часть номер ноль


часть номер раз

Виктор поперхнулся сэндвичем. Незнакомец улыбнулся.
-Кто ты такой?!- Витя попытался повысить голос, получилось довольно скверно – вышел какой-то панический писк.
-Меня зовут Фарид, - спокойно сказал мужчина и, снова улыбнувшись, добавил, - А тебя Виктор.
-Откуда ты знаешь? – уже спокойнее, взяв себя в руки, спросил Виктор.
-Я многое знаю, и совсем не важно откуда.
-А что же тогда важно?
-Не против, если я закурю и мы продолжим нашу беседу?- Фарид потянулся в карман.
-Ради бога…
Виктор не курил. Бросил три года назад после смерти отца. Отец, курильщик с сорокалетним стажем, перенес инсульт, но так и не бросил курить. Он корил себя за то, что сын следует его дурному примеру. В очередной раз попав в больницу, отец попросил Витю бросить курить. Через день отца не стало. А Витя твердо решил для себя сдержать обещание. Поначалу было невыносимо трудно, потом легче. Но Виктор до сих пор чувствовал небольшой дискомфорт, когда кто-нибудь рядом с ним пускал дым.
- Теперь слушай, - сказал Фарид и смачно затянулся,- Вчера ночью я прогуливался у «Шипки». Там есть такие замечательные дворики ближе к Фадеева. Люблю там бродить.
-Мне это должно быть интересно?- с сарказмом спросил Просковин.
-Ты не смейся, Витенька, ты слушай и не перебивай, - с непрошибаемым спокойствием продолжал Фарид, - так вот. Домофоны там есть не на всех дверях. В одну из таких дверок я и зашел. Высоко подниматься не стал. Пошел к однокомнатной на первом этаже. Дверь такая хиленькая-хиленькая, ну ты ведь знаешь, какие двери в этих хрущевках. Но высаживать дверь я не стал. Не зря ведь у меня всегда с собой комплект отмычек. Тихо открыл, спокойно зашел. На кухне никого. Заглянул в комнату. Темно. Спят. Мама с дочкой. На раскладном диване. Маме лет 30. Очень даже симпатичная. Дочурке около девяти. Милое зрелище. Я достал нож. Большой охотничий нож с зубцами и желобом для кровоотвода. Мой любимый нож. Сначала я воткнул его малышке в грудь. Я слышал, как хрустнули неокрепшие детские ребра. Кровь брызнула высокой струей и оставила на стене бардовую кляксу. Провернув нож на девяносто градусов, я дернул его на себя и вырвал из груди с куском плоти. Девочка не издала ни звука. Только чуть дернулась. Изо рта пошла кровь. Тут проснулась мамаша. Она не поняла, что произошло. Не успела. Я схватил ее за волосы и ударил ножом снизу вверх. Нож зашел в шею в районе подбородка. Она смотрела мне в глаза, и в зрачке я успел уловить погасающую искорку. Потом из центра зрачка побежали по всему хрусталику ледяные трещинки. Они обволокли глаза и те стали стеклянными, не живыми. Рот был приоткрыт. Это выражение лица как будто застыло во времени. Как фотография. Как маска. Как снятый слепок. Только что это был живой человек, а теперь словно набитое ватой чучело. Я не вынимал нож – спускал кровь. Она все лилась и лилась по желобу ножа и на самом его кончике отлетала в сторону, огибая мою руку. Мне было интересно, сколько еще будет течь кровь. Я сидел и ждал. Ждал около 10 минут. Никогда не думал, что это будет так долго. Потом я ушел. Спокойно. Не думая об отпечатках на дверных ручках или где-то еще. Я же говорил тебе, Витя, что я почти всегда в перчатках кожаных. Не говорил? Ну ладно.
Фарид закончил. И вместе с рассказом дотлела сигарета. За все это время Виктор не проронил ни слова. Он слушал. Шок был настолько силен, что Виктор не мог даже пошевелить шеей.
- Зачем ты мне все это рассказал?- подавленным голосом чуть слышно прошептал он. Виктор чувствовал, что Фарид не врет. Не понимал, а именно чувствовал.
Фарид не ответил. Он еще раз улыбнулся своей холодно и уже пугающей улыбкой и вышел из беседки. Виктор прогонял в голове все произошедшее и до сих пор сидел на скамейке. Фарид уже скрылся из вида…