в редакции есть факс, у которого на клавиатуре целый городок с жителями. одни непроизносимые, но живые — сидят за пластмассовыми сероватыми ставнями, не выходя на улицу, потому что произнести их имена, позвать — никто не может, пусть даже на дверях прибиты таблички с их именами.
другим легче: на окраине клавиатуры живёт Эюя, маленькая, в платье с красными цветами... она поёт день и ночь, а ещё пишет письма тётке Омеге в Грецию. иногда письмо оборачивается песней, и почтальоны собираются, чтобы спеть его хором, иногда из песни появляется письмо на нотной бумаге — в этом случае Эюя подписывается не Эюей, а таинственным именем «Партитура».
на шумной улице в центре городка сидит Мноп, угрюмый, как невыспавшаяся сова — он чинит обувь, ведь жители клавиатуры постоянно бегают, носятся туда и сюда, сбивая подмётки — ничего не поделать, беглая печать. Мноп и сам, бывает, бегает за теми, кто на ходу подмётки рвёт. при этом он не выпускает изо рта медные гвоздики — и молчит на «здравствуйте», в городе Мнопа считают совсем глухим, а он ночами слышит, как поют офисные выключенные лампы...
Дежз просто живёт в доме с чердаком «почти у истоков города». он умеет превращаться в зелёного жука, в змейку, в пчелиный улей и в слово-условие «если».
старец Ийкл вырезает из найденных на улицах крошек маленькие кораблики — белые, чёрные, серые и ржаные с тмином. из зёрнышек кунжута он делает амулеты и раздаёт всем, кто ему понравится. «кунжут — говорит Ийкл — падает с неба, а это что-нибудь да значит, дети мои».