http://ourkids.info/wp-content/Zak_dev.rar тут важно картинки посмотреть:) Любимый стишок, даже книжка есть такая. или была:) авторы: А.Крестинский, Н.Полякова Три волшебника злых Не Могу, Не Хочу И Не Буду Нашу девочку Киру Преследуют всюду. Мама фартук подвяжет, Мама девочке скажет: - Я на кухню пойду, Поиграй-ка одна. - Не могу, - отвечает она. Просит мама: «Помой посуду!» Отвечает она: «Не буду!» Надо Кире идти к врачу, А она за своё: «Не хочу!» Так всегда и повсюду: - Не хочу и не буду! И на каждом шагу: - Не могу! - А других и не знает слов она, - Сразу видно – ЗАКОЛДОВАНА! Обсуждали мы всей квартирою, Что нам делать с бедняжкой Кирою? Мы листали страницы учебников, Чтобы средство найти от волшебников, Чтобы средство найти, Чтобы Киру спасти, Чтоб не сделали девочке худо Не могу, Не хочу и Не Буду. Думали-думали и придумали: Будто все мы – несчастные пленники, Будто в плен нас забрали волшебники, И никто от злодеев не спас. Завтра Кира услышит повсюду: «Не могу, не хочу и не буду» От любого из нас. Что было дальше? Просыпается Кира чуть свет, Просит: «Бабушка, дай мне конфет!», Но впервые за пять своих лет Слышит Кира в ответ: - Не могу! Кира просит конфету у мамы, Но ответила мама упрямо: - Не хочу! -Кто оденет меня поскорее? Кто оденет меня потеплее? Но случилось какое-то чудо, Слышит Кира: - Не буду! - Не буду! И никто не подходит к Кире, Будто Кира одна в целом мире. А Кира что? Испугалась Кира. Полежала, Натянув до носа одеяло. Только ничего не дождалась И с постели тихо поднялась. Лениво зевнула, Чулки натянула, Помедлив чуток, Завязала шнурок. Пошла и, вздыхая на каждом шагу, Сказала: «Сама я умыться могу». Белой пеной мыло плыло, Земляникой пахло мыло. Было скользкими ладошки – Заскрипели понемножку. Стали щёки красными, А глаза – ясными. Молча, послушно, Кусок за куском, Съела ватрушку, Запив молоком. А поев, сказала: - Буду вместе с мамой Мыть посуду! А волшебники что? Услыхали волшебники, Съежились, Не на шутку злодеи Встревожились. И сказал Не Могу: - Убегу! И сказал Не Хочу: - Улечу! Прямо в форточку прыгнул Не Буду, Подхватив по дороге простуду. Так им и надо!

Ответ на комментарий Анастасийка_К # Спасибо) как говорится, я совсем не писатель) я только учусь) но приятно, что так говорят) а рассказ твой читала не отрываясь) здорово очень))) если есть что то еще скинь хоть ссылочку)

У всех такие здоровские рассказы... Вы молодцы!!!

Обязательно пишите ещё! я буду смотреть)))

Охайё! * 3.15 утра можно считать "добрым утром"?) я тоже вот заглянула на огонек) совсем недавно дописала. Буквально десять минут назад. Решила опробовать себя в киберпанке. Это первая глава. Самой интересно, что получится... Асфальт из тумана. 1. Подслеповатое солнце закрывала противная взвесь, называвшаяся здесь туманом. К тому же, она еще и к лицу с одеждой липла. Гадость. И зябко. Мерзнут оголенные плечи. Видимо я остался полным идиотом, если не придумал ничего лучше, чем надеть безрукавку на голое тело и длинный, дурацкий, полинявший, кусачий желтый шарф намотать на шею. И дранные белые джинсы не грели, кроссовки жали. Блин… Какое-то тупое восемь ноль-ноль утра. Хотя нет. Воздух. За ночь он стал чистым. Почти кристальным. Только такие, опухшие от ночных попоек жаворонки, как я, могут им наслаждаться с утра. Я крут. А почему я крут? Потому, что дурак. Учусь в смысле еще. Или уже? Школа, полная ночных кошмаров, клоака разврата и наркомании, осталась за плечами, оставив мне на память полную непереносимость наркотических и галлюциногенных веществ и привычку уничтожать в день по пачке слабеньких, с чуть ли не полным отсутствием никотина, сигарет. Какая, никакая, но привычка. Только они у меня и остались. - Ан-кун!!! Ну и он… Через дорогу, словно бронепоезд, на всех порах несся мой …друг. Да, именно …друг. Как обычно, несся целеустремленно, агрессивно. И не замечая шарахающихся от него машин. - Тоо-чан, имей совесть, а не мое хорошее расположение духа! Если я говорю, ждать_меня_возле_дома, значит, тебе так и следует делать, а не тащить свою упрямую, тощую задницу без меня в универ! Теперь я Тоо-чан. Это значит, он злится. Еще как, скоро пар с ушей повалит… Укигава Хотака. Мой друг еще с инкубаторских времен. Странный, мелкий придурок. Нет, не так. Очень странный, мелкий придурок. Ниже меня чуть ли не на голову. Только вот шапка пышных синих волос делала его рост немного меньше моего. Я всегда думал, что он мутант, а, оказалось, красит волосы. А глаза у этого исчадия ада - мутно-зеленые. Как бутылочное стекло я бы сказал, но здесь меня никто не поймет. Какие-такие стеклянные бутылки? Ах, Ан-кун, ты бредишь. А что мне ответить людям, которые младше меня на добрую сотню лет? Хотака. Стоит рядом, злой, красный, смешной. Сейчас, кажется, мне дадут по морде. Легко уворачиваясь от его весьма угрожающего, облаченного в тяжелую, с металлическими нашивками, перчатку, кулака и смеюсь: - Хо, не кипятись! Я прогуляться хотел. Ты же все равно догонишь… Хо помрачнел и, поправляя любимый джинсовый комбинезон, буркнул: - Угу, кроме меня, тебя еще много кто догнать может… А вот это да. С этим я не могу не согласиться… почему-то почти сразу после выхода из Инкубатора, меня стали подстерегать всякие неприятности. Во-первых: он сам. Первым человеком, которого я увидел после окончательной реабилитации, был Хотака. Стоило мне открыть глаза, как перед носом выросла его физиономия. Наглая и синеволосая. Во-вторых…а во втором пункте оказались все люди, катаклизмы, экзамены, происшествия, свалившиеся на мою многострадальную блондинистую голову. Но, хочу подчеркнуть, что страшнее всего были как раз-таки не они, вместе взятые, а Хо. Мой друг имел довольно странные понятия о дружбе и защите… ____ ___ __ С самого первого момента, когда он вырос перед моей биокапсулой и за руку выдернул оттуда мокрого, дрожащего и голого меня, в голову закралась мысль о том, что следует бежать со всех ног подальше от него. С этого времени он берег меня, как фарфорового. Блин, здесь и такого не знают… Я абсолютно не представлял, что за мир окружает меня за стенами здания Реабилитационного стационара. Но все называли просто – Инкубатор. Укигава стал проводником и гидом в жизнь на пять долгих лет. В отличие от меня, хоть и смутно, но помнящего своих родителей, он был сирота. Круглый. Родители, если они были изначально, оставили его на пороге стационара. Маленького, недоношенного, с какой-то прогрессирующей болезнью легких. Все детство, до разрешенных нынешним государством четырнадцати лет, он провел здесь. В отделе Реабилитирования, города Tokyo-Up. Знаете, что мне кажется самым смешным? Что, за официальный язык по всему миру до сих пор принят английский, в то время как Соединенное королевство Великобритании ютится теперь уже на одном единственном острове и медленно погибает. Просто живет в глухой изоляции и планомерно истлевает. Примерно за полгода перед тем, как добренькое законодательство обрубило его «счастливое» больничное детство, в окружении массы нераспаянных биокапсул с чужими телами и скудным медперсоналом, состоящим из пары-тройки технически подкованных медсестер и троих медробов, он набрел на блок, где держали меня. Что его дернуло прошвырнуться в отсек со старыми и уже не функционирующими аппаратами, я так и не понял. Но, как следствие, он там оказался и увидел мой техногенный саркофаг, где я, с вытаращенными от ужаса глазами, пытался вопить во все горло. Причем довольно не удачно. Жидкое вещество, я сильно надеялся, тогда, в перерывах между паническим ужасом, что это не спирт и не формалин, обволакивало меня с ног до головы, но в рот и нос не проникало. И успешно поглощало все звуки. Для парня, выросшего в этом мире технического разгула и упадка цивилизации, он очень быстро справился с пультом управления. Даже быстрее медроба, который, получив на внутренний датчик сигнал о проснувшемся в старом отсеке, приплелся непозволительно поздно. И потом, глотая как сумасшедший, немного затхлый воздух помещения, я, глядя на его синие-синие волосы и невысокую, какую-то даже задиристую, жилистую фигурку в старом джинсовом комбинезоне, крепко задумался. А стоило ли вообще просыпаться от медицинского сна? Я слаб, как полудохлый детеныш креветки, ему ничего не стоит меня уделать. Не удивляйтесь столь пессимистичным мыслям. Во мне еще жили отголоски последних событий. Неуверенно введенное государством России военное положение. Неуверенно оттого, что непонятно было, с кем воевать. И тихая паника граждан. Тихая, но набирающая свои обороты. Именно тогда, кажется, меня и ранили. Смертельно. Моя семья, мне тогда было лет тринадцать, спешила исчезнуть из города, в котором мы жили, и из страны вообще. Дезертирство, как назвали это солдаты, нагнавшие нашу машину. Мать и отца немедленно расстреляли на месте, меня же, полумертвого, подобрали потом сами захватчики, почему-то оказавшиеся японцами. И поместили в первую пробную биокапсулу. С тех пор я спал. И как долго это продолжалось, я не знаю до сих пор. Может полвека, может полтора. Мир поменялся так, что я не узнавал ничего. От чего проснулся, я, опять же, не понял. Просто в какой-то момент, в организм прекратил поступать препарат, отвечающий за сон, и я очнулся. И вовремя оказался рядом Хо. Пару секунд поглазев на дрожащего и стреляющего в него подозревающими взглядами меня, он быстро исчез во мгле блока, и, так же быстро появившись, накинул мне на плечи стандартный белый халат и что-то спросил на незнакомом языке. Я уловил лишь смутно различимое при моем состоянии «Тай джо бе де ска?» и вытаращился на него, как последний индюк в курятнике за день до Дня Благодарения. Японец. Мааать, думал я тогда, он японец. А он, смекнув, что я ни черта не понимаю, протянул вперед руку и произнес лишь одно слово: - Хотака. И мне пришлось выпростать из-под халата руку ему навстречу: - Антон. И вскрикнуть – новый знакомый легко перекинул меня через плечо и потащил к выходу из отсека. По довольно мрачной, с полутемными проходами, дороге, встретился стерильно белый робот, и Хотака, громко, скорей всего, ругнувшись, передал медробу моё окоченевшее тело. Во второй раз я очнулся в палате, облепленный мелкими проводами, и на теплой койке. Что говорить, мне тут же захотелось снова смежить веки и отрубиться, но рядом с койкой вырос Хотака с беспокойством в глазах и позвал медсестер. Трех. Имен у них не было. Только порядковые номера. Первая, Вторая и …Девятая. Когда я, с помощью странного гипноза освоил японский (чип заучивания я наотрез оказался вживлять себе в череп, так же, как и имплант, с искусственным иммунитетом), подверг их допросу, где собственно, медсестры с Третьей по Восьмую, от меня отмахнулись пространными россказнями о производственных трагедиях. А потом нас двоих, после четырнадцатого дня рождения, как котят, вышвырнули за порог, в море бушующей жизни современного Токио. Мы едва не захлебнулись в стремительном потоке, странного и чуждого по укладу, мира. Хо пришлось немного легче. Время от времени, ему разрешалось покидать Инкубатор и приходить в город. Хотя какой там город! Это была маленькая страна, видимо все токийские агломерации соединились вместе и создали Верхний Токио. Первое время мы отчаянно пытались выжить. Государство не кормило. Отчего такая несправедливость, нам никто не разъяснил, к сожалению. Устраивались на какие-то маловразумительные полставки в захудалых кафешках, пытались подрабатывать уборщиками, но мы не составляли ровно ни какой конкуренции прекрасным автоматическим машинам. В то же время умудрялись учиться. Да, единственное, что нам дала правящая верхушка технического айсберга, так это право на школу и общежитие при ней. Я поступил в шестой класс, и учился вместе с Хо в малоизвестной школе Нори, для малоимущих и сирот. А теперь собственно про Хотаку и его странности. Половину населения Верхнего составляли японцы, другую – самые разные нации. Кроме русских. Россия закрылась ото всех. Никто из нее не выезжал, никто не въезжал. Причина? Не известна. Возможно, все крылось в том конфликте, неизвестно лично для меня какой давности. Может в чем-то другом. И я был белой вороной. Просто до омерзения белой. Бледная кожа, блондинистые волосы, светло-голубые глаза. И имя. Антон. Его я менять не собирался, это было единственным именем, которое я помнил с того времени. Ни имя матери, ни имя отца, как и наша фамилия, в голове не отложились. И слишком часто нарывался на крупные неприятности с ребятами, у которых случались обострения нацизма. А Хо меня берег. Ой, как берег… Стоило какому-нибудь ублюдку побить меня в неравной драке, как начинался ад. Хо становился жесток, как киборг на арене запрещенных подпольных боев: для начала он избивал меня. Причем так, что я не мог встать с постели несколько дней. Мне оставалось, тихо поскуливая от прореживающейся временами острой боли, лежать и ждать сращиванья всех поврежденных костей. Я никогда не понимал его логики. Потом он находил будущего смертника и вваливал ему по первое число. Обычно такие вразумляющие «беседы» заканчивались продолжительной комой у вразумляемого. Повторюсь: я никогда не понимал его логики. Когда мы стали старше, почти окончили школу, ко мне с недвусмысленными намеками стал приставать парень из воровской шайки. Я как мог возмущался и пытался его отвадить от себя. Намекал, что нетрадиционная ориентация не мое. Не помогло. И однажды случилось так, что он, зажав меня, неистово брыкающегося и отбивающегося, сыпящего отборными русскими матами, в углу, нагло поцеловал. Я будто окаменел. Умер. Сердце в ужасе повесилось на артерии. Поцелуй продлился максимум секунды три. Идиота оторвала от меня какая-то взбешенная сила и я, от шока, обессилено сползая на пол, рассмотрел Хотаку, обуреваемого ненавистью и жаждой кровопролития. Он выбросил из окна девятого этажа неудачливого гомо. О боги… Сверкая чем-то пугающим во взгляде, он приблизился ко мне, и, притянув к себе за воротник, грубо поцеловал. Я снова умер. Сердце грозилось взорваться в голове. Секунда, две, пять… Я посинел от нехватки воздуха, когда мой лучший друг соизволил-таки отлепиться от меня и произнести: - Так будет с каждым, кто посмеет тебя тронуть! От его слов я испуганно вжался в стену и попытался растечься по ней нанослоем, лишь бы не видеть и не попадаться своему сумасшедшему другу. Но мои опасения не подтвердились. Друг – не гей. Это такая защита моего хрупкого сознания от грубых чужих действий. Его слова. Дословно. И знаете, чего я больше всего теперь боюсь? Нет, не того, что меня убьют или забьют до полусмерти. Неа. Я боюсь, что какой-нибудь, с атрофированным чувством самосохранения гомо, попробует меня изнасиловать… Понимаете почему?.. У Хотаки нет тормозов. И это его главный минус… Ладно. Это было тогда. Когда я заново начинал жить в четырнадцать лет. Сейчас мне через пару дней будет уже девятнадцать. У меня своя однокомнатная клетушка на предпоследнем этаже небоскреба на окраине Старого Токио. Мы с Хо учимся в университете Такара, который уже не первый год обучал людей, которые общались на прямую с терабайтами информации, что окружала нас. Он на факультете системщиков. А я, как самый «одаренный» - на отделении информатчиков. __ ___ ____ Пока я шел, буравя отсутствующим взглядом ненавистное для меня дорожное покрытие, Укигава успел задать мне какие-то вопросы. Ненавижу этот асфальт. Интересно, за что? Он будто из тумана. Мельчайшие наночастицы составляют прочнейшее дорожное полотно, непрозрачное, и очень тонкое. Сквозь него нельзя было разглядеть другие уровни улицы. Оно было идеально гладким. Оно было совершенным. Ненавижу. В бок меня ощутимо ткнул друг. - Антон, ты там, что, уснул? - Неаа… - Что делаешь после пар? - Умираю… - В смысле? - Шесть пар в подвале, что я еще могу после них делать? - Ясно.. А перед нами уже вырастало огромное, органопластиковым червем устремленное в небо, здание универа. Куча этажей вверх, еще больше под землю. Пора учится…

