Совершенно неожиданно для себя, вчера пошла в кино с девчонками, в «Ролан» на наших Чистых Прудах. Юлька так убедительно источала восторги по поводу нового фильма, "Искупления", который уже успел сорвать несколько ветвей (или глобусов, не помню точно) несмотря на то, что только что вышел, что мы не устояли. 75 рублей за билет по студенческому меня немало удивили) Стойкий оптимизм внушало то, что мы наконец вырвались хоть куда-то все вместе – для последнего времени небывалый случай. На треть заполненный зал еще до начала сеанса несколько насторожил – ведь показ шел всего несколько дней.
Тем не менее, когда фильм начался, все сомнения отпали сами собой. Почти с первых минут я полностью согласилась с рецензией, относившей его к «большому европейскому кино». Первое, что приятно поразило, была очень тщательно подобранная музыка, точнее звуковое сопровождение. Я никогда раньше не слышала, чтобы клацанье обычной печатной машинки производило такой эффект, служило своеобразной музыкой, главной темой фильма, его красной нитью, органически связывалось с сюжетом. Местами к нему присоединялись и другие звуки, настолько слаженно и уместно, что поневоле делало честь композитору (или звукорежиссеру, кто знает). Особая манера развертывания сюжетной линии, отдельные эпизоды в умышленно искаженной хронологии, общая стремительность и напряженность действия, нарастающие по ходу фильма – все это гармонично вписано в контекст и играет на создание неповторимого впечатления. Кадры, посвященные теме войны, просто выворачивают душу наизнанку, эпизод с Брайани и умирающим солдатом в госпитале – просто жемчужина. В течение фильма мое отношение к главной героине поменялось на диаметрально противоположное, если вначале у меня сложился образ эгоистичной, пустой, взбалмошной и чудаковатой девчонки, то к концу повести он был начисто вытеснен горячим чувством жалости, сострадания и уважения к ее сознанию своей ответственности за все произошедшее. Я почувствовала, что по духу эта Брайани мне очень даже близка) И тема того, как нелепое стечение обстоятельств в совокупности с незрелым, детским восприятием действительности может исковеркать людям жизнь, даже привести их к гибели, представляется очень актуальной. Показанную на экране историю любви я наблюдала с замиранием сердца, хотя я с трудом выносила анорексичную Киру Найтли, да и Робби мне тоже не слишком импонировал. К концу же фильма мои личностные антипатии улетучились как дым, уступив место восхищению и преклонению перед такой сильной, отчаянной, неугасимой и, разумеется, обреченной любовью. В последней сцене мне все-таки не удалось сдержать приступ хлынувших слез; она уникальна, беспредельно трогательна и трагична.
Добиралась до дома, целиком и полностью под впечатлением. Эта чудесная мелодрама чуть было не вызвала у меня новый приступ темнейшей депрессии, который, правда, удалось успешно преодолеть дома, с помощью горячей ванны и бокала Sheridan’s.