сдавали номер. как всегда, принтер куражился, ставил текст с ног на голову, жевал листы, а что не сжевал, то понадкусывал – в стене текста оставались белые пятна. тут-то и зашла речь о том, что у принтера нет совести…

на самом деле совесть у всех принтеров изначально есть – она продаётся вместе с ними и хранится где-то в глубине механизма в специальном картридже. постепенно совесть заканчивается – совсем как краска, но картридж с краской легко заменить человеку, а совестью принтеров занимаются специальные офисные нечистики, разновидность домовых. они-то и должны следить за уровнем принтеровой совести, вовремя заправляя принтер свежей. если принтер совсем лишается совести, в офисе наступают чёрные дни… а команда нечистиков не спешит – сидят где-нибудь в старой коробке от монитора и пьют смородиновые чернила с печеньем из промокашек. в карманах их комбинезонов лежат картриджи с совестью для Epson, Sony, HP… «всякой совести своё время» – говорит бригадир и добавляет в чернила ложку сахара, долго перемешивает пластмассовой ложечкой.
«когда же оно здесь настанет? – спрашивает ангел Ефросинья, выглядывая из коробки. – они уже от руки пишут и на ксероксе множат».
«у нас нету совести для этого принтера, старый он слишком, а другая не устанавливается, две ночи бились – всё зря… – вздыхает нечистик. – надо на базу писать, чтобы по амбарам помели, по сусекам поскребли».
ангел Ефросинья понимающе кивает, что-то записывает в блокнот. теперь в этом офисе начнутся странности – надписи на пыльных стёклах, стенах и потолках: «купи слона!», «купи слона!» «купи новый принтер!». слона на Ефросиньиной памяти купили всего один раз… то-то было счастье!