Ответ на комментарий -Xotary- # Hotary, мне понравилось**

Ответ на комментарий dmitrii_emets # dmitrii_emets, класс))) надо маме показать, а то тонны романов на полке не приносят уже дожного удовлетворения хДДД

Ответ на комментарий АкИоКо_МиЦуКи # уи, удивили) Ловко жонглируете словами, иногда даже излишне театрально, браво. Часто/много пишете?

Кошачья жизнь Глава 1: Кот по имени Таку Свет. Он всегда льётся подобно неистовому потоку, не интересуясь, нужен он или нет, ждали его или же пытались избежать... Он просто есть, и тебе приходится с этим смириться. Утренняя сонливость никак не хочет отступать, а бороться с ней всё труднее. В зашторенной полупрозрачными занавесками комнате стояла только кровать. Лежать на ней было ни приятно, ни противно – просто без разницы. Сегодня здесь, завтра там – к этому начинаешь привыкать, и не привязываешься к вещам... Вообще, подобное свойственно, в основном, людям… ну и собакам!.. В конце концов, что значат вещи? Они теряются, ломаются, приносят лишние проблемы... Пожалуй, проще без них. А ещё есть деньги. И по слухам, они правят миром... Подобные размышления заставили девушку улыбнуться. Она потянулась, зевнула и перевернулась на бок, при этом кровать предательски скрипнула. В этой комнате кроме неё никого не было, дверь в соседнюю – закрыта... В руке девушка держала анкету, так и не заполненную ею... Всю ночь она не могла сомкнуть глаз, пытаясь придумать хоть что-то, но так ничего и не написала. Мысли хороводом проносились в голове, цепляясь одна за другую, с трудом приобретая какой-то смысл... С чего начать? Даже не знаю... Может, просто написать, как есть, правду?.. А что тогда обо мне подумают?.. Ну, а если всё же написать, то, наверное, так: моё имя Юко, мне семнадцать. Хотя нет, уже нет... мне чуть больше года... Да-да, всё верно – ровно пол года, как я живу здесь... Здесь - в вашем мире – мире людей, в городе Маокон, на улице Цуба, в доме номер «5», что совсем близко к парку; на третьем этаже, в маленькой двухкомнатной квартирке. Помимо меня здесь так же проживают семь кошек и... Он. Он приходит, когда хочет, или когда ему нечего делать и выдаётся несколько свободных часов... И рядом с ним мне не так одиноко. Не знаю почему, но только он один может меня понять – все мои мысли, чувства – всё перед ним как на ладони. Я не знаю, хорошо это или плохо, правильно или нет – это просто есть, и есть именно так, потому что так должно быть... Он всегда добр ко мне, заботлив и внимателен... Когда на город опускаются особо тёмные ночи, он тихо приходит в эту комнату, бесшумно взбираясь на окно, и спит на моей подушке, охраняя мой тревожный сон... Ненамного задумавшись, девушка нервно прядала чёрными кошачьими ушами, пытаясь сосредоточиться... За окном только-только начало разгораться солнце, и редкие деревья приветствовали его своими шелестящими листьями. И даже большая, пышная старая сакура, что росла напротив окна Юко, в это время года просто зелёная, казалось, стала светиться от радости... Радость, что ещё один день наступил, и ты в нём есть... Юко знала, что сакура особенно красива в период цветения, но этот время в жизни дерева длится не долго. И потому большую часть своего существования оно всё же зелёное. Но девушка неизменно любила сакуру, какой бы та ни была, и даже больше зелёную, чем ванильно-розовую. Ведь, и цветущая и не цветущая – сакура остаётся всё тем же самым деревом, и как можно изменить своё отношение к нему лишь потому, что цвет его сменился?.. Юко этого не понимала. Она не понимала людей, останавливающихся посреди улицы полюбоваться на это красивое дерево только в период цветения, а в остальное время – просто проходящих мимо... И ей казалось, что дерево понимало её, и отвечало ей взаимностью, каждое утро радуя девушку яркостью, зеленью и свежестью своих крон... Из приоткрытого окна доносился шум тихой улочки, редкие пешеходы молча стучали ботинками по мостовой, торопясь кто куда. Понедельник, начало недели – всё это были условности... Для Юко теперь было важно только «сейчас», ну и иногда – «вчера» и «завтра»... Занавески вспорхнули вверх. Значит, на кухне открылось окно. Вскоре в соседней комнате послышались едва различимые шажки маленьких лап. Они не входили в её комнату - не хотели мешать. А может, им просто очень хотелось спать... И всё же анкету нужно заполнить... Может, просто написать коротко и неопределённо?.. Но тогда вызовут на собеседование, и тут уж точно ничего путного не выйдет. Стиснув бумагу в руке, Юко только сейчас обратила внимание на то, что во второй у неё нет ни карандаша, ни ручки... - И о чём я думаю?.. А думала она всё о том же... Едва закрывая глаза, она видела лишь Его, но не знала, почему. Он просто не выходил из головы, ни на минуту, ни на секунду... Но это было привычно, это было нормально – уже почти полгода... Задумавшись в очередной раз, и уронив лист с анкетой, она ловко перевернулась через бок и присела на корточки на пол, помогая себе сохранить равновесие чёрным хвостом средней пушистости. Осмотрев ещё раз своё жилище, девушка склонила голову на бок, оценивающе переводя взгляд с одного привлекающего внимания предмета на другой. Тёплый ковёр бардового цвета, валяющиеся повсюду клубки ниток, недовязанные шарфы и шапки, и прочая, и прочая... У самого окна висело небольшое зеркало овальной формы. Поднявшись на ноги и приблизившись к нему, она привычным движением пригладила топорщащиеся светло-каштановые короткие волосы и заглянула в зелёные, с вертикальными зрачками, глаза. Не увидев ничего нового, она задумалась. По мере её погружения в себя, собственное отражение превращалось в иное, какое-то чуждое, но смутно знакомое... Но как только Юко пыталась понять чьё оно – тень тут же исчезала, и она видела себя, привычную себя, такую же, как вчера, сегодня и завтра... - Ох, как же я устала... - пробурчала девушка, и рывком отворив двери в соседнюю комнату, быстро прошествовала на кухню. Краем глаза она заметила разлёгшиеся по маленькой гостиной тени, но в комнате без окна они едва выделялись на фоне прочего сумрака мебели. Маленькая кухня, без стульев, с низким столом. Небольшой холодильник, плита и раковина – вот и всё что здесь было... И ещё большое окно. Занавески свободно парили на ветерке, что врывался через открытые ставни. Юко никогда не запирала это окно... Заглянув в холодильник, девушка извлекла из него вчерашнее поджаренное мясо и разрезала на семь примерно равных кусочков. Разложив каждый на отдельное блюдечко, она поставила всё это яство на большой поднос и вернулась в гостиную. Там так же был низкий стол, на который и примостился поднос. Медленно составляя миниатюрные тарелочки на пол, Юко с улыбкой оглядывалась. Кто-то выползал из-под кресла, кто-то срыгивал с дивана, а кто-то спускался со стеллажа... Маленькие тени постепенно собирались вокруг Юко и мяукали, отираясь о её руки, и приступали к завтраку... Девушка поднялась и включила тусклую лампу без абажура. Теперь она отчётливо видела их – вех и каждого. Все семь кошек дружно поедали охлаждённое мясо. - Приятного вам аппетита!.. - тихо сказала Юко и унесла поднос обратно на кухню. Предстояло приготовить кое-что ещё. Спустя минут пятнадцать скромный завтрак из салата и омлета с беконом был подан на стол в количестве двух порций. Юко присела возле стола и задумалась: - Почему две порции?.. С чего это вдруг?.. ЕГО не было почти неделю, и почему же я решила, что он появится сегодня?.. Но сердце билось чаще, подтверждая столь хрупкое предчувствие встречи. Еда уже начала остывать, а она всё не притрагивалась к ней и ждала, ждала... Когда рама скрипнула, Юко приняла этот звук за разыгравшийся ветер. Но кто-то ловко спрыгнул на пол, и прошествовал к ванной комнате: - Доброе утро, Юко... - раздался размеренный, спокойный голос. Девушка проводила взглядом серого с чёрными ушами и хвостом сиамского кота и кивнула в знак уважения, промолчав. Она всегда терялась рядом с НИМ, не зная, что и как сказать... Будто пробудившись ото сна, Юко засуетилась на кухне, быстро заварила зелёный травяной чай, и аккуратно, будто боясь спугнуть нечто очень зыбкое и мимолётное, прикрыла окно. Теперь ждать было некого – вся семья была в сборе. Каким-то чудесным образом в ванной зашумела вода. Она ревела в трубах как какой-то неистовый злой дух, заглушая шум улицы и даже громкую телевизионную передачу у кого-то из соседей. Но Юко всё же сжалась от сковывающего её ужаса, ведь она знала, что этот шум - лишь попытка скрыть от окружающих нечто иное. Даже сквозь этот гул был различим с трудом сдерживаемый вопль. Крик боли и страдания – он был ужасен, ужасен каждый раз. Изо дня в день, слыша его, Юко ощущала, будто её собственное тело рвётся на мелкие части – так сильна была боль, так горько было отчаяние... Вода снова шумела в одиночестве... Юко не хотела слышать – но ничего не могла поделать с собой. Её чёрное кошачье ухо поворачивалось, точно улавливая каждый шорох: вот скользнул с крючка банный халат, вот шаркнули тапочки, выключился душ, а затем и кран, щёлкнул замок в двери... Она опустила глаза, не желая встречаться с НИМ взглядом. Она боялась расплакаться, показать своё сострадание и жалость, а ведь ОН так не любил это... - Доброе утро, Юко!.. – на это раз голос прозвучал чуть веселее. - «Доброе... утро, Таку...» - она поднялась с пола, приветствуя ЕГО. Да, этот высокий молодой человек в домашнем белом халате, с длинными прямыми серыми волосами, с парой чёрных кошачьих ушей и спокойно опущенным чёрным хвостом. Его правый глаз как всегда был закрыт и расчерчен зарубцевавшимся шрамом, правый же был ярко-голубым и приветливо, но строго смотрел на девушку: - Ты меня ждёшь?.. Всё же остывает, - улыбнулся ОН и, склонившись, сел на пол, приступив к еде. Юко так же села за стол, но не могла ни пить, ни есть. Она просто смотрела на НЕГО, на того, кто вот уже пол года был для неё всем, кто дал ей всё... На того, кто подарил ей жизнь. Она мало что помнила – но одно было известно совершенно точно... ОН тот, кому она обязана всем. ОН тот, благодаря кому она всё ещё здесь. ОН тот, ради кого она готова на всё... А ОН молча ел и как-то по-доброму, загадочно улыбался, как мог, пожалуй, только ОН один - её кот, кот Таку!.. Глава 2: Кошачьи сны С самого первого дня их знакомства – если это можно так назвать - Таку называл себя её котом. Юко не знала почему, но привыкла к этому быстро, особенно учитывая то, что чаще всего он выглядел именно как кот. Самый обычный сиамский кот, на первый взгляд... Вдвоём они частенько прохаживались по дневному городу, тайно наблюдая за чем-то, ведомым лишь ему одному. Он был молчалив, немного замкнут и скрытен, но всегда приходил на помощь, если таковая требовалась. Ещё он был крайне опаслив в отношении людей, призывал избегать лишних разговоров с ними. И Юко была не против – человеческое общество давно стало для неё чем-то вторичным и теряющим надобность... И хоть объяснить это она никак не могла, но осознавала явно - ей нужен был только он. Таку же неизменно сидел на её правом плече и лишь иногда что-то тихо спрашивал, и каждый раз она была несказанно счастлива ответить, хоть чем-то помочь... Он всегда так занят, так серьёзен и собран. Всегда готов взять на себя ответственность и принять любые трудности... Однако большую часть своего чрезмерно свободного времени Юко всё же приходилось проводить без него. Вот и