Таке холодне слово:"Прощавай"
Воно, як крига, мертве і прозоре.
Бездуше і безжалісне, як море.
Не говори! Мене не відпускай!
Так болісно, бо прийде цей момент.
Я знаю, прийде. Ти, відвівши очі,
Штовхнеш мене у прірву злої ночі.
Де мрії розбиваються ущент.
Я знаю, буде, яле є ще час.
Ще осінь не взяла тебе за руку.
Не повела кудись, мені на муку.
Побудь зі мною цей останній раз.
Настроение сейчас - Fuck
... мы теряем нам близких людей.
Чувствую, что опять погружаюсь в свое обычное подавленное состояние.
Позитифф, как говорит Angel_animal, меня не рулит.
Для чего мы теряем нам близких людей,
Ведь вчера была клятва ему или ей.
А сегодня мир меркнет и сходит с ума
И опять поселяется в сердце зима.
И потерян по городу старый маршрут.
Слишком живо встает память светлых минут.
Между мной и тобою оборвана нить,
Путь в тумане тягучем неясен, размыт.
Для чего, ведь так больно, но видно судьба
На Тебя заявила иные права.
Я, упрямый, все плутаю, скован во мгле.
И неясны мне знаки на мокрой земле.
Ты как призрак мелькаешь, лесной огонек.
Но уж поздно, я снова, как перст, одинок.
В том же размере. Он мне понравился.
Сегодня в банке говорил с Таней о работе.Возможно они примут меня. Завтра пойду на собеседование.Скжу только одно: стричся и вынимать серьги из уха я не буду. И если из-за этого меня не примут - так тому и быть. В принципе я не особо стемлюсь получить это место. Еще одни кандалы на моих несвободных руках...
1й Кандалы на моих несвободных руках,
Посмотри на меня, да я весь в кандалах.
На руках, на ногах. Цепь на горле, груди.
Если-б сбросить, насколько бы легче идти.
2й Оглянись на меня, на себя, на него,
Все звенят кандалами. И что-ж? Ничего!
1й Может мне не кричать, не бороться, не петь,
А, как все, лишь покорно и тихо терпеть.
... Холодный, терпкий воздух режет грудь.
Восход окрашен ярко-алым.
Еще минута, и меня не стало.
Рассвет идет. Еще совсем чуть-чуть
И небо постепенно сменит цвет,
Под натиском извечного светила,
В ультрамарин и облаков белила.
Проснется мир, меня в котором нет!
Откроешь ты прекрасные глаза.
Увидит солнце вновь твою улыбку.
Мечта моя была моей ошибкой.
Ты не узришь, как падает звезда.
А так хотелось, чтобы ты, одна
Средь ночи у окна остановилась.
У неба невозможного спросила
От лунного сияния пьяна.
Но нет! С небес не упадет звезда!
Не рухнет вниз! Погаснет в солнца свете.
Ты не прочтешь простые строки эти.
Ты - день, я - ночь. И будет так всегда.
Приходилось ли чувствовать себя не тем, кем ты есть, не тем кем считаешь себя. Видеть со стороны свою неуверенность, нелогичность своих действий. Как пелена с глаз - "А ведь я совсем не тот крутой, хороший, удачливый, уверенный в себе. " Просто полная противоположность. Не неудачник, нет. Все дела, которые задумываешь - идут на ура. Просто твое поведение не соответствует тем идеалам, которые выстроил для себя.
Кто кресты на лице, вместо глаз рисовал?
И, по воле своей, в арлекина наряд.
Кто забыл - кем он был, кто узнал - кем он стал
Возгордившись безумием втысячекрат.
Кто лелеял печаль и веселье хулил?
Кто кичился своей обожженной душей?
Оглянись-ка Приятель, уже-ль ты забыл.
Ты безумный паяц, а совсем не герой!
Появилась идея переименовать дневник в "Дневник потенциального самоубийцы"
Все, что было.
Было холодно. Уставший ветер с трудом рвал на полосы тяжелые полотнища сыпавшегося с небес снега. Будто павшие боевые знамена, ложились они на землю и замирали не дыша. Прихотливый рисунок рун, начертанных поверх, постоянно менялся. Одни заклинания превращались в другие, третьи. Тайны мира, власть, богатство, вечность. Но тому, кто мог прочесть письмена, было уже все равно. Спрятав руки в карманы длинного плаща, стоял он во дворе многоэтажки и курил. Мысли же его, разрозненны, были так далеко в прошлом. Господи, ведь это уже ритуал: уходить от шума и суеты. Срываться с пьянки в ночь за своими странными видениями. Такие карие глаза с искорками смеха в глубине. Порой нежные, порой насмешливые. Бродить серым призраком по пустынным улицам. И, в конце концов, все равно приходить сюда, тревожа воспоминаниями раненное сердце. Кто-то сказал, что помогают слезы. Да только-
“Слезы, как пели ЧАЙФы, сегодня не в моде.
