Как по-разному ты воспринимаешь то, что разные люди замечают твое настроение и говорят тебе об этом.

Кому-то ты бодро улыбнешься, отшутишься, и все поверят тут же.

Кому-то расскажешь маленькую часть, и станет лучше, а потом и вовсе хорошо - ничего не пройдет, но к тебе подошел человек, который делает это редко вообще с кем бы то ни было, но если делает, то по-настоящему; тебя выслушали, тебя услышали, тебе ответили - а, значит, и он, как и ты, приоткрылся. А большего и не надо.

Хотя это тяжело, жить набегами на такие вот мгновенья.

Я не могу. Мне нужно говорить, нужно слушать. Чувствовать и быть.

Институт заканчивается, с ним еще одна, как и школьная, такая своеобразная ступень в стандартной общепринятой лестнице жизни.

А он спрашивает "Что с тобой, что грустишь?", а я вопросом на вопрос: "А что должно быть?".  Невозможно. Прислонясь к двери, смотрю на тех, кто окружает, знакомых, не очень и совсем не известных. Переросла все это.

"Что должно с людьми случиться, чтоб они воспряли, встряхнулись? Вы-рос-ли, наконец! Есть прошлое, есть какое-то будущее - просто потому, что должно быть, но какое, не нормальное ведь. Настоящего нет. Нет взаимосвязи - поколений, людей, мыслей, стремлений. Единицы что могут сделать?"

А он размахивает руками, переступает с ноги на ногу, сдвигает брови, говорит, говорит, но - тоже только констатирует и не дает ответов. Такое вот духовное и интеллектуальное единство в отчаянии, бессилии безмолвных очевидцев.

В преддверии  нового очередного года:

"...Ладно, я. Я уже пожил, да и не пропаду в любом случае, я себя нашел. Но я смотрю на вас, и мне становится страшно: а что с ними-то будет?.."