сегодня, едва позавтракав, он, бегло поздоровавшись с дремлющими в соседней комнате кошками, переоделся в джинсы и свитер, накинул лёгкий светлый плащ, дабы скрыть от прохожих свой хвост, и натянул на голову клетчатую кепку, улыбаясь: - Я скоро вернусь! - Хорошо - кивнула девушка, пожелала ему удачи и закрыла дверь. Он уходил и приходил. Таков уж был порядок, и с этим приходилось мириться. Как и у всех членов семьи, у него была своя роль, и свои обязанности... А у Юко были свои. В комоде, старом и ветхом, она взяла некую сумму денег и положила их в карман куртки. Натянула длинную пышную юбку, нелепые белые кроссовки и забавной формы шапку. Потому как люди странные создания – при виде её ушей или хвоста они либо смеются, либо в страхе удаляются, не желая вдаваться в подробности. Юко не нравилось столь предвзятое отношение, ведь уши и хвосты других кошек не вызывали у прохожих подобной реакции! Разницы же между собой и обычными кошками Юко не видела, а оттого ещё больше переживала каждый раз выходя на улицу. Что поделаешь – ведь из оставшихся членов семьи она одна не вызовет подозрения придя в магазин за продуктами. К тому же Таку сказал, что привлекать внимание им ни к чему. А значит, придётся вновь изображать одну из них. Одну из тех, кого Юко видела из окна каждый день. И чем больше смотрела, тем меньше понимала. Юркнув на лестничную площадку, бесшумно прикрыв за собой дверь, она огляделась и повела ушами, скрытыми беретом. В подъезде никого не было. Только муха, напрасно таранящая стекло небольшого окна нарушала тишину. Запах сырости и пыли, неизменно присущий тёмным лестницам и стенам, отчего-то привычно-знакомый каждому, ещё долго витал возле девушки, устремившейся на улицу. С почтением осмотрев старую сакуру, Юко направилась вниз по улице. Раннее лето едва угадывалось в поздней весне. Единственным отличительным признаком были часто встречающиеся ларьки с мороженым и прохладительными напитками. Разумеется, девушка в столь причудливой одежде выглядела странно, но её это не могло волновать... Она весело шагала по широкой пешеходной улочке, а многочисленные люди вокруг пробегали с непроницаемыми лицами и пустыми взглядами. - И как они могут не радоваться солнцу?! И такому прекрасному дню! Неужели они совсем ничего не видят?! – улыбалась Юко, щурясь от игриво пробегающих по лицу лучей. Магазины, офисы, банки, кафе и аптеки – всевозможные пестреющие вывески ярко мигали иллюминацией и сбивали с толку, а потому девушка как всегда остановилась и нашла свой давно примеченный ориентир – башенку с часами, на которых было уже половина девятого утра. - Туда! – Юко взяла чуть левее и, обогнув появившиеся за одну ночь ларьки, прошла по маленькой площади к продуктовому магазину. Стеклянные двери покорно открылись и пропустили девушку внутрь. Множество разом хлынувших запахов вскружили голову. Справа, метрах в пяти, были витрины с колбасой, а прямо, чуть впереди – с мясом и фаршем... Весело улыбаясь, Юко решила купить столько, сколько сможет унести! Впрочем, забывать про деньги так же не стоило, и постепенно скорректированный список составил пять батонов колбасы, килограмм сосисок и два килограмма мяса. Кассир приветливо улыбнулась девушке – она являлась здесь частым гостем, и товары, что она приобретала, всегда были схожи. Расплатившись, она вышла обратно на площадь. Немного понежившись в лучах солнца, в обнимку с бумажным пакетом, полным съестного, она мечтательно облизнулась. И всё же лето уже приближалось, и в такой одежде ей становилось жарко. Но воздух столь пьяняще чистый и свежий, что хочется задержаться на улице подольше. Осмотревшись, Юко быстро пробежала к ближайшему дворику, свернула в проулок, и спустя минут десять пешего хода оказалась перед коваными воротами городского парка. Глубоко вдохнув, она шумно выдохнула. Как приятен был этот мягкий воздух, пропитанный теплом солнца и свежестью деревьев! И как не хотелось менять его на затхлость маленькой комнаты, куда ей предстояло вернуться. Если бы не люди, если бы не их столь сложные, непонятные правила, в которых девушка не видела и малейшего смысла... Почему тот, кто любит траву и воздух, не может жить на улице? А тот, кому так приятна высота и столь ощутимая на ней безграничность неба – почему не может поселиться на крыше? Но все они, как один, ютились в комнатках подобной той, что ждала и саму Юко... Эти искусственные лампы, двери, потолок и стены, столь давящие на душу, и лишь окно – единственный источник живого света и воздуха!.. Но люди не могли иначе – им нужен был дом, угол; место, куда они бы всегда хотели возвращаться... Где бы их ждали вчера, сегодня и завтра... Однако девушка, что брела по тропинке парка, мыслила иначе, если не сказать наоборот. Для Юко дом значил нечто совсем иное... Дом для неё - там, где её семья, где Таку и остальные кошки!.. Будь это тёмная подворотня, или чистый луг, или же холодные горы – она бы непременно отправилась туда, следом за ними. Нежась в прохладе разросшихся деревьев, Юко бесцельно бродила от фонтана к фонтану, от клумбы к клумбе. Вход в этот маленький зелёный рай всегда был свободный, а манящая тень пышных крон высоких клёнов привлекала мирно прогуливающиеся парочки влюблённых и молодых мам с колясками. Здесь нет привычной городу суеты и шума, и ничто не мешает маленьким людям видеть свои сны. Сны... Последнее время Юко начала видеть странные, непонятные видения. То были сны, где она была человеком, не знающим ни трудностей кошачьей жизни, ни о кошках вообще. Она даже не думала об этом в те дни, полные бессмысленных идей и действий, однообразных слов и встреч. Существуя от события к событию, она тешила себя иллюзией о том, что знает, что такое счастье... Делала лишь то, что нравилось или было выгодно – даже не задумываясь, а этого ли она хочет на самом деле? Бездумно следуя за теми, кто её окружал, следуя за тем, кто её обнимал... Те чувства, такие тёплые и нежные - неужели всё это лишь сон?! Не отвечая на вопрос, этот кто-то, чьего лица она не могла вспомнить, стандартно улыбался каждый раз, когда их глаза встречались... И тогда сон менялся. Юко видела сумрачный вечер и громоздкую машину. И сиамского кота, что торопился перебраться на ту сторону дороги. Прихрамывая, он отчего-то не обращал внимания на гудки автомобиля, не поворачивал обратно – он стремился туда всеми своими силами. Словно тщетно пытаясь догнать смысл собственной жизни... Рядом раздался надменный, глупый смех. Юко были смутно знакомы эти голоса, но она с каждой секундой все меньше понимала их... Тени вокруг замаячили словно призраки, люди медленно превращались в однообразную массу, а их слова – в бессмыслицу звуков. Лишь сердце билось с болью. И ноги сами несли её вперёд... Туда, куда стремился серый кот, отныне устремилась и она... Юко проснулась в парке на неприметной скамье под разросшимся до невероятных размеров клёном. В руках всё тот же бумажный пакет, а рядом нежился Таку. Всё так же его глаз был расчерчен шармом и не открывался. А второй, небесно-голубой, внимательно следил за ней. - Проснулась, наконец?! – промурлыкал кот и, потянувшись, спрыгнул на асфальтовую дорожку: - Все уже заждались тебя, - сказал он снисходительно и, позволив взять себя на руки, забрался к ней на плечо. Глава 3: Королева Кошек Чувство радости и покоя окутывали её сердце. Так было каждый раз, когда он был рядом. И всё же... - Таку, я хочу спросить. Кот молчал, но Юко знала, что он внимательно слушает. - Почему я не такая как остальные? Почему я отличаюсь от них? - Ты имеешь в виду кошек или людей?! – усмехнулся он. Юко задумалась: - И тех, и других, наверное... В отличие от всех в нашей семье, я не становлюсь кошкой днём, и всегда пребываю в том облике, что они носят лишь ночью... А люди... - Знаешь. Я ведь тоже не такой. - Да, но ты – это другое! Осаму говорил, что ты сам выбрал этот путь. - Верно... Таку поднял свою кошачью морду и всмотрелся в проплывающие облака: - Все ещё видишь их – те сны? - Ты знаешь?! - Да. Я и сам иногда вижу нечто подобное... - Почему нам снится такое? - Говорят, некоторые из нашего народа когда-то были людьми. Думаю, и я был человеком. - Это невозможно! – Юко резко остановилась посреди улицы. - Почему же? – фыркнул кот. - Ты слишком отличаешься от... них! - Ты думаешь? Пожалуй. Но, так было не всегда. И эти сны тому доказательство. А то, что ты не можешь определиться с формой тела – лишь подтверждает мои догадки. - Не правда! Я определилась! Я хочу быть кошкой, как и все остальные! Ведь наша семья... - Не стоит ровняться на других. Слушай себя... Сейчас твоё сердце всё ещё колеблется. Вот почему ты не кошка и не человек. А быть никем и чем-то «средним» ужаснее всего... Остановившись возле сакуры, Юко посмотрела на окна их квартиры: свет уже горел, и за плотно зашторенными занавесками изредка мелькали знакомые тени. Поднявшись по лестнице на третий этаж, девушка постучала, игнорируя звонок. Им никто в семье не пользовался - тем, кого ждали, всегда открывали, безошибочно угадывая стоящих по ту сторону двери. Впустили их сразу. На пороге стоял Тору – весёлый, немного шумный молодой человек, брюнет с зелёными глазами, при свете дня - обычный чёрный кот. - Ну, наконец-то!.. – кивнул он обоим. Поприветствовав его и опустив Таку на пол, Юко прошла в кухню, где её встретила как всегда приветливая и заботливая Хироко: днём - рыжая пушистая кошка, ночью - рыжеволосая женщина с кошачьими ушами и хвостом, а так же мать непоседливых двойняшек Имако и Кано. - А у меня уже всё готово! Поможешь?! – улыбнулась она. - Конечно! - выгрузив продукты в холодильник, Юко взяла приготовленные рыжей хозяйкой тарелки с супом и прошла в гостиную. Здесь, помимо Тору, как всегда занимали свои почётные места ещё трое. Акеми - голубоглазая девушка с темным каре, полная изящества и шарма; в ней легко угадывалась сиамская порода. Осаму - седой старик, мудрец, наставник, что днём становился полосатым серым котом. И, разумеется, молчун Масао - как всегда отлёживался в стороне. Его белоснежные длинные волосы - намёк на «дневную» белую шкуру – вновь и вновь удивляли Юко. Поприветствовав всех, она нашла в своей комнате двойняшек, как обычно всего за один визит успевших перевернуть всё вверх дном!.. Семья была в сборе. Как обычно таинственнейшим образом восемь человек и кот уместились за маленьким столом. Юко не торопилась есть. Ужин здесь имел некую особенность: даже после того, как все тарелки пустели, никто не расходился. Здесь обсуждались все насущные проблемы, рассказывались незамысловатые истории прошедшего дня и планы на завтрашний, если таковые были. Акеми и Тору как обычно спорили, кто из них сегодня моет посуду, а Юко чувствовала, что на сей раз эта важная миссия опять-таки выпадет именно ей, ведь эти двое работают в ночном ресторане, и оттого подобные домашние дела просто ненавидят!.. Но почему-то грустно или обидно от этого не было. Масао как всегда молча выпил чай, лёг на диван спиной к остальным, и вскоре заснул. Кот Таку примостился возле ног Юко, лишь изредка поглядывая на тех, кто говорил громче остальных. Хироко пыталась угомонить своих непосед, донимающих старика Осаму всевозможными расспросами. - Осаму, расскажи про Королеву кошек! – не сдавался Кано. - Да, расскажи, пожалуйста!.. – поддакивала Имако. - Он рассказывал это два дня назад, – Тору растянулся на полу, рядом с Акеми, нервно поглядывая на часы – скоро идти на работу. - О, это моя любимая история! – Юко с благоговением соединила руки и тоже подвинулась ближе к старику. Тот, покряхтывая, усмехнулся: - Почему бы не рассказать?! На сей раз недовольства не выразил никто. И Осаму в очередной раз поведал древнейшую легенду: - Однажды, очень давно, люди и наш народ жили в мире. Мы не скрывались от них, но ценили человека как стойкого духом и верного товарища. А они уважали нашу мудрость и знания о тайной стороне вещей. В те времена наши культуры мало отличались. Мы били соседями, и многое делили поровну. В согласии с природой, в мире и процветании тянулись наши дни, года, века... Жизнь людей всегда была короче нашей, возможно, потому скорость их развития превысила нашу. Талантливые изобретатели, целители, учёные – это то, чем никогда не могли похвастаться мы. Придерживаясь традиций и наставлений предков, мы продолжали совершенствоваться в своей нише, они же развивались по иному пути. Вскоре люди, ведомые новыми идеями, ушли из лесов и обосновались на пустошах, где возвели величественные города и сложные агрегаты. Много веков они жили, сохраняя нейтралитет: мы не враждовали, но и товарищами по мировоззрениям более не были. И вскоре они просто забыли о нас, как о многих других. Мы стали не более чем мифом в их сказаниях, и долгое время именно это сохраняло нашу независимость. Если кто-то из них случайно встречал одного из нас в лесах или горах, они кланялись нам, принимая за добрых духов, и молча удалялись проч. Но со временем натура людей стала меняться. У них изменились стремления, ценности, изменились и сами люди... Расширяя свои владения, уничтожая любые препятствия и самих себя в бесконечных войнах, они вынуждали нас всё дальше уходить от наших родных земель. Мы не желали воевать, к тому же численность нашего народа не была под стать людскому роду. Как и сейчас, нас было слишком мало. Чтобы мы могли изменить что-либо силой... – старик закашлялся, и Хироко подала ему стакан с чаем. - И тогда появилась, она? – замер в ожидании продолжения Кано. - Да?! - Имако придвинулась ещё ближе к Осаму, заглядывая в доброе лицо старца. Он улыбнулся: - Да. Именно с этого дня наш народ стал называть себя кошками, а людей... Говорят, в тот день была невероятно ясная погода для середины сезона дождей. Когда наиболее многочисленная наша деревня приняла старост прочих племён. Созванный совет по случаю очередного случая убийства кошек от рук человека в дневное время суток, когда они были наиболее незащищены и слабы. Все как один честно признавались, что люди не понимали кто перед ними, а принимали их за странно ведущих себя диких кошек, и убивали из-за страха допустить какую-либо болезнь в свои города. Однако проявляемая ими жестокость, уничтожение наших убежищ – лесов и скал – вызывали всё большую ненависть в наших рядах. Но когда совет принял решение о сопротивлении, дочь верховного вождя всех племён, чей отец погиб последним, выступила вперёд. Молодая, но невероятно мудрая для своих лет, она говорила со своим народом, и кошки покаялись в своей ненависти и злобе. Они поняли, что уподобившись людям, добьются лишь ещё больших потерь и слёз. Она говорила: «Мы будем умнее, мы будем хитрее, мы тоже будем развиваться, дабы уцелеть в этом опасном мире!». И мы повиновались. Её назвали Королевой, и народ последовал за ней без тени сомнения. С тех пор мы таимся среди людей, многие из нас даже живут в их семьях, дабы лучше понять людей. Так мы избежали кровопролитной войны. Наш род уцелел, а это значит, что у нас есть самое главное - надежда. Юко не заметила как Таку удалился в её комнату. Тору и Акеми тоже ушли - на работу. Масао по прежнему лежал на диване, а Хироко хлопотала на кухне. Потянув за руки зевающих двойняшек, девушка осторожно потрепала беловолосого соню за плечо, и тот послушно уступил ложе детям, опустившись на пол всего в двух шагах от дивана, не желая более прерывать свой сон. Когда малыши смирно сопели, на плечи дремлющего в угул Осаму была наброшена шаль, а на Масао - покрывало, Юко зашла к Хироко. - Всё в порядке! Я со всем справляюсь. Позволь мне хоть иногда делать всё самой – ты итак присматриваешь за нами днём. Иди, отдыхай, - эта ражеволосая женщина с кошачьими ушами и хвостом всегда излучала добро, и на всех смотрела одинаково – со всеобъемлющей материнской заботой. Зевнув, Юко тихо удалилась в свою комнату. Глава 4: Кошачья жизнь Она была единственной в семье, кто не мог спать на полу или вообще где придётся. Когда она упала на кровать, с подушки раздалось ворчание. - Таку, прости, я тебя не заметила... – виновато сжавшись в комочек, денвушка прижала уши. Её лицо оказалось прямо возле кошачьей морды, мирно сопящей в полудрёме. Бесшумно придвинувшись ближе, девушка прикоснулась своим лбом к мохнатому лбу кота. Сегодня он никуда не уйдёт, он будет рядом с ней. Он снова будет охранять её сон. Но единственное что она желала увидеть во сне – это его доброе улыбающееся лицо, лицо человека которого она ценила превыше всего... Однако её сон был иным. В нём она видела загорелую девушку с длинными вьющимися пепельными волосами. Кошачьи уши и неподвижный хвост – она, молча, стояла на краю утёса и смотрела вдаль, ан расчерченные фермами и городами равнины. Раннее утро, небо так и веет прохладой. В руках девушки копьё. Прижав его ко лбу, она шепчет что-то и бережно кладёт его на землю. А с первыми лучами солнца её образ меняется, медленно сжимаясь, подобно густеющему серому туману. Она становится кошкой. И лишь зелёные, как у самой Юко глаза, неотрывно смотрят вдаль. Но в следующий момент сердце её замерло... Ту же кошку она увидела в иной обстановке – на улице шумного города, столь знакомого своим безумным темпом жизни. Кошка казалась гораздо старше, шерсть местами слезла, задние лапы едва волочились. А рядом с ней, плечом к плечу, пытаясь хоть как-то поддержать, шёл Таку. Юко не спутала бы его ни с кем другим, этого сиамского одноглазого. Не торопясь кот и кошка плелись по краю тротуара, то и дело уворачиваясь от вездесущих ног слепых людей. А совсем рядом на безумной скорости проносились гудящие машины. - Ещё немного, Риоко, осталось всего пару кварталов, и мы будем дома... – дрожащим голосом шептал Таку. Глубокий взгляд зелёных глаз смерил его. Кошка едва заметно улыбнулась: - Я свою судьбу знаю. А ты – свою, мальчик. Пытаться изменить это бессмысленно... - Нет, мне не нужна другая Королева! Риоко, ты единственная достойна быть ею, а я всегда буду рядом с тобой! - В тебе говорит упрямство молодости, Таку. Посмотри на меня... такая королева не может вести народ в будущее... Но на смену мне придёт новая. Без сомнения, абсолютно другая. И именно поэтому не менее достойная... - Нет! - Ты знаешь, как ты стал... одним из нас? - Конечно, ты сделала меня таким! Хоть я и отличаюсь... Ты дала мне эту жизнь, и она принадлежит тебе! - У нас, кошек, и вправду девять жизней, но я всегда считала, что это девять душ!.. Одну из своих я отдала тебе. И придёт время, когда ты распорядишься ею правильно... – сказав это, Риоко упала замертво... Сиамский кот ещё долго кричал, но люди и их бездушный город не желали это слышать. Опустившийся дождь очень скоро смыл радужное пятно с асфальта – последнее, что осталось после гибели Королевы кошек... Юко проснулась в холодном поту. Таку по-прежнему спал, гораздо спокойнее обычного. - Похоже, я украла твой сон, прости меня, - девушка погладила кота по растянутой по подушке лапе и вышла в гостиную. До рассвета оставалось меньше часа. Тору и Акеми только вернулись, и теперь все спали, включая и Хироко. Стоило приготовить им поесть. - Надеюсь, я правильно поступаю... – вздохнула Юко чуть позже, натягивая шапку и юбку. Таку проснулся от едва уловимого звука – щелчка. Кто-то вышел из квартиры. Зевнув, он потянулся и спрыгнул с подушки на пол. Юко только что прошла здесь. - Так рано завтракает?.. – удивился кот, принюхавшись. Пройдя через гостиную в кухню, он нашёл там лишь разогретый для всех завтрак. Насторожившись, Таку запрыгнул на подоконник и юркнув в окно, засеменил по карнизу к ближайшему дереву. Спустившись по стволу сакуры он озадаченно осмотрелся. - Куда же ты направилась? – строго и беспокойно пробурчал он, спеша к ближайшему из возможных мест. Юко быстро нашла то место, что видела во сне. Действительно, всего в паре кварталов от их квартирки. Значит, Риоко жила там же где они сейчас. Остановившись, девушка замялась. Она не знала, зачем пришла сюда. Отчего-то ей казалось, что это может помочь разобраться в себе, и наконец, решить дилемму – кем же она хочет быть? - Кошка или человек... Разница отнюдь не в облике. Не важно, каков ты внешне – важно кто ты на самом деле. Прими себя и свою сущность. Загляни в себя, и ты найдёшь ответ, который ищёшь, - раздалось у неё за спиной. Обернувшись, она увидела полупрозрачную кошачью фигурку. Зелёные глаза смотрели с пониманием и грустью. - Я хочу быть одной из вас, Королева! – едва не закричала Юко, опускаясь на колени возле сияющего фантома. - Значит, ты ею станешь, раз таково желание твоего сердца, - улыбнулась кошка и, встав на задние лапы, прикоснулась к колену девушки: - Таку не зря берёг эту жизнь!.. Десятая душа наконец-то нашла подходящее тело. Рассеявшись в воздухе подобно туману, кошка навсегда осталась лишь воспоминанием. Юко смотрела на восток. Едва показались первые лучи солнца, она превратилась в густой туман... Оббежав все места, где они бывали вместе с Юко, кот отчаянно устремился к единственному, что оставалось. Возле кованых ворот парка он учуял смутно знакомый запах. Это была не она, но... Ветер прохладного утра уносил прочь тревоги, размышления и сожаления. Осторожно ступая по асфальтовым тропам парка, Таку довольно быстро нашёл ту самую скамейку под клёном. Но Юко здесь не было. А на скамье дремала незнакомая бурая кошка с чёрными ушами и хвостом. Щурясь от прямых солнечных лучей, она зевнула и, приоткрыв один зелёный глаз, села, обвив свои лапы хвостом. - Юко?.. – кот так же запрыгнул на скамью. - Что-то случилось? Что ты здесь делаешь? – бурая кошка смотрела на него с тревогой. - Нет, всё в порядке. Но что с тобой?.. - Просто я сделала выбор. - Будь оно так, ты не смогла бы сейчас говорить, так же как Осаму, Хироко и другие!.. Юко молчала. Она смотрела на него иным взглядом, совсем другим глазами. Словно это была не совсем она. Словно в ней было что-то ещё... - Похоже, Риоко с самого начала знала, что всё будет так. - Ты?.. Это... невозможно, – кот сел, в полном непонимании. - Вернув меня к жизни, ты отдал одну из своих душ. Выходит, ту самую, что когда-то принадлежала ей... Кот улёгся на скамью, ничего не говоря. Ему требовалось время, Юко это понимала. Она огляделась – видеть мир по-новому было всё ещё непривычно. Но кошка не сомневалась что привыкнет. Ведь это то, чего она желала всем сердцем... Приблизившись к Таку, она опустилась рядом, ощутив собственной шкурой его тепло. Сердце кота успокаивалось. Наконец-то, спустя столько лет, он обрел внутренний покой и стал тем, кем всегда желал быть. Ощутив на себе её обеспокоенный взгляд, он замурлыкал. Юко понимала, что теперь он, как и другие представители их рода, не сможет разговаривать днём. Лишь Королева кошек и не определившиеся были исключением... Но даже без слов в глазах его читался вопрос: «Что нам теперь делать?» - Просто жить... нашей кошачьей жизнью! [699x542]