К черту душевную слякоть! Надо держать породу”.
Да и нет их. Слез то. Нет и все. Сухие глаза. Знал бы кто, как это трудно - лепить на непослушные губы кривую, дежурную усмешку. Давиться словами, к5огда так хочется молчать вечно. Не видеть и не слышать ничего.
Окурок сверкнул, как метеор, и пропал в темноте. Поправив выбившийся из-за воротника хаер, он пошел прочь.
Дома было пусто и неуютно. Испуганное эхо металось от стены к стене. Тени в углах шелестели осыпавшейся листвой рукописей. ”Даже вода здесь горька, даже пища!” Пустые бутылки, пластиковые стаканы, разорванные пополам фотографии. Все, что осталось.
Он прошел в комнату и лег на диван. Как был. В одежде и сапогах. Центр, послушный команде пульта, чуть-слышно зашелестел, и по квартире разлились гитарные переборы. Тихо-тихо, кошкой на мягких лапах, из кухни просочился газ. Сладковатый запах тяжелил веки, баюкал, пел, смешиваясь с голосом Кипелова
“Дверь на ключ и свинцом тоска”
Так странно умирать…
”Боль в душе, будто смерть близка”
Уже не будет этих снов. Таких сладких и рвущих душу, одновременно. Не будет случайных встреч на улице.
”Закрыта дверь. Ливень смоет все следы.
Так хочешь Ты!”
Все, что было… Оборвать бег времени… А душа? Раздал всю! Ей, друзьям, музыке.
И лишь остался
“Голос твой заблудился здесь.
День и ночь он стучит во мне.
Я хочу отпустить тебя,
Но за стеклом вижу вновь твои глаза…”
Музыка хлестнула наотмашь и сквозь темноту проступили очертания каменных стен. Оттолкнувшись, уже не человек, не спеша поплыл на неяркий свет вдалеке. Звуки сошли на нет. Тишина заполняла пространство-время, которое скорее внепространство-безвременье. Звучала, звала. Во всем этом было что-то невесомое. Только тишина и свет вдали. Тишина и свет… Вот тогда я и позвал его.
- Остановись! Это ли путь для тебя? Ведь он слишком прост. Помнишь, ты всегда говорил, что умереть легче, чем жить. Но тебе ли искать легких путей?
Услужливая память моментально подсказала такие знакомые образы тихого кафе: приглушенный свет, белые башенки салфеток на столе.
Он подошел и сел рядом. Взял в руки теплую чашку. Так же молча сделал глоток.
- Что это за место? Я хотел бы остаться здесь.
Потускневший мир за окном тек с неба дождем.
- Ты сам создал все здесь. Свет и тень, окно и дождь. И меня, такого как я сейчас есть,
создал ты.
- Зачем?
Вопрос был задан.
- Зачем мне возвращаться? Куда и к кому?
И тогда я открыл ему истину.
- И еще: «…Жизнь не звук, чтоб обрывать…!» Помнишь?
Последний глоток подобен был вспышке огня.
Он проснулся от холода, вошедшего в распахнутые настежь окна. Непогода, за прошедшие несколько часов, успела отбушевать. Полная луна величественно плыла над спящей землей, рассыпая мириады огоньков-отражений в кристалликах снега.
Перекрывая на кухне вентиль, человек глотнул воды из грязного стакана. Она не горчила.
А в небе над тихим городом скользили в воздушных потоках странно-прекрасные существа. Хрустальные крылья едва трепетали. И никто не смог бы сейчас узнать в одном из них того, кто угощал чаем усталого путника, сбившегося с дороги.
Алекс Мерлин
Улечься в хладный снег, закрыть глаза,
И в легкий сон скользнув от серой яви,
Коль обойти Владычицу-судьбу нельзя,
Хотя-б на миг ослепший, старый мир оставить.
"Закрыть глаза, подумать о хорошем.
Ведь что еще осталось нам сейчас" -
Твои слова. Но этих серых глаз
Ищу в забытии. Найду быть может...
Брожу среди могил, чуть слышный шелест
Осеннего дождя, мой спутник здесь.
И ни одной живой души окрест.
Опавший лист ковром тропинки стелит,
И, где ни остановишь взор, все крест да крест.
Брожу один - мне в тягость нынче люди.
Мой дух мятежный жаждет тишины,
Уснул. Теперь уж не разбудит
Меня никто до ветренной весны.
А дождь идет, следы косые чертит
По именам и лицам на камнях
Могильных. И непонять уже, вода это,
Иль слезы на портретах смерти,
В навечно запечатанных глазах?