уважал ни себя, ни кого бы то ни было и частенько любил наговаривать на себя, чтобы послушать, как подруги заверяют его: «Это не так!». Он был человеком низкой души.

Он был ненадежен и жалок. О, бедный, бедный Феликс. Ни в его словах, ни в делах не было иной цели, кроме как принести очередную жертву на алтарь своей спеси...

Да, он был гордым, но глупым. Он жил в своём стилистически правильном мире, окруженный красивыми словами, которых было не жаль для других. Вокруг росли полевые цветы и порхали бабочки. У него была маленькая подружка. Он любил свои аллегорические рассказики, любил  банальные рифмованные строчки. Он считал себя незаменимым и особенным. Интеллектуальным. Милым, обходительным и обаятельным. Ему льстило, когда про него говорили «подлец» или «циник».

Вокруг него были юные нимфы, некрасивые лица и молодые тела - он не замечал этого, он жил как умел, и любил все сладкое. Он прятал свой главный страх от себя самого. Иногда ему казалось, что он был злым гением. Но он был просто нелепым надменным ребенком, ущербным, и гордящимся своей показной старомодностью в словах.  Он так хотел нравиться всем. Он ничего не выбирал сам, все всегда выбирали за него. Если кто-то обращался к нему, он цеплялся за любое тепло, исходящее от этих людей. Он давал что-то только взамен. Он не умел дарить, он ходил только на цыпочках. А еще он был трусом.

Он выстроил стену, которая давала трещины. В его зябком убежище всегда царило лживое отчаянье. И от него ему уже было некуда спрятаться. Его секреты разговаривали с ним в темноте, поэтому он с детства избегал бессонниц.

Он лгал им, он лгал ей, что не спит, что лелеет романтичную мечту. Для него все они были игрушками. Но игрушками любимыми и дорогими. Он боялся остаться один. Он боялся остаться без них. Боялся потерять даже одну – любую, потому что они были всем, что у него есть.

Он знал один секрет. Чтобы понравиться женщине достаточно увидеть её такой, какой она сама хотела бы себя видеть. И использовал это по полной. Все его жертвы были немного одинокими и он надевал их как бусы на нитку – одну за одной, подолгу вертя в руках. Он был неисправимо бесчестен.

И он ошибался,  думая, что никто не видит его простой игры.

Ах, ты так просчитался. Нет, я не считаю тебя мерзавцем. Ты все равно слишком скучен и предсказуем. Мы не будем говорить о том, как ты гадок, мы просто тебя забудем. (заметь, ведь ты не спросил: «О чем это ты?»...)