Ой, оказывается такой большой текст...) ПС: Большое Вам спасибо за слова поддержки!

У тебя очень здорово получается!

Ответ на комментарий -Xotary- # Блиин) я никогда так писать не буду)

Дождь… Каким может быть октябрьский дождь? Промозглым, унылым… Реже так случается, когда из-за тучи может выглядывать солнце, ещё реже – когда туча совсем мала, чтобы называть себя тучей, а дождь всё равно идёт, несмотря на яркое солнце. Однако сегодня дождь был как раз под стать моему настроению – промозглый, унылый, пронизывающе холодный… Этот дождь превращал всё вокруг в какую-то однообразную серую массу – в эту массу сливались прохожие с тёмными зонтами и в тёмных же куртках, серое небо, целиком затянутое тучами, мокрый серый асфальт, по которому текли грязные серые реки дождевой воды, забрызганные этой водой автомобили, чьи оригинальные цвета всё более и более заменялись грязно-коричневой раскраской, и только деревья пытались внести в эту серость хоть какое-то разнообразие своими огненными листьями, но и этот огонь гас под действием дождя и ветра, пытавшихся покорить себе этих партизан цвета и подчинить их действию той самой серой массы, подавить их цветовое повстанчество, хоть как-то ещё радующее глаз. Всё вокруг будто напоминало кадры старого чёрно-белого фильма. Я встал у перил моста и посмотрел вниз. Внизу не было ничего интересного, лишь неспешно дрейфующая баржа да несколько лодчонок. Сезон уже подходил к концу. Этот мир жил своей жизнью. Ему не было никакого дела до парня, уже перекинувшего ногу через перила. Потому что этот мир – однородная серая масса. Ему нет дела ни до чего, от чего бы он не смог извлечь выгоду. Тем не менее, парень уже перекинул через перила вторую ногу и вцепился в перила руками, вдохнув воздуха в грудь и посмотрев куда-то вдаль. Эх, была – не была! Я посмотрел вниз, и нога как-то сама собой поползла вниз. В мгновение вся жизнь пронеслась перед глазами. И, как назло, мне показывали самые лучшие моменты моей жизни, хотя таковых было немного. Как мне казалось… Я зажмурил глаза. Сейчас ударюсь о воду, и… Но… Желаемый процесс так и не был достигнут. Я как будто ударился обо что-то мягкое, и это нечто потащило меня вверх, в воздух. В небо? Я открыл глаза, и увидел, что меня сжимают хрупкие на вид руки, принадлежавшие девушке. Я задрал голову и понял, что эта девушка… планирует в воздухе и тащит над водой меня. - Господи, Егор, какой же вы дурак!.. - Откуда ты знаешь моё имя? – спросил я. – И кто ты такая? - Я пытаюсь спасти тебя, - девушка донесла меня обратно к мосту. – Уф… Никогда больше так не делай! - Но… Зачем ты меня спасла? Только сейчас я смог внимательно рассмотреть девушку. Невероятно, но она совсем не казалась тяжелоатлетом, спокойно удерживающим меня в воздухе своими руками. Это была самая обыкновенная на вид девушка лет шестнадцати-восемнадцати, с длинными золотистыми волосами, которые развевались на ветру, придавая её лицу особую выразительность. Её джинсовая куртка насквозь промокла, но, казалось, она этого совсем не чувствовала. - Это моя работа, - ответила она. *** - Зачем ты это сделала? Зачем? – спросил я. - Я же сказала – это моя работа! – ответила таинственная незнакомка. - Ты что, чёрт возьми, супергерой? Мой вопрос, казалось, привёл незнакомку если не в ярость, то во что-то по гамме чувств довольно близкое к этому. - Супергероев не бывает! – эту фразу она швырнула мне прямо в лицо, после чего уткнула свой взгляд вниз, на реку. Я последовал её примеру. С несколько минут мы так и стояли, молча глядя вниз. Как я уже сказал, внизу жизни почти не было – лишь какой-то старик на лодке одиноко рыбачил. Наконец, я не выдержал и, вспомнив что моя куртка гораздо более сухая, набросил её на плечи спасательнице. - Спасибо… - ответила она. - Тебя как звать-то? – спросил я. - Лика. - Необычное имя… А меня – Егор. Хотя, ты, наверное, знаешь… Лика кивнула. - Откуда ты знаешь моё имя? - Это моя работа. - Работа… - я с силой ударил по перилам. – Я сейчас должен был быть там, внизу! А через три дня меня бы нашли водолазы и… - Тебе родителей своих не жалко? Девушку? - Девушки у меня нет. А родители… Да кому я нужен?! - Ну, кому-то же ты всё-таки нужен… - Люди – самые жестокие существа на этой планете! - На этой – может быть и самые жестокие… - А ты была на других? Лика лишь помотала головой. - Знаешь, чем хорош дождь?.. – задумчиво спросила «не супергерой». - Ненавижу дождь!.. Ну и чем же? - Смотри, сейчас это небо затянуто серыми свинцовыми тучами. Но пройдёт время, и они расступятся. И выйдет солнце. Мы помолчали с минуту. Я посмотрел вниз, затем обернулся и посмотрел назад, на проезжающий поток машин, так и норовивший окатить нас с ног до головы грязными брызгами из-под колёс. - Ты что, мой ангел-хранитель? - Почти. - Я что, сплю? - Почти. - Знаешь, а мне нравится этот сон. Своего ангела-хранителя я почему-то представлял именно таким… Чем больше я смотрел на Лику, тем больше красок обретала моя жизнь. - Я Егор… Обычный студент, каких сотни тысяч, и просто неудачник. - Можно я не буду про себя рассказывать? И… почему ты решил, что ты неудачник? - А что бы изменилось, если бы я ушёл? Да ничего! - Ты можешь сам повлиять на этот мир! - Как? КАК? - Ты должен решить сам, как. Всё начинается с тебя самого. Просто захоти изменить этот мир, и ты изменишь его! - Я видел, как ты подхватила меня и понесла обратно! Если бы не ты, я бы не стоял сейчас здесь! Ты умеешь летать! - Умею. Это и отличает меня от остальных людей… Я просто решила показать тебе, что ты ещё слишком мало сделал в этой жизни. - После этого ты говоришь, что супергероев нет? - Супергероев нет. Хранители есть! Лика достала из кармана мобильный телефон. Это не была какая-то ультрамодная модель от известного бренда – обычная раскладушка. За непродолжительное время работы в салоне связи я научился узнавать владельца по его телефону. Такая модель говорила, что Лика не любит повышенного внимания к себе и не гоняется за модой. Для неё не так важен функционал, главное – надёжность. Лика открыла крышку, посмотрела несколько секунд, не нажимая никаких кнопок, и закрыла обратно. - Нам надо идти! – сказала она. - Тебя ждут дома? - Возможно, что и там тоже. Я не должна была тебя спасать! - Но это же твоя работа! - Я позже всё расскажу, ладно? А сейчас пойдём! Господи, во что же я тебя втянула! - Это не ты меня втянула. Это я тебя втянул. Это же из-за меня у тебя проблемы? Лика кивнула. - Если что, я могу спрятать тебя. Я один живу… - я замялся, поняв, что только что сказал. – Нет, ты не подумай ничего, просто… я… ну… может быть, тебя… - Пошли уже! – резко ответила Лика. - Тут недалеко, минут пятнадцать ходьбы. Лика вновь посмотрела на свой телефон, и вдруг… странный холод охватил меня, я еле смог пошевелиться. Вокруг всё как будто замерло. Я попытался переставить свою ногу, но она была как будто каменной. - Егор, посмотри на меня! – Лика сдавила моё левое запястье, и от этого мне стало чуточку теплее. – Ты можешь идти? Не говори! Просто иди! Иди, как обычно! Говорить мне действительно не удавалось – язык словно окаменел, это было что-то вроде анестезии. Всё вокруг не двигалось, за исключением некоторых медленно подёргивавшихся фигур. - Не смотри на них! – Лика продолжала держать меня за руку. – Они нас вычислили! - Ч-ч-что эт-то? – пролепетал я застывшим во рту языком. - Это таймфриз, я умею замораживать время, как и все Хранители. Тебе холодно, потому что таймфриз действует и на тебя тоже, но только частично. А теперь… Лика вернула мне мой плащ, ни на мгновение не отпуская меня. - Отвернись! Ну, пожалуйста! Я послушно повернул голову, хотя это давалось мне с трудом, и закрыл глаза. По звуку я понял, что Лика расстегнула свою джинсовую куртку и надела её на меня, прямо поверх плаща. - Держись! – сказала Лика и, подхватив меня, взмыла вместе со мной в воздух. *** - Кажется, он начинает отходить… - услышал я незнакомый голос. Я открыл глаза. Всё вокруг было каким-то размытым, но вскоре очертания стали приобретать привычные формы. - Плохо люди фриз переносят… - вздохнул парень в белом халате, надетом поверх серого свитера. – Ну что, очнулся? Толик, - парень протянул мне руку. - Егор, - ответил я. – Где я? - Странный вопрос для того, кто ещё недавно пытался покончить с собой. Вообще-то обычные люди здесь бывают нечасто… Ну ничего, мы потом тебе память сотрём, чтобы компромат не оставлять. А место это называется Научный Институт Теории Активизации Коридоров, сокращённо НИТАК. Не спрашивай, что это значит – всё равно не поймёшь. - Это вроде Людей в Чёрном что ли? - В чёрном Тёмные ходят. А я – Светлый! – ответил человек в белом халате по имени Толик. Я лежал на кушетке в небольшом кабинете, чем-то похожем на медицинскую лабораторию. Рядом со мной находился стол, на котором стояли ноутбук, старенький микроскоп и стойка с огромным количеством пробирок. - Это что всё, розыгрыш что ли? – спросил я сам не знаю кого. - Считай, что так? – я заметил, что в кабинете помимо меня и Толика находилось ещё одно существо. Именно существом можно было назвать то, что склонилось передо мной. Сначала я не поверил своим глазам и подумал, что либо сплю, либо сошёл с ума, либо меня накачали наркотиками, и сейчас у меня начались «видения». Передо мной стояло нечто, похожее на кота ростом около полутора метров. Существо не было покрыто шерстью, на голове были лишь огненно-рыжие волосы, но по очертанию лица и характерно торчащим ушам было понятно, что передо мной представитель семейства кошачьих. Я взглянул на его руки – они были вполне человеческими, но без ногтей. «Наверное, когти у него втягиваются» - подумал я. Одето существо было вполне по-человечески – в шорты и висящую почти до колен красную футболку. И то ли хвоста у существа действительно не было, то ли он был спрятан под футболкой. - Опять, опять одно и то же! – пробормотало существо. – Наверное, я и вправду выгляжу уродом в глазах людей… - Перестань, Фокс! Вот ты когда человека впервые увидел, какая была твоя первая реакция? Вот и у Егора такая же, - объяснил Толик. – Егор, это Фокс. - Он что, кот? - Ещё раз назовёшь меня котом, и твоё лицо надолго запомнит, что этого делать не следует! – пригрозил Фокс. Всё же я был прав насчёт когтей… - Я фелиноид, понял ты, обезьяна?! - В мире Фокса эволюция пошла не по приматам, а по кошачьим, - пояснил Анатолий. – Да, Егор, ты правильно понял – Фокс с другой планеты. Точнее, с той же, что и наша, просто из другой реальности. И Лика тоже. - А ты? – спросил я Толика. - Я? Я местный. С Земли. Из той же реальности, что и мы. Раз уж память тебе сотрут, объясню. Твоя реальность – это как лист бумаги, страница в книге. А на самом деле таких страниц очень много. А теперь представь, что два листа бумаги засунули в печатную машинку, и на одном из листов оказалась дыра. Что произойдёт? Правильно, часть букв окажутся на втором листе. Так вот, Коридоры – это и есть те самые дыры. А Фокс – это одна из букв. Теперь более-менее понятно? - Не совсем… - признался я. – Лика – тоже буква? - В каком-то роде. Она… ну что-то вроде ребёнка эмигранта. Ты скажи мне, зачем ты с моста-то решил сигануть? – спросил меня Фокс. - Вам, ко… фелиноидам, не понять… - уклончиво ответил я. Мне действительно не хотелось это обсуждать. – А почему ты Фокс? - На нашем языке это означает «великолепный». Ну и «лис» тоже, потому что мы их в древности считали детьми Солнца. И вообще, у вас, к примеру, есть имя Лев… - Что с Ликой? – попытался я сменить тему разговора. - С Ликой? Она в безопасности, - ответил Толик. – Просто ей сейчас нужен отдых. - Это чё вообще было-то? - Ты сиганул с моста, Лика тебя спасла, тем самым вмешавшись в естественный ход вашей реальности, - ответил Фокс. – В общем, мы с Анатолием – хранители Света, и Лика тоже. Ваши нас по-разному называют, ну считай, что мы супергерои. А есть ещё хранители Тьмы и хранители Тени. С этим, я думаю, всё понятно – ваша мифология богата на различного рода объяснения нашей деятельности. В общем, мы – за мир во всём мире и всё такое. Но не всё так хорошо, как хотелось бы – оказывается, в любой реальности должно быть место и Тьме. - В каждой реальности должен быть баланс сил, - пояснил Толик. – Когда на одном конце случается что-то хорошее, на другом конце обязательно должно происходить что-то плохое. Таков наш кодекс, кодекс Хранителей. Потому что перебор Тьмы ведёт к всеобщему хаосу, а перебор Света также может привести к деградации – так уже было со многими мирами, и наша задача – делать так, чтобы чаши весов были в равновесии. Обычно в нашей с тобой чаши весов склоняются в сторону Тьмы, но… Прости, Егор, мне тяжело тебе это говорить… - Толик выдохнул. – После твоей смерти весы бы установились на своём идеальном значении. Но Лика решила, что тебе ещё не время, поэтому-то за тобой гнались Тёмные – они не смогли придумать способ равновесия лучше, чем убить тебя. - И… что теперь? - Да эти весы каждую секунду меняются! – Фокс как-то уж слишком по-кошачьи смотрел на проползающую по стеклу кабинета муху. – Нужен ты им больно сейчас… Ну что? – фелиноид обратился к своему коллеге. – Сотрём ему память? - Да у меня нейроформат сдох опять… - ответил Толик. – Может, так отпустить? - Смотри у меня, проболтаешься… - Фокс вновь выпустил когти. Я попытался объяснить фелиноиду, что забуду об этом месте сразу же после выхода из него. - Но тогда придётся забыть и о Лике и вообще обо всём, что сегодня произошло! – добавил Анатолий. Я не сдержал своего обещания… *** Когда-то эти листья были ещё совсем только появившимися клейкими листочками, тянущимися к яркому, но ещё не греющему солнцу. Их зелень радовала глаз прохожих. Теперь же эта зелень сменилась осенним золотом. Эти листья уже отжили своё, ветер срывал их и швырял на мокрый асфальт. Эти листья поняли, что теперь они никому не нужны и годятся лишь для того, чтобы утром семидесятилетняя бабушка-дворник смела их в кучку и засунула в большой чёрный пластиковый пакет. Город просыпался, чтобы превратиться в муравейник. Хоть и провинциальный, Город жил своими законами, законами каменных джунглей. В