Кто поймёт - читайте...

ОРДЕНА

Как будто канув в сон кошмарный,
Попав в чужие времена,
В нью-йоркской лавке антикварной
Лежат России ордена.
Лежат медали. Знак нетленный
Здесь в ранг товара низведён,
Он здесь - медяк обыкновенный,
Хоть в долларах и оценён.
В музее быть бы им - не в лавке,
В честь тех, кто выиграл войну,
Но изнывают на прилавке,
Как победители в плену!..
Беззлобный, маленький, вертлявый
Американец пожилой
Стоял над нашей бранной славой,
Поруганною, но живой.
Он жадно трогал их руками,
Сжимал, как доллары, в горсти,
Стучался в надписи очками
И их просил перевести.
Хозяин лавки, мил, изыскан,
Советский бывший одессит,
Ему на ломаном английском
Азы истории твердит.
Он долго вел политбеседу,
Одесский бывший спекулянт,
И, наконец, ему победу
Принёс ораторский талант:
Хихикая и торжествуя
И потирая ордена,
Войну Вторую мировую
С трудом припомнил старина.
Ну что ему бои-сраженья
На теле родины чужой? -
Ведь он, как зверь, из окруженья
Не выбирался под Москвой;
Контужен не был он снарядом,
Не шёл на танки напролом,
Не умирал под Сталинградом,
Чтобы воскреснуть под Орлом!..
Он покупает, не рядится,
Победу нашу и беду,
Взял "Знамя Красное" за тридцать,
За двадцать - "Красную Звезду".
Он по пятнадцать взял медали,
Как порнографию берут...
За них ведь люди погибали,
А нелюди их продают!..
Но продавец, простой детина,
Не слышит крик беззвучный мой,
Торгует "Взятием Берлина",
"Отечественною войной".
Какие цены-то наградам!..
За эту "Красную Звезду"
Отец мой полз под Ленинградом
По собственной крови на льду.
На этот орден, помню, папа
Смотреть мне только разрешал,
Чтоб я эмаль не поцарапал
Или чего не отломал...
И я гляжу на эту сцену,
На проданные ордена
Так, словно я раскрыл измену:
Вся оптом продана страна!..
Так, словно я узнал: в России,
Пробравшись с заднего крыльца,
Снял кто-то ордена живые
С мундира моего отца.

Нью-Йорк, 12 декабря 1993 г.
Константин Ковалёв