- Ну что, чудовище, проснулся? - нежно щебечу я воющему спросони отроку и слышу, как на том конце телефонной трубки, которую я держу, зажав плечом, начинает биться в истерике еще одно чудовище. Девачково-мамское такое.
- КАК ты его называешь? Так же нельзя! Он же все запоминает!!! Вот вырастет он и скажет: "мама, а почему ты меня чудовищем называла?"
- Н-ну, - мямлю я, - Спросит - отвечу. С жесткой аргументацией. Дык я его и в сознательном возрасте так назову и не поморщусь...
- Нет, ну как так можно? - слышу я и понимаю: суд присяжных меня уже заочно осудил и даже топор наточил.
- А как? - обреченно спрашиваю я.
- Ну я вот, например, зову своего "зайка", "мышонок", "дружочек"... - льется нежным серебрянным перезвоном мне в ухо. - А ты как? Ну вот если с лаской?
- Мышь. Белая, - зачем-то уточняю я.
- И ВСЕ???
- Еще "морда", - забиваю последний гвоздь в крышке собственного гроба я.
О "невероятной аццкой летающей злобабуйне" я решила молчать. И о "гамненыше" тоже. И еще много о чем.

Дык это я к чему. Граждане, со мной и впрямь что-то не то, а? Скажите мне как на духу.
И, да, я ни-за-что не признаюсь, что чудовище иногда зовется "зайкой", вот ни-за-что!!!