этом городе расстояния измерялись не километрами, а автобусными остановками, а время – песнями в плеере. По крайней мере, у меня была именно такая система мер. Выйдя из подъезда и растоптав несколько мокрых листьев, я воткнул в уши клеммы плеера, и по голове разнёсся мощный разряд тяжёлого рока. В другом кармане я нащупал телефон. Конечно, вы скажете, что иметь плеер, не встроенный в телефон, - уже вчерашний день, но мне всё же нравится, когда мухи отдельно, а котлеты отдельно. На телефоне как обычно была загружена «аська» - не выключил перед сном. Дурацкая привычка засыпать с телефоном в руке или под подушкой, наверное, это уже диагноз. Контакт-лист был практически пуст – за исключением двух инфоботов, все спали. Сел в автобус и, не выдёргивая из ушей «клемм» наушнишков-таблеток, протянул кондуктору студенческий билет с вложенной в него транспортной картой. Пищит валидатор, и я забираю билет. Как обычно, несчастливый. Проезжаю несколько остановок и подхожу к дверям салона сотовой связи. Моя работа – впаривать людям хрень, которую они выкинут через год и придут сюда снова, за новой хренью. - Продадите вон ту модель – получите на всю смену то, что написано в двух последних цифрах его цены! – раздавала ценные указания наш бригадир. Цена за модель была 2100 рублей. – Её продавайте, только если клиент точно решил, что ему нужен именно этот телефон. Если цена заканчивается на двойку, смена получает сто рублей, на восьмёрку – двести рублей с трубки. Толкнёте «ЭйФон» - получите тысячу. В общем-то, вся политика салона связи была понятна и без этих ценных указаний. Всё, что от меня требовалось – состроить идиотскую улыбку и рассказывать обо всех плюсах товара, избегая рассказов о его минусах. - Здравствуйте, у вас «ЭйФон» есть? А вот и клиент… По требованиям руководства, таких нужно было «разводить» по полной. - Точно решили, что вам нужна именно эта модель? – спросил я. Стоявшая рядом напарница покрутила у виска, ей явно не хотелось отказываться от лишних пятисот рублей. – Нет, конечно, если вы хотите, чтобы у вас была такая же модель, как у вашего шефа… А так, телефон – фуфло полное! Я бы даже сказал, что это не телефон, а плеер с функцией телефона, причём очень криво реализованной… К вечеру я услышал заветное «Вы уволены!». Ну и плевать… Я вышел на улицу и, сев на перила, отделявшие клумбу от тротуара, вновь воткнул в уши «клеммы». Играл рандом из «Наутилуса», «Агаты Кристи» и «Раммштайна», иногда перемежающийся «Мельницей», «Найтвиш» и «Крэнберрис». Просидел так несколько минут, лишь изредка отвечая на пришедшие в «аську» сообщения. Оторвал глаза от экрана телефона только когда заметил проходившую мимо девушку. Это была она. Лика. - Стоп, но я же должен был её забыть! – сказал мне мой разум. – Так что забудь о ней, она – просто сон! - Знаешь, Разум… - сказал я своему разуму, - а не пошел бы ты сам знаешь куда?! Сунув телефон в карман и выдернув из уха «клемму», я подошел к Лике. Черт, я же абсолютный ламер в общении с девушками! - Девушка, а… а мы с вами не могли где-то встречаться? – неловко спросил я. - Может, и могли… - пожала плечами Лика. Я выдернул второй наушник и проследовал за ней, попутно зачерпывая воду ногами. - А вот у вас не было так: вроде спишь… а вроде не спишь?.. - Что за бред ты несешь? – мгновенно отозвался разум. - Заткнись! – скомандовал я своему разуму и продолжил свой бред. – И сон такой… Слишком реальный, чтобы быть сном… Но слишком нереальный, чтобы быть реальностью… - Гончаров, ты хоть сам-то понимаешь, что говоришь? – резко ответила Лика. Я уже не удивлялся тому факту, что она знала моё имя. – Что, помнишь всё-таки? - Да, помню! Ты… ты слишком незабываема… – сказал я, моментально ужаснувшись тому, что слетело с моего языка. – То есть, это был слишком красивый сон, чтобы забыть его… - попытался я тут же оправдаться, сам не зная зачем. - Я все поняла, Егор, не надо оправдываться. Я сама попросила их не стирать тебе память. - Значит… Значит, это всё было взаправду? И мост, и тот полёт, и остановившееся время, и Фокс? Лика кивнула. Я, обнаружив, что накинул куртку прямо на фирменную жёлтую майку, поспешно застегнулся. - Егор, нам нужно с тобой поговорить наедине. Желательно, чтобы там не было посторонних глаз и ушей. *** - Ну вот, это мой дом, - я распахнул дверь в своё логово. – Ну, он не мой, конечно… Я снимал её, пока учился, сейчас тоже продолжаю снимать… Я вообще не отсюда, здесь в Политехе учился… А, да, что-то я… Проходи… В комнате одиноко вращал кулерами компьютер, который одновременно был телевизором, радиоприёмником, видеоплеером и аудиосистемой. Остальное убранство однокомнатной квартиры составляли несколько шкафов, стеллаж с книгами и компакт-дисками, стол (большую часть которого занимал компьютер), диван и большое зеркало, на 80% заклеенное стикерами с «очень важными заметками». - Неубрано только… - вздохнул я. - Ничего, - улыбнулась Лика. – Беспорядок – он как поддиванный монстр, если на него не обращать внимания, он со временем перестаёт пугать. - Это точно… - рассмеялся я. – Так что ты мне хотела рассказать? - В НИТАКе тебя уже ввели в курс дела… В общем, я не должна была тебя спасать, ты у меня был вроде как «сверх нормы». Но я просто не могла пройти… пролететь мимо! - Слушай, как у тебя это получается? Складной параплан? - Почти… Дело в том, что я не совсем человек. Сами себя мы называем хико, но здесь нас официально называют флаеры. Ну, а неофициальных названий масса, в человеческом фольклоре как только нас не называли. - Хико красивее звучит… На японский похоже… Флаеры как-то уж слишком слух режет, хотя это, наверное, профессиональное. Стой, а что значит «официальное»? - «Людей в чёрном» смотрел? Ну вот, доля правды в этом фильме есть. Есть целая организация, которая изучает взаимодействие между различными мирами и их расами. Представителей других миров в вашем мире очень мало, наше руководство считает, что люди пока не готовы такое знать. Хотя информация о нас просачивается, в основном в виде слухов. Фольклор ваш не на пустом месте вырос. И комиксы про супергероев тоже. - Ну, одного такого представителя я видел. Фокса. - Это фелиноиды, разумные кошачьи. Есть ещё разумные собачьи, грызуны, драконы… Есть и такие виды, которые ты даже представить себе не можешь… Вот как ты можешь представить себе разумное математическое уравнение? - Вряд ли я такое представлю, - задумался я. – Если только… - впрочем, мысль об употреблении тяжёлых наркотиков я решил не развивать. - Народу хико удалось построить идеальный мир. Ну… Они так считали, что он идеальный. В мире хико не было болезней, войн, глобальных катаклизмов, революций, неурожаев… - …в общем, полная «мир, дружба, жвачка»… Лика не услышала моих слов или же сделала вид, что не услышала. - Но всё это не могло продолжаться вечно. Зло при своей невозможности прийти изнутри, пришло извне. Из космоса. Из параллельного мира. И хико оказались не готовы к этому. Пришло дикое племя хакаев, это народ, который сеял на своём пути хаос и разрушения, вторгаясь в тот или иной мир. Мудрецы-правители хико утверждали, что этого никогда не произойдёт, а если и произойдёт, то хакаи не смогут преодолеть ту защиту, которую наложили на стены городов хико их строители. На деле же всё оказалось иначе, а хвалёная магическая защита в большинстве городов попросту отсутствовала – ведь никто не проверял её, доверяя на слово. Стены городов оказались не прочнее обычной бумаги… В общем, мир хико превратился в руины. Те хико, которые отказались покидать свой мир, были уничтожены. К счастью, внезапно открылся коридор – некий малоизученный пока переход между мирами, именно эти коридоры изучает НИТАК. Открыть коридор вручную пока не удавалось никому, это стихия, которой невозможно управлять, возможно лишь предсказать, как она себя поведёт. В общем, мой отец бросился в этот самый коридор, точно так же, как ты бросился тогда с моста. Но в отличие от тебя, ему действительно было нечего терять. Мой отец попал в этот мир. Через некоторое время он встретил мою маму. А потом появилась я… Я – не чистокровная хико, полукровка. Но после гибели моих родителей именно мне достался этот амулет, - Лика показала на кулон в виде крыльев, висящий на шее. – Именно с его помощью я и могу летать, люди называют это явление левитацией. К сожалению, я не знаю секрета этого явления, мне не успели его сообщить. Но, как видишь, никаких крыльев и складного дельтаплана у меня нет. Как раз из-за таких амулетов нас и прозвали флаерами, то есть «летунами». У меня обычное человеческое имя – Анжелика Солнцева. Я являюсь сотрудницей НИТАК, параллельно – Светлым Хранителем. Так получилось, что очень часто коридоры открываются именно в ваш мир, Земля – это такой что ли перевалочный пункт уже на протяжении многих тысячелетий. Русалки, лешии, водяные, драконы, единороги – всё это принесли с собой коридоры. Вот и приходится охранять людей от того, чтобы пришельцы из иных миров не навредили людям. Пришельцы ведь тоже разные бывают… Но злые пришельцы до сих пор не разрушили этот мир просто потому, что им это невыгодно. Им гораздо выгоднее было заключить договор с представителями так называемых «Светлых» цивилизаций, к которым относились и хико. Так и написали: мы не будем трогать людей, но и вы их не трогайте, единственно допустимое соотношение вмешательства – один к одному. - Кажется, я понемногу начинаю врубаться в происходящее… В общем, я решил сигануть с моста, когда чаши весов добра и зла уравновесились, ты решила меня спасти, чаши покачнулись, Тёмные сделали свой ответный ход, но склонили весы в свою сторону, Светлые ответили тем же… В результате – бесконечно качающийся маятник, вдобавок – за нами обоими идёт охота. Я правильно всё понял? Анжелика – наконец-то я узнал её полное имя – кивнула. Как будто в подтверждение её слов раздался звонок домофона. - Мы кого-то ждём? – спросил я Лику и включил на мониторе картинку с установленной мной рядом с дверью подъезда вебкамеры. На улице стояли пожилой темнокожий мужчина в чёрном плаще и чёрной же шляпе, будто сошедший с рекламы какого-то американского фильма, а также Толик и Фокс. – Это за тобой? - Да, но этим можно открыть дверь, это наши, НИТАКовцы, и Роберт Роджерович тоже. Роберт Роджерович значит… Любопытно… *** - Гончаров Егор Владимирович? - Так точно. - Уэллс Роберт Роджерович, - темнокожий пожал мне руку, улыбаясь при этом. – Ну, здравствуй, сосед… - СОСЕД?! - Ты ведь снимаешь эту квартиру, ведь так? – подключился к разговору Фокс. – Ну вот, теперь мы – твои соседи. Дело в том, что раньше мы снимали несколько помещений в здании метростроя. А сейчас всё, метростроевцы разорвали контракт, пришлось нам искать новое помещение. Ну, вот мы и связались с той бабкой, у которой ты квартиру снимаешь. - Но… Квартира же однокомнатная! И к тому же офис научного института, в жилой квартире… - А ты не беспокойся! – ответил Уэллс. – Анатолий, разворачивай тубус! Толик вынул из тубуса, который висел у него за спиной, огромный постер с изображением двери и, что-то прикинув, отодрал все висевшие на моей стене фотографии легенд русского и мирового рока, а также физическую карту Российской Федерации и приклеил свой постер, тщательно разгладив все складки. Дальше случилось нечто невообразимое – Анатолий достал из кармана ключ и… засунул его в нарисованную замочную скважину, после чего дотронулся ручки двери и потянул её на себя. Нарисованная дверь открылась, и за ней оказался длинный тёмный коридор. - Эй, что за?.. Эй, это же жилой дом, там за стенкой вообще-то люди живут! Фокс, Толик и Уэллс лишь рассмеялись. - Обычная реакция обычного человека на необычную ситуацию… - констатировал Фокс. - С твоими соседями всё в порядке, - всё так же улыбаясь, произнёс Уэллс. Несмотря на внешность, его русский был безупречен, он говорил совсем без акцента, - Ты можешь зайти к ним и убедиться в этом. Толик закрыл дверь, и она снова превратилась в постер. Я подошёл к «двери» и попробовал её на ощупь. Увы, это был лишь плоский лист бумаги с изображением двери, и за ручку ухватиться мне не удалось. - У тебя не получается потому, что ты не веришь в то, что эта дверь существует, - добавил Уэллс. – Просто поверь, и ты сможешь пройти в нарисованный коридор. *** - Итак, начинаем зачёт… Сдайте ваши зачётки. На столе профессора Жукова тут же образовалась стопка синих книжек. С виду зачёт был обычным зачётом, но люди, близко знакомые с Жуковым (да и люди, которые ни разу не появлялись на его парах, но были наслышаны о нём) знали – в синей книжке обязательно должен быть вкладыш красного цвета. Именно такой цвет имела купюра в пять тысяч рублей – этого было вполне достаточно для сдачи зачёта. - Можно без подготовки? - Попов, вы же знаете мои требования – вы сдаёте мне лист бумаги с вашим ответом, я читаю, делаю пометки, затем вызываю студентов по одному и беседую с каждым. Будучи трижды в академическом отпуске, вы могли уже это запомнить. Студенты в нашем университете делились на две категории, и Попов относился как раз ко второй – к тем, кто был более обеспечен в финансовом плане. Попов был «вечным студентом» - преподаватели узнавали о его существовании только во время сессии, однако в течение трёх лет Попову удавалось перепрыгивать с одного курса на другой. На четвёртом курсе Попов всё-таки споткнулся о препода, который принципиально не хотел брать мзду. Так, Попов ушёл в свой первый академический отпуск. После третьего академа Попов снова восстановился и попал в нашу группу. К тому времени у него уже был свой собственный бизнес, приносящий ему стабильный доход, спортивный автомобиль и военный билет – купить его для Попова не составляло большого труда, ведь его ежемесячный заработок был втрое больше цены вопроса. Каким образом вёлся бизнес Попова – это отдельная история, но было вполне очевидно, что в его зачётке лежала красная «дисконтная карта», позволяющая избежать трудностей с Жуковым. Так или иначе, Попов вышел из кабинета с довольной рожей уже через минуту после того, как туда зашёл. <продолжение будет, я надеюсь, когда немного разгребусь с дипломом>

В общем-то вышепомещенное я начал писать аж в 2005 году, с тех пор текст очень много раз помещался в корзину, восстанавливался из нее, правился... От оригинального сюжета тут остались, пожалуй, только имена главных героев :) Надо пинать себя, чтобы продолжить написание, наверное... Но стоит, я думаю, предупредить - город Тьмы - это такой что ли Город Грехов, где каждый из персонажей страдает каким-либо пороком. Поэтому текст не рекомендуется лицам до 14 лет, вдобавок ко всему кое-где в прямой речи будет мат. Кстати, на создание "Тьмы" меня вдохновил Мефодий Буслаев. Егор - персонаж не биографический, хотя часть своих привычек все же пришлось ему передать... В "Евросети" я никогда не работал, но когда-то писал обзоры к сотовым телефонам.

Я больше не могу! Может слишком поздно уже, но всё же.. Потом буду долго, долго себя ругать, что не сделала. Вот немного тупые, как мне кажется стихи... А ... В тусклых мыслях я блуждаю, Я теряюсь в чаще слов! То ли в страхе просыпаюсь, То ли злости бьёт озноб.. Я слова найти мечтаю, Что бы не было таких, Слышишь, ветер завывает, Видишь, плачет капель стих. Я не думать не пытаюсь, Я не знаю, что решить. Я за трусостью скрываюсь, И боится сердце ныть...

Что из своих рассказов поместить я пока не знаю.

Ответ на комментарий валькирия-хранительница # валькирия-хранительница, давно)) и часто. всегда можно сказать)))

Ответ на комментарий АкИоКо_МиЦуКи # Хм, не хотелось бы свалиться в банальщину криком "проду!!!", но все же... намечается ли некоторое продолжение или рассказ закончен? (мпр... фраза в конце - про системщиков и информатчиков напомнила о распределении по кафедрам родного мат-меха... вы, часом, не спбгу'шник? ^^)

Доброго времени суток! Прочитала ваши стихи, рассказы. Все большие молодцы, не останавливайтесь на достигнутом. (Пинайте лень, так ей и надо! ) Подумала, почему бы и не поделиться своим творчеством. На самом деле, стихи пишу очень-очень редко, но вот, что есть. *** Что будет завтра? Кто мне даст ответ? Никто... Никто не в силах это сделать. Гадалка, вещий сон иль экстрасенс? Нет-нет! Не стану в это верить! Я буду верить в искренность, в добро И вверх смотреть! Надеяться на чудо. В глазах твоих идеалисткой буду и оптимисткой безнадёжной. Ну и пусть! Никто не сможет упрекнуть Меня за то, что завтра собираюсь в море утонуть. А будет это море Красных Роз Иль Горьких Слёз Рассудит уважаемое Завтра. Да, лишь оно мне может рассказать всю правду О будущем. Только захочет ли? Надеюсь. Повторяю в сотый раз: «Поверь!» И в ожидании чуда оставляю приоткрытой Металлическую дверь. *** Взорвался горизонт закатом Без шума, дыма и огня. Себя мечтатель счёл богатым, В душе картину сохраня. Горят ручьи, озёра, реки, Горит вечерняя роса. Зажглась идея в человеке, И человек учёным стал. Закат окрасил поднебесье В вечерне-тёплые тона. И мы с тобой запели песню О том, как хороша страна Где взрывы часто видим летом... Мы знаем точно, глядя ввысь, Взорвётся горизонт рассветом, И этот взрыв подарит жизнь. *** Я в зеркало внимательно смотрю И вижу девочку четырнадцати лет. Ещё: окно, ковёр, кровать. Чуть выше — люстру (тусклый свет опять). А жаль, что зеркало не может показать Мир внутренний, где истина, где правда! Оно не в силах научить меня Иль рассказать о странах дальних. Оно не может отразить рассвет Холодной Антарктиды. Там он бывает Редко так. Там — это праздник! День счастливый Утратившего веру человека я не увижу в зеркале своём. Разгадку тайны преступленья века — тоже... Мне не дано увидеть в нём слезу лучистую ребёнка И отражение небес в прозрачном океане, Где горизонт их разделяет одною лишь чертою тонкой... До бесконечности мне можно продолжать. Только зачем? Не буду я вас больше утомлять. Я в зеркало внимательно смотрю И вижу девочку четырнадцати лет. Ещё: окно, ковёр, кровать. Чуть выше — люстру (тусклый свет опять). Рука в кулак сжимается сама И брызги острые зеркальным блеском Слепят меня на миг... С укором смотрит кто-то с фотографии на полке. Я отвожу глаза, и руки чуть дрожат... А почему нельзя смотреть в осколки? Быть может, в них и отражается душа? *** Ушло вдохновенье, оборваны строчки... И в черновик безо всякой обиды Вселяются молча стихи-инвалиды. Покорны. Ведь в них не поставлены точки. *** Жизни вершина (как и угла)- точка. Кто это забыл, перелистывайте "Геометрию". Вдвоём слишком тесно, и трудно стоять в одиночку. За воздух держаться? Да ну! Упадёшь ещё: ветрено. *** И напоследок всё про ту же лень. =) Жизнь - крутая гора, не лестница. В альпеншток хоть зубами вцепись! И не должен подъём мерещиться, Коль стоишь или падаешь вниз.

Осень сегодня другая Она по тебе плачет Она по тебе рыдая Пытается жить иначе Она пораскинув листья Стучится в окно ливнем Колышет рябины кисти Над обломками чьей то жизни Ты ушла, улетев в вечность Не спросив ничьего совета Ты ушла через бесконечность В края светлого, вечного лета Я глаза твои яркие помню И улыбку тихонько играющую Все дожди по тебе стонут Ждут обратно тебя, настоящую А не жалкие фото в альбомах И не голос звонкий твой, в записи Твоя смерть словно с ядом уколы Разъедает гранитные надписи *** (выписка из дневника) Я думала о том, что мое предназначение в жизни наверное такое. Людям помогать. Поддерживать их. Вот сегодня стояла в актовом зале на втором концерте... На меня кто нибудь посмотрит - я стою улыбаюсь. И этот человек, который посмотрел - тоже улыбается... Знаете, что это напоминает? Человека с большим зонтом. Его глаза закрыты краем зонта. Видно лишь губы. Они улыбаются... становится так хорошо... Но ты наверняка не знаешь, что этот человек стоит с глазами, полными слез... Или на душе у него такая тоска, что нельзя описать. Все это видно в глазах, но они закрыты. Ты их не видишь, и кажется, что человек на самом то деле счастлив. С этой мысли я перескочила на ту мысль, которая мучает меня уже несколько месяцев. На лицемерие. Ведь теперь люди не считают это пороком... Точнее вслух говорят, что это порок, а на деле... В сердце - они уже приняли это. Все мы дышим лицемерием. Лицемерие у нас в крови, течет по венам. Просто так грустно. Ведь мы постоянно лицемерим... Каждый день. В школе - перед учителями... Перед друзьями. Перед незнакомыми людьми. Перед ними, наверное, сильнее всего. Пытаемся понравится... Строим из себя что то... Но на самом деле мы совсем другие. Почему не попробовать быть настоящими? Ведь так легче. Но мы уже не можем. Не можем. Мы лицемерим даже перед собой. Мы не можем остановится. Ведь если летишь с небоскреба на проезжую часть уже не остановишься.... Лицемерие — поведение, прикрывающее неискренность, злонамеренность притворным чистосердечием, добродетелью. Да. Именно так. Спасибо Викисловарь...) Просто люди уже не понимают, что это плохо. Это как маленький ребенок не понимает, что рисовать на обоях плохо.. Так мы. С той разницей, что ребенка проще остановить... А у нас, как я уже сказала, это в крови

"первая - делать что-то постепенно, но регулярно и без перерывов важнее, чем в один день надорвать себя на сверхусилии и больше не сделать ничего." А я историю так учу - один день пересилю себя, надорвусь, прочитаю всю книгу за раз, потом всю ночь войны и заговоры сняться, революции, но зато я это помню очень хорошо потом. А вот когда пытаюсь по "школьному" методу учить. читая все это размеренно целый год, в результате оказывается, что я не помню и примитивных вещей, не знать которые - позор. И все-равно приходится догонять снова таким же, как описано выше, способом. Но в творческой деятельности (музыке, прозе, рисовании и т.д.) это безусловно правильно. Как говориться, успех это десять процентов таланта и девяносто - труда. В "зубрежке" школьных предметов, как мне кажется, каждый должен находить оптимальные для себя способы, ведь для каждого человека разные пути... Если можно, я сброшу ссылку на мой рассказик в моей дневнике, т.к. не хочу загружать страницы комментариев большим количеством буковок. http://www.liveinternet.ru/users/3756644/post144620538/ Ну и небольшой стих: Пока уста безбожницы открыты Пока смеется неустанный рок Глаза Фемиды добрые закрыты И в горькой лжи погряз весь человека род. Без устанья и сна грядущие к ночлегу И вопиющие любовь из грязи вод Вся жизнь готовая к побегу Взмывает в небеса покинув взвод. Их сердце заточенное в страданья муки Вновь открывается для мудрости веков. Нет больше в жизни их скитаний и разлуки Есть только свет покоя и любовь.

Ответ на комментарий валькирия-хранительница # валькирия-хранительница, прода пишется весьма активно))) оридж меня захватил) рассказ, что самое смешное, возник из-за того, что мне было лениво закрыть чистую страницу ворда хДДД но, вопрос: ЖАНР РАССКАЗА В БУДУЩЕМ - СЛЕШ (ЯОЙ), вы как к такому относитесь? надеюсь негатив у вас не вызвала** неа))) я не из таких хДДД отделы - чистый экспромт) во второй главе будет разъяснение)

Ответ на комментарий валькирия-хранительница # валькирия-хранительница, прода пишется весьма активно))) оридж меня захватил) рассказ, что самое смешное, возник из-за того, что мне было лениво закрыть чистую страницу ворда хДДД но, вопрос: ЖАНР РАССКАЗА В БУДУЩЕМ - СЛЕШ (ЯОЙ), вы как к такому относитесь? надеюсь негатив у вас не вызвала** неа))) я не из таких хДДД отделы - чистый экспромт) во второй главе будет разъяснение)

Ответ на комментарий АкИоКо_МиЦуКи # (поясню, среди ряда направлений моего факультета, связанных так или иначе с программированием, наиболее престижной мнится кафедра системного программирования...те, кто не может туда попасть сливаются на кафедру информатики) О, ну жанр ведь не столь важен, главное - стиль) Впрочем, полагаю, публикация на страницах этого дневника отдельных моментов могла бы быть неуместной - уточните у хозяина?... А вообще какой длины планируется рукопись?

оу, не рукопись

Ответ на комментарий валькирия-хранительница # как получится. тут я действительно не знаю ==" никогда не могла написать конспект к произведению и по нему писать >< поэтому может растянется, может нет)) все глаы у меня в блоге будут, специфика действительно не позволяет такое выкладывать здесь))

Ответ на комментарий Lis_Veta # я когда-то и так не могла - но старалась) и буду продолжать) и тебе удачи))

Подумала и решила поместить этот рассказ. Наверное, потому что он подходит к моему сегодняшнему настроению. Человек должен быть человеком в первую очередь... Из своего детства отчетливо и ясно я помню отдельные моменты, всё остальное слилось для меня в один неясный ком будничных, ничего не значащих событий. Сейчас мне вспоминается один из таких «ясных моментов». Я был пятилетним мальчиком. Папа работал, мама колдовала на кухне обед, а я сидел на полу и смотрел по телевизору передачу о животных. Лёгкая, тонкая, красивая антилопа бежала за стадом своих сородичей прочь. За ней гнался лев, сильный, грозный и тоже очень красивый. Я старался не дышать, словно бы это могло отвлечь антилопу от её резвого бега, я следил за каждым движением льва, мысленно крича ему: «Стой! Остановись!» Я боялся, что лев догонит антилопу. И это случилось. В один могучий прыжок он настиг её и повалил на землю… За кадром что-то объяснял голос ведущего, но я не слышал его. Я завороженно наблюдал за тем, как лёгкая, тонкая, красивая антилопа превращалась в мясо. Лев ел мясо, он был доволен. Потом антилопу ели другие львы. А ещё позже, когда от антилопы не осталось ничего, кроме костей и горстки жуткого красного мяса, налетели стервятники. Они тоже ели лёгкую, тонкую, красивую антилопу и тоже были довольны. Тут в комнату вошла мама и заметила, что у меня влажные глаза. Я сказал, что мне жалко антилопу. А мама ответила, что если бы лев её не съел, то он бы умер. И стервятники умерли бы. От голода. Мне не верилось, что лев умер бы, а стервятников было не жалко. Продолжение -http://www.liveinternet.ru/users/4135620/post144691426/

Ответ на комментарий Lis_Veta # Спасибо огромное!!! Безумно приятно читать такие слова))))) Еще... есть) У меня есть страничка на прозе.ру и там три произведения (без этого), но два из них я писала раньше и считаю их... как бы детскими, ни на что не претендующими... в общем, я вроде как из них уже выросла :) Хотя когда выкладывала, мне они самой очень нравились)) А теперь жалко удалять из-за рецензий. Остальное все в рукописном виде, надо перепечатывать... или же еще даже в рукописном нет, только в голове =)) Если интересно - http://www.proza.ru/avtor/anastass1a

Ответ на комментарий -Xotary- # С интересом прочитала, очень необычный и красиво написанный рассказ. Только обрати внимание: "Граф пугал свою родню и соседей странными пристрастиями и слыл большим чудаком. Купив большой участок в пригороде..." Рисунок классный!